— Да. Застрелены два человека.
— А какие-нибудь подробности?
— Никаких. Меня при этом не было.
— Есть подозреваемый?
— Да.
— Кто он?
— Скажу, когда уберете фургоны.
Громоздкие будки на колесах были тут же аккуратно поставлены в самый дальний угол стоянки. Ощетинившаяся микрофонами, фото — и видеокамерами толпа придвинулась к дорожке. По ней расхаживал Мосс, с удовлетворенным видом наблюдающий за тем, как выполняются его указания. Наконец он направился к поджидавшим его представителям прессы. Остановившись перед ними, он принялся жевать зубочистку. Руки легли по обеим сторонам огромного живота, большие пальцы засунуты за широкий кожаный ремень.
— Кто это сделал?
— Его уже арестовали?
— Имеет ли к этому отношение семья пострадавшей девочки?
— Оба насмерть?
Мосс широко улыбнулся и покачал головой:
— Не спешите. По одному. Да, у нас есть подозреваемый. Он арестован, его доставят сюда с минуты на минуту. Поэтому я и приказал убрать с дороги фургоны. Это все, что я могу вам сообщить.
Развернувшись, он пошел к дверям тюрьмы, не обращая ни малейшего внимания на летевшие ему в спину вопросы. С порога заполненной людьми канцелярии громко спросил:
— Как Луни?
— Празер поехал к нему в больницу. В общем, с ним все в порядке: слегка зацепило ногу.
— Ну да. Этакая мелочь плюс еще небольшой инфаркт, — с улыбкой добавил Мосс.
Собравшиеся в комнате рассмеялись.
— Едут! — раздался чей-то возглас, и люди прильнули к окнам, глядя на въезжающие на стоянку полицейские автомобили с включенными синими мигалками.
За рулем первой машины сидел Оззи, рядом с ним Карл Ли — без наручников, а Хастингс, откинувшись на спинку заднего сиденья, слабыми взмахами рук пытался прикрывать глаза от фотовспышек, пока машина медленно ползла через толпу репортеров, мимо фургонов телевизионщиков. У самых дверей тюрьмы Оззи остановил автомобиль, все трое вышли и спокойным, невозмутимым шагом прошли внутрь. После того как Карл Ли был оставлен на попечение надзирателей, Оззи направился по коридору в свой кабинет, где его ждал Джейк.
— Ты сможешь встретиться с ним через пару минут, Джейк, — пообещал шериф.
— Благодарю. Значит, ты уверен, что это сделал он?
— Да. Я уверен.
— Но он не признался, не так ли?
— Нет. Он вообще был не очень-то разговорчив. Похоже, это выучка Лестера.
Вошел Мосс:
— Оззи, писаки хотят, чтобы ты поговорил с ними. Я сказал, что ты выйдешь к ним.
— Хорошо, Мосс. — Оззи вздохнул.
— Кто-нибудь видел, как все произошло? — спросил Джейк.
Красным носовым платком Оззи утер потный лоб.
— Да. Луни его опознает. Помнишь Мерфи, скрюченного инвалида, который моет полы в здании суда?
— Конечно. Бедняга едва ковыляет.
— Он видел все от начала до конца. Сидел на ступенях такой же лестницы с противоположной стороны вестибюля. Жевал свои бутерброды. Перепугался так, что в течение часа не мог выговорить и слова. — Оззи вдруг остановился, посмотрел на Джейка. — Не пойму, зачем я тебе это рассказываю?
— А какая тебе разница? Все равно рано или поздно я и сам все это узнаю. Где сейчас мой подопечный?
— Где-то дальше по коридору. Нужно сделать фотоснимки, ну и все такое прочее. На это уйдет с полчаса.
Оззи вышел, и Джейк воспользовался его телефоном, чтобы позвонить домой. Когда Карла сняла трубку, он напомнил ей, что она должна следить за всеми выпусками теленовостей и записывать их на видеомагнитофон.
Шериф бесстрашно стоял перед микрофонами и камерами.
— Где ваши вопросы? Мы арестовали подозреваемого. Имя — Карл Ли Хейли из округа Форд. Задержан по подозрению в двух убийствах.
— Это он отец девочки?
— Да, он.
— Откуда вам известно, что это сделал он?
— Так мы работаем.
— Есть свидетели?
— Нам, во всяком случае, о них ничего не известно.
— Он признался?
— Нет.
— Где вы его нашли?
— В его собственном доме.
— Был ранен ваш заместитель?
— Да.
— Как он сейчас себя чувствует?
— Хорошо. Он в больнице, но с ним все в порядке.
— Его имя?
— Луни. Де Уэйн Луни.
— Когда будет предварительное слушание?
— Я не судья.
— Ну, по вашим соображениям?
— Может, завтра, а может, и в среду. Прошу вас, остановимся на этом. Я не готов предоставить вам какую-либо информацию, во всяком случае, не сейчас.
Тюремщик забрал у Карла Ли бумажник, деньги, часы, ключи, перочинный нож, снял с пальца обручальное кольцо, вписал каждую вещь в специальный формуляр, на котором Карл Ли проставил дату и свою подпись. Затем в соседней небольшой комнатке его сфотографировали — анфас и профиль — и сняли отпечатки пальцев. Пока все шло так, как говорил ему Лестер.
Ожидавший его у дверей Оззи провел Карла Ли по коридору в Другое помещение, где алкоголиков заставляли дышать в трубку газоанализатора. За небольшим столом, помещавшимся рядом с агрегатом, сидел Джейк. Оззи извинился и оставил их одних.
Адвокат и его клиент, разделенные прямоугольником стола, спокойно и вдумчиво изучали друг друга взглядами. Улыбались. И молчали. Последний раз они говорили пять дней назад, в среду, на следующий после изнасилования день, сразу по окончании предварительного слушания.
Сейчас Карл Ли выглядел более спокойным. На лице ни следа напряжения, слез нет. Наконец он решил нарушить тишину:
— А ведь ты не думал, что я пойду на это, Джейк.
— В общем-то нет. Так все-таки это ты?
— Я. Ты же знал об этом.
Джейк улыбнулся, кивнул, сложил руки на груди.
— Как ты сейчас себя чувствуешь?
