— Ты все знал заранее!
— Ага. И ты тоже.
Навзрыд, как ребенок, рыдала Кубышечка, размазывая по лицу слезы и грязь. На нее старались не смотреть, но все-таки смотрели украдкой. Ян Обермайер, по прозвищу Скелет, беззвучно шептал, прося о чем-то Госпола Вездесущего. Во взглядах, бросаемых на Эрвина, читалась неприкрытая ненависть проигравших к выигравшему.
— Ты за это заплатишь, — с угрозой пообещал Юст.
— За твою глупость заплатят они. — Эрвин небрежно кивнул на его спутников.
— Тебе конец, умник! Ты труп, запомни! Эрвин не ответил, но снял с плеча бич. Опомнившаяся Кристи судорожно ухватилась за рукоятку ножа.
Широко размахнувшись, едва не задев Джоба, Юст стеганул бичом.
Со второго удара «пожарную кишку» перебило надвое, отсеченная часть принялась бешено извиваться, кусая водоросли, брызгая зеленой пеной; обрубок втянулся в зыбун.
Никто не напал на Эрвина и Кристи, когда они обходили людей Юста по широкой луге, хоть Лейла скрипела зубами от ярости, а на грязном страшном лице Юста катались желваки.
Борозды впереди больше не было — встреченный утром человек дошел до этого места и, брошенный товарищами, начал отсюда свой путь ползком в никуда.
Не успели отойти на полсотни шагов, как Эрвин объявил, что пойдет первым. На один миг болезненная гримаса Кристи сменилась удивлением.
— Ты — первым? Что-то новенькое.
— Кусачая тварь — растение. Многие растения растут группами. Ты не умеешь драться бичом, а у меня какой-никакой опыт, понятно?
— Понятно.
— И будь добра, не заставляй меня всякий раз объяснять тебе то, что я делаю!
— Извини…
То ли хищное растение росло и поджидало добычу в одиночестве, то ли выбранный Эрвином путь оказался удачным, но повторных атак не последовало, и бич остался без работы. Кристи снова начала всхлипывать.
— В чем дело?
— Она улететь отсюда хотела…
— По-моему, ты тоже не отказалась бы. А я даже попытался. В чем разница?
— В том, что искалечена она, а не ты. Ты подумал о том, что с ней будет?
— Отберут у нее мокроступы и пойдут дальше. Ей мокроступы уже ни к чему. А нож у нее давно забрали, что досадно. Нам бы пригодился третий нож — пику бы сделали. Полезная вещь. Пожалуй, за нож я бы даже рискнул схватиться с Юстом на бичах.
— Ты всех их подставил!
— А ты бы хотела, чтобы они нас?
— Она на твоей совести!
— Вовсе нет. Она подвернулась под руку во время переворота, и здесь никто не виноват, даже судья. Случайность. А другая случайность состоит в том, что она не утонула в трясине в первый же день. Признаюсь, не ожидал… Оглянись назад: та компания идет за нами?
— Идет.
— Значит, не стали добивать. Милостивцы!.. Вот что, давай-ка иди вперед, опасное место мы, кажется, прошли.
Отчаянные крики Кубышечки мало-помалу затихали вдали и наконец перестали быть слышны. Размеренно чавкали мокроступы. Шурша, полз ящик. Огромное красное солнце клонилось к закату. Казалось, оно оглушительно зашипит, коснувшись болота.
— Ха! — сказал вдруг Эрвин. — Я нашел решение. Кристи оглянулась — ее спутник улыбался и был, по-видимому, чрезвычайно доволен собой.
— Какое решение?
— Численное, конечно. Не общее. Решение задачи трех тел с массами один, три и пять. Я нашел начальные условия, при которых из системы выбрасывается самое массивное тело.
Кристи смолчала.
Этой ночью они почти не разговаривали и не сидели в обнимку — ночь выдалась теплой. При свете трех лун сумели даже поохотиться на головастиков, в изобилии шнырявших в мелких лужах, и кое-как заглушили голод. Спали по очереди: трехлунной ночью далеко видно, заметят люди Юста, что сон сморил обоих, — нападения не избежать. И кто знает, не шастают ли по болоту негуманоидные хищники? Не все же они сидят в засаде, ожидая, когда колыхнется под дичью болотный ковер. Помимо язычников и зубастых растений могут быть и иные плотояды: бегающие, ползающие, летающие:
Кристи дежурила вторую половину ночи, и ей все казалось, что она слышит далекий, безнадежный плач брошенной на болоте Кубышечки. Конечно, только казалось, и она понимала это, но не раз вскакивала с ящика и прислушивалась.
Ночь не принесла беды. Утром компания Юста попыталась было нагло пристроиться сзади чуть ли не слеп в след, но отстала, едва Эрвин демонстративно свернул в сторону заведомой трясины. После нескольких хитрых маневров пошли как раньше: двумя параллельными связками, с той разницей, что более длинная укоротилась на одного человека и находилась не справа, а слева. Впереди ее на этот раз вышагивал Джоб. Как видно, Юст. по-прежнему идущий в середине связки, решил поберечь доказавшую свою живучесть Лейлу.
— Пахан, пахан, а политик, — фыркнул Эрвин, кивнув влево, и тут же, ругнувшись, хлопнул на щеке кусачее насекомое. — Справедливость, мол, и очередность. Соображает, что близко Гнилая мель.
— И что?
— Перед Гнилой мелью ему обиженных и озлобленных не надо.
— Ты просто не слышал, — возразила Кристи. — Он с этой девкой полночи возился, сопел на все болото. Надо думать, понравилось.
— И поэтому решил ее поберечь? — насмешливо отозвался Эрвин. — Зря так думаешь. Одно другому не помеха.
Утро еще не перетекло в день, когда горизонт на юго-востоке покрылся неровной корочкой. Кристи невольно ускорила шаги.
— Это… лес? Там остров?
— Не знаю, — голос Эрвина выдавал недоумение. — Может быть, дальнее щупальце Гнилой мели. Подойдем поближе — увидим.
Прошел час, и корочка, переместившись по правую руку, действительно превратилась в рощу, но стало также ясно, что это еще не Гнилая мель. Округлый заболоченный островок приютил на себе сотни низкорослых деревцев и непролазные заросли кустарника. Над весело зеленеющим подростом корявыми свечками торчали мертвые сухие стволы задушенных болотом деревьев постарше. Многие накренились, но еще держались, и после смерти продолжая цепляться за неверную почву подгнившими корнями.
— Свернем? — предложила Кристи.
— Нет. Лишний крюк. Кристи вздохнула.
— Жаль, вчера не дошли до этого места. Костер бы развели, высушились, погрелись…
— Ты разве замерзла?
— Я устала. А там хорошее место для отдыха. А то и для дневки. Эрвин колебался, скреб пальцами щетинистый подбородок. Кристи оглянулась с надеждой:
— Может, все-таки свернем, а? Хорошее место.
— Даже очень. Первое приличное место из всех мест, какие мы видели. Этото и плохо. Не нравятся мне приличные места в Саргассовом болоте. Пари держу, что оно занято,
— Кем? Людьми?
