— Ну, пожалуй, столько я еще смогу заплатить. Это будет зависеть от того, сколько мне дадут за землю. Значит, ты хочешь, чтобы я отдал сейчас тебе тысячу, а на оставшиеся шесть с половиной написал расписку?
— Именно так.
— Хорошо. Договорились.
Джейк быстро заполнил строки контракта и официальный бланк расписки, и Карл Ли подписал оба документа.
— Джейк, а сколько бы ты запросил с действительно состоятельного человека?
— Пятьдесят тысяч.
— Пятьдесят? Ты серьезно?
— Да.
— Боже, но это же куча денег! Ты когда-нибудь столько получал?
— Нет. Но пока мне не приходилось видеть людей с большими деньгами в суде по обвинению в совершении убийства.
Затем Карлу Ли захотелось узнать все о возможной сумме залога, о жюри присяжных, о процедуре суда, свидетелях, председателе жюри, о том, когда он сможет выйти из тюрьмы, рассчитывает ли Джейк ускорить начало судебного разбирательства, какова будет его линия защиты и прочее в таком же духе. Джейк ответил, что у них будет достаточно времени, чтобы обговорить вое эти проблемы. Он пообещал Карлу Ли позвонить Гвен и уведомить хозяина бумажной фабрики.
После того как Джейк ушел. Карла Ли поместили в камеру, расположенную по соседству с камерой для числящихся за штатом Миссисипи преступников.
Задний бампер красного «сааба» Джейка упирался в фургон с телевизионной аппаратурой. «Куда, интересно, запропастился водитель?» — подумал Джейк. Почти все газетчики ушли, но поблизости еще бродили несколько человек, явно чего-то выжидая. Было уже почти темно.
— Вы работаете у местного шерифа? — спросил кто-то Джейка.
— Нет. Я юрист, — небрежно ответил Джейк, стараясь выглядеть равнодушным.
— А не вы ли адвокат мистера Хейли?
Джейк повернулся к человеку, задавшему вопрос. Стоявшие рядом люди прислушивались к их разговору.
— Собственно говоря, да.
— Не согласитесь ли ответить на несколько вопросов?
— Задавайте, но не обещаю, что полностью удовлетворю ваш интерес.
— Не встанете ли вы вот сюда?
Джейк шагнул навстречу микрофонам и камерам, сделав вид, что несколько раздражен свалившимися на его голову хлопотами. За разворачивающейся сценой из окна своего кабинета следил Оззи, окруженный подчиненными.
— Джейк любит киношников, — заметил Оззи.
— Как в все юристы, — отозвался Мосс.
Репортер начал интервью:
— Как ваше имя, сэр?
— Джейк Брайгенс.
— И вы адвокат мистера Хейли. — Это прозвучало как утверждение.
— Совершенно верно, — холодно подтвердил Джейк.
— А мистер Хейли — это отец маленькой девочки, изнасилованной двумя белыми парнями, которых сегодня убили?
— Да.
— Кто их убил?
— Я не знаю.
— Мистер Хейли?
— Я сказал: не знаю.
— Какое обвинение предъявлено вашему клиенту?
— Он арестован по подозрению в убийстве Билли Рэя Кобба и Пита Уилларда. Пока ему не предъявлено никакого обвинения.
— Вы считаете, что мистеру Хейли суд предъявит обвинение в совершении двух убийств?
— На этот вопрос я не отвечаю.
— Почему?
— Вы уже разговаривали, с мистером Хейли? — вступил другой репортер.
— Да, несколько минут назад.
— Ну, и как он?
— Что вы имеете в виду?
— Ну… э-э… как он?
— Вы хотите сказать, как он находит тюрьму? — Джейк позволил себе легкую усмешку.
— М-м-м… да.
— И на этот вопрос я не отвечу.
— Когда он появится в суде?
— Может, завтра, может, в среду.
— Его признают виновным?
Джейк широко улыбнулся:
— Естественно, нет.
Съев свой ужин холодным, они сидели в креслах-качалках на крыльце, следили за струйками воды из газонополивалки и обсуждали события дня. Новость об убийстве негром двух белых мужчин прокатилась по всей стране, Карла записала несколько репортажей. По двум телеканалам, имевшим в Мемфисе своих корреспондентов, велась прямая трансляция из зала суда, и зрители, настроившиеся на волну агентств новостей Мемфиса, Джексона и Тьюпело, видели на экранах, как Кобба и Уилларда вводят под охраной в зал суда, а через несколько минут выносят из здания на носилках под белыми простынями. Показали даже, как заместители шерифа топчутся на ступеньках, не решаясь войти внутрь.
В вечерние новости интервью Джейка попасть не успело, поэтому они сидели и ждали с видеомагнитофоном наготове десятичасового выпуска. И вот он появился на экране, с кейсом в руке, подтянутый, с элегантной прической, симпатичный и уверенный в себе, полный отвращения к прессе и тем неудобствам, которые она ему причиняет. Джейк подумал, что на экране он выглядит великолепно; глядя на себя самого во все глаза, он начал приходить в волнение. До этого ему уже довелось однажды мелькать в кадрах телехроники — после того как присяжные оправдали Лестера, — и завсегдатаи кафе потом не давали ему прохода своими насмешками.
Настроение у Джейка было превосходное. Он уже сделал себе неплохую рекламу и предвкушал еще более широкую известность. Он копался в памяти, но так и не мог вспомнить другое дело, другое судебное разбирательство, способное привлечь большее внимание, чем случай с Карлом Ли Хейли. А что начнется, когда Карла Ли Хейли, черного, за убийство двух белых парней, которые изнасиловали его дочь, оправдает жюри присяжных, состоящее целиком из белых, да еще в каком-то захолустном городке штата Миссисипи…
— Чему это ты улыбаешься? — нарушила приятное течение его мыслей Карла.
— Ничему.
— Как же! Мечтаешь о суде, о репортерах, об оправдательном вердикте. Ты уже видишь, как выходишь из зала суда, обнимая Карла Ли за плечи, а на пятки вам наступают газетчики, стрекочут фото — и кинокамеры, люди хлопают тебя по спине, выкрикивая поздравления. Уж мне-то прекрасно известно, о чем ты сейчас думаешь.
— Тогда зачем спрашивать?
— Чтобы посмотреть, сознаешься ли ты в этом.
