мель.
Еще вчера это известие приободрило бы каждого — сегодня оно не произвело должного впечатления. Никто не пошел собирать головастиков, сил у людей едва хватило на то, чтобы нагрести под себя сырых водорослей и провалиться в сон, как в омут. Юст пинками расталкивал СПЯЩИХ.
— Первую половину ночи дежуришь ты, — сказал он Эрвину, — и ты, — палец ткнулся в Валентина. — Вторую — ты и ты, — указал он на Джоба и Кристи. — Попробуйте мне заснуть. Кто не понял?
— Я понял, Волк, — торопливо отозвался Эрвин. — Не сомневайся, все сделаем как надо.
Кристи отвернулась. Саднила рука под уродливой повязкой, и ныла, жалуясь на усталость, каждая мышца. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не разреветься в голос от боли и обиды. Она ошиблась, ошиблась в выборе! Тот, кто казался ей надежным спутником, пусть не героем, но все же мужчиной, защитником, сдал ее обыкновенному бандиту, не авторитету даже, а просто самозванцу… Неужели и вправду вычислил шансы выжить — свои шансы! — и совершил гнусность, выгадывая лишний процент? Вряд ли. Скорее всего, он с самого начала морочил ей голову байками о несуществующем советнике-вычислителе поверженного президента этой гнусной планеты и идиотской задаче трех тел… Трус и болтун, вырядившийся циничным рационалистом! Безголовый и безвольный моллюск! Какой же надо быть дурой, чтобы сразу не распознать его, чтобы увидеть твердь там, где ничего нет, кроме хляби…
Смрадно, тяжело дышала трясина, и волнами колыхался зыбун. Нападали змеи — десятки, сотни проворных гибких тварей, глянцево блестящих в свете многих лун. Язычник высовывал свое лиловое щупальце, хватал луны по одной и утаскивал в топь. Мириады летающих тварей с крыльями, подобными бритве, атаковали стебли хищных растений, извивающихся и клацающих зубами, Кристи хотела бежать, но мокроступы намертво вросли в болотный ковер, пустили упругие ветвистые корни и не хватало сил нагнуться, чтобы перерезать ремешки. Одна срезанная зубастая «голова», разбрызгивая зеленый сок, упала на нее сверху, впилась в раненую руку и стала поедать живое мясо, причмокивая, давясь и захлебываясь.
Кристи закричала и выплыла из трясины сна. Эрвин тряс ее за плечо. Она села рывком, потревожила руку и от боли проснулась окончательно. Ну конечно! Пришел черед ей сторожить.
— Уже середина ночи? — сердито спросила она и. взглянув на небо, поняла, что ночь уже далеко зашла за половину и вот-вот зарозовеет восток. Невдалеке, сидя на ящике, мирно дремал Джоб. Валентин давно спал и стонал во сне.
— Прости, — сипло выговорил Эрвин, и Кристи поняла, что он держится из последних сил, — Не хотел тебя будить, но… Словом, мне надо поспать хотя бы пару часов, иначе днем я не буду ни на что годен. А день обещает быть незаурядным.
— Конечно. — Кристи с усилием покинула лежку. — Устраивайся тут.
— Возьми бич. Тут вроде безопасно, но… сама понимаешь. Увидишь змею — бей, но осторожно, иначе отхватишь себе что-нибудь.
Эрвин свалился кулем на примятую кучу водорослей, благодарно пробормотал: «Нагрела место», — и минуту спустя уже блаженно похрапывал, ни о чем не заботясь, словно буквально только что закончил труд титанического объема и неизмеримой сложности. Кристи даже показалось, что он улыбается во сне.
Она толкнула Джоба — тот недовольно забормотал и попытался вновь уснуть. После шлепка по щеке он поднял голову и проныл:
— Не сплю я, не сплю, отстань…
— Вижу, как ты не спишь, — отрезала Кристи. — А ну, встань!
— Чего еще? — недовольно пробубнил клерк. — Сказал же: не сплю.
— Тихо!
— Что? — Сон с Джоба слетел в одно мгновение.
— Кто-то ходит…
— Где?
— Не вижу.
Джоб долго прислушивался.
— Никого нет, — сказал он недовольно. — Показалось.
— Тш-ш-ш!.. Нет, не показалось. Кто-то был только что. Вот… Чувствуешь, опять?
— Что опять? — Джоб перешел на шепот.
— Зыбун колышится. Но теперь слабее.
— Ничего не чувствую.
— Это не под нами. Кто-то ходит вокруг…
— Кто тут может ходить? — забубнил Джоб. — Эти твари либо ползают, либо летают.
Кристи изо всех сил сжала руку Джоба и, наверное, потревожила обрубок мизинца, потому что Джоб коротко взвыл не своим голосом, выдернул руку и зашипел сквозь зубы, как прохудившийся шланг.
— Тише ты, — шикнула она. — Вот, опять… Неужели не чувствуешь?
— Еще как чувствую, — со злобой объявил Джоб в полный голос. — Тебе бы так почувствовать! Иди спи. Истеричек мне тут не хватало! С видениями!
Кристи не могла сказать, показалось ли ей или обострившийся слух в самом деле уловил чуть слышное чавканье мокроступов, удаляющееся прочь.
До утра ничего не случилось. Она еще дважды пыталась растолкать клюющего носом Джоба, но тот лишь ругался и ныл, прежде чем вновь уснуть верхом на ящике. Угроза разбудить Юста, чтобы навел порядок, подействовала ненадолго, и в конце концов Кристи оставила попытки. К ней самой сон не шел, а в лунную ночь одного часового вполне достаточно.
Рассвет наступил даже раньше, чем она предполагала. Красное распаренное солнце еще не успело выглянуть из-за горизонта, как стало ясно, кто бродил ночью воле спящих. Две вертикальные черточки вдали, с первого взгляда вроде бы замершие на одном месте, а на самом деле быстро уходящие к Гнилой мели, могли быть только людьми и никем иным.
Ночной визит незнакомцев встревожил всех, даже Юст казался обеспокоенным и не вполне уверенным в себе.
— Перейдем Гнилую мель ночью, до вечера будем отдыхать, — объявил он и. поколебавшись, добавил без угрозы: — Кто не согласен, пусть скажет.
День занимался ясный, не обещая ни волглой мороси, ни непроглядного тумана. Видимость — как назло — от горизонта до горизонта.
— Через Гнилую мель только ночью, — подобострастно, как показалось Кристи, поддержал Эрвин. — Проскочим, если не нашумим. И лучше обойтись без фонариков. Лун не будет, зато большой прилив обеспечен, и. думаю, мель затопит. Надеюсь, местным будет не до нас.
Юст посмотрел на него с подозрением.
— Насчет прилива и лун — точно?
— Я подсчитал.
— Гляди, умник, не ошибись… Ну-ка все осмотрелись! Ни у кого ничего не пропало?
Не пропало ни одной вещи — как видно, ночные гости испугались голосов дежурных и не решились приблизиться, — но все понимали главное: новых встреч с обитателями Гнилой мели, скорее всего, не избежать — и готовились к худшему. С утра никуда не тронулись. Юст обрезал облохматившийся конец веревки, велел расплести ее и привязать ножи к шестам. Долго рыскали по болоту вокруг лагеря в надежде найти лозу-бичевку, но тщетно. Почти не нашлось и головастиков — не иначе, на них был изрядный спрос далеко вокруг Гнилой мели. Знакомых хищников не попадаюсь, а незнакомого либо не увидишь, либо не поймешь, что это хищник, пока он тебя не схватит. Но и незнакомых любителей человечьей плоти не встретилось, кроме жгучей мошкары, ожившей с рассветом. Эрвин первым вымазал лицо грязью и подставил солнцу, чтобы быстрее затвердела защитная корка. Очень скоро его примеру последовали и остальные.
