— Обязан. В том случае, когда я уверен, что все обстоит именно так. А я не уверен.
— И все-таки тебе следует рассказать об этом, — недовольно заметила Карла.
Джейк не обратил на это внимания. Какая ей разница? Прожевывая хрустящую корочку пиццы, он старался не думать ни о чем.
— Тебе хочется, чтобы Карл Ли сделал это? Да?
— Сделал — что?
— Расправился с теми парнями.
— Нет, мне этого не хочется. — Прозвучало это не совсем убедительно. — Но если бы он так поступил, я не смог бы обвинить его, потому что на его месте сделал бы то же самое.
— Оставь, не стоит начинать все сначала.
— Я говорю серьезно, и ты знаешь об этом. Я бы поступил так же.
— Джейк, ты не сможешь убить человека.
— Ладно. Как тебе угодно. Не будем спорить, такие разговоры у нас уже были.
Карла крикнула девочке, чтобы та отошла подальше от дороги. Затем вышла на крыльцо, уселась в плетеное кресло-качалку рядом с мужем. В ее стакане позвякивали кубики льда.
— Будешь представлять его интересы?
— Надеюсь, да.
— Присяжные обвинят его?
— А ты бы обвинила?
— Не знаю.
— Ну подумай о Ханне. Посмотри отсюда, как малышка забавляется со скакалкой, посмотри, ты же ее мать. А теперь представь себе маленькую дочку Хейли, как она лежит перед тобой избитая, в крови и зовет родителей…
— Замолчи, Джейк!
Он улыбнулся:
— Отвечай же. Ты — член жюри. Ты не оправдала бы отца?
Карла поставила свой стакан на подоконник и вдруг заботливо склонилась над нежными ростками цветов, высаженных перед крыльцом. Джейк почувствовал, что победил.
— Ну же! Ты — в жюри. Оправдан или признан виновным?
Она подняла на него глаза:
— Трудно будет назвать его виновным.
Он улыбнулся, перестав раскачиваться.
— Только не могу понять, как он сможет убить их, если они в тюрьме, — призналась Карла.
— Запросто. Они же не могут все время сидеть в камере. Им придется отправиться в суд — туда и обратно их повезут в машине. А вспомни Освальда и Джека Руби. Да к тому же их могут освободить до суда под залог.
— Когда?
— Сумма залога будет определена в понедельник. Если они уплатят ее, они свободны.
— А если нет?
— Останутся в тюрьме до суда.
— Когда он состоится?
— Скорее всего в конце лета.
— Думаю, тебе все же нужно доложить об этом.
Джейк поднялся из кресла и направился к Ханне — играть.
Глава 6
К.Т. Брастер, или Котяра Брастер, как его прозвали, являлся, насколько ему это было известно, единственным в Мемфисе одноглазым чернокожим миллионером. Ему принадлежало несколько кабаков со стриптизом на вполне легальных условиях. Он был официальным владельцем кое-какой недвижимости — сдавал ее в аренду. За ним явочным порядком числились две церкви в южном районе Мемфиса. Он слыл благодетелем неимущих, другом политиков, он был настоящим героем в глазах своих собратьев.
Добрая репутация была Котяре необходима, ведь рано или поздно ему вновь предъявят какое-нибудь обвинение, станут допрашивать, но скорее всего присяжные, половина которых будет его соплеменниками, вынесут оправдательный вердикт. Местные власти уже поняли, что нет никакой возможности предъявить К.Т. Брастеру обвинение в убийстве или в незаконной продаже кокаина, краденого, чужих кредитных карточек, талонов на продовольствие для неимущих, оружия, женщин и даже орудий легкой артиллерии.
Глаз у него был только один. Второй остался во Вьетнаме, на каком-то рисовом поле. Он потерял его в 1971 году, в тот самый день, когда его дружка, Карла Ли Хейли, ранило в ногу. Карл Ли тащил его на себе больше двух часов, прежде чем им удалось найти помощь. После войны Котяра вернулся в Мемфис, привезя с собой два фунта гашиша. У него была задумка — купить небольшой бар на Саут-Мэйн. Он едва сводил концы с концами, когда наконец выиграл в покер какую-то проститутку и пообещал ей, что она сможет бросить свой малоприбыльный бизнес, если согласится отплясывать что-нибудь бойкое на столах его заведения при минимуме одежды на теле. Не прошло и двух недель, как Котяра уже не мог усадить за свои столики всех желающих. Тогда он купил еще один бар и привел целых шесть танцовщиц. Отыскав таким образом свою нишу в бизнесе, Котяра стал через пару лет весьма состоятельным человеком.
Офис Котяры был расположен на верхнем этаже одного из его клубов, в самой неспокойной части города, чуть в стороне от Саут-Мэйн, между Вэнс-стрит и Бил-стрит. Светящаяся над тротуаром реклама предлагала прохожим только пиво и возможность полюбоваться женской грудью, однако внутри, за непроницаемо темными окнами, вошедшему предоставлялся гораздо более широкий выбор.
Бар «Браун шугар» Карл Ли вместе с Лестером отыскали где-то в полдень. Они вошли, уселись за стойкой, заказали по «Будвайзеру» и стали рассматривать лениво отплясывающих чернокожих красоток.
— Котяра здесь? — спросил Карл Ли бармена, когда тот проходил мимо.
Тот только ухмыльнулся и, подойдя к раковине, принялся мыть пивные кружки. Между глотками пива Карл Ли поглядывал в его сторону.
— Еще кружку! — громко потребовал Лестер, не поворачивая головы от маленькой сцены.
— Котяра Брастер здесь? — решительным голосом снова спросил бармена Карл Ли, когда тот ставил на стол кружки.
— А кого это интересует?
— Меня.
— Ну и…
— Ну и то, что мы с Котярой старые друзья. Были вместе во Вьетнаме.
— Зовут?
— Хейли. Карл Ли Хейли. Из Миссисипи.
Бармен скрылся, а через минуту появился вновь — за стойкой, у двери меж двух зеркал. Он сделал братьям знак, и они прошли за ним через эту дверь мимо туалетов и потом по лестнице вверх. Помещение, в котором они оказались, было довольно темным и кричаще безвкусным. Пол устилал ковер золотистого цвета, на стенах висели красные ковры, к потолку был, похоже, прибит зеленый. Зеленый ковер на потолке. Оба окна забраны тонкой стальной решеткой. Ее почти скрывали тяжелые пыльные занавеси, свисавшие до самого пола и не пропускавшие в комнату ни лучика солнечного света. К центру потолка, едва не над их головами, была прикреплена люстра со свечами и зеркалами, она медленно вращалась, но толку от всего этого было мало.
Два массивных телохранителя в одинаковых костюмах-тройках кивками отослали бармена вниз, затем предложили братьям сесть и замерли в неподвижности за их спинами.
Карл Ли и Лестер обменялись восхищенными взглядами.
