тонкой переборкой помещался камбуз — слышались голоса, и урчал «Ламме», вырабатывая пищевую пасту. Выбить панель, захватить, забаррикадироваться и диктовать условия, угрожая разбить синтезатор вдребезги. Несколько дней выдержу… Гм, они тоже. Прежде всего удар по малышам — опять дойдут до гипотрофии…
Какое-то время он висел, заклинив себя в колодце, и пережидал приступ тошноты и слабости. Затем, как сонная муха, нащупал следующий выступ, и медленно пополз, боясь сорваться вниз. Малыши, упрямо и зло бормотал он, — а что мне малыши? Нет, правда, — что? Никакого толку, кроме лишних хлопот, бормотал он, цепляясь за выступ, никакой полезной отдачи от них нет и не предвидится, бормотал он, через силу вытягивая себя наверх, так какого рожна я ношусь с ними? Корми их, сопли им вытирай… Родные они мне? Почем мне знать, бормотал он и сатанел, оскальзываясь,может, кто-то из них и отравил пирожное… Что, стыдно потом будет? Будет, соглашался он. Но — потом, не сейчас. И ведь никто из них, ни один подлец не помешал Питеру даже словом…
Он все еще продолжал бормотать, когда камбуз остался далеко внизу и «Ламме» не стало слышно.
32
— Гадство, — сказал Уве, кусая грязный палец. — Кажется, диагностика неисправности.
— Где это? — спросил Питер.
— Сейчас, сейчас…
— Третья сквозная шахта, между первым и вторым жилыми горизонтами,проговорила Донна. — Он закоротил датчики слежения. Я бы на его месте тоже так сделала.
— Значит, мы не можем знать, где он? — спросил Питер.
— Вот именно.
— Восстановить можно?
Донна хмыкнула.
— Да, конечно. Если только он не ждет поблизости с дубиной.
— Не ждет, — буркнул Питер. — Его там давно нет. Что я, Лоренца не знаю, что ли.
— Чего мы болтаем! — крикнул Илья. — Схема ходов у нас есть. Разбиться на пары и прочесать еще раз. Выловим!
— Или он тебя, — сказала Донна.
Вера сверкнула на нее глазами, не обещавшими ничего хорошего — не теперь, ясное дело, не при Питере… В ходовой рубке было людно, прихромал даже Йорис и поминутно раздражающе кашлял над ухом. В кресле перед экраном сидел, забравшись с ногами, пыльный, весь в каких-то обрывках Уве и хотел от мозга слишком многого, а то, что мозг сплевывал на экран, выводило его из себя. Питер ходил взад и вперед и тоже смотрел на экран. Вера видела, что он встревожен.
— А торф хорошо дымит, — ни с того ни с сего сообщила Инга. — Выкурить бы…
Питер только отмахнулся: — Успеется.
Вера хлопнула себя по лбу.
— Синтезатор! Там только Агнета и Киро! — Она вскочила, готовая бежать.
— Он не пойдет к синтезатору, — быстро сказал Питер. — Он придет сюда, в рубку. Вот увидишь.
И снова начал вышагивать — взад-вперед, взад-вперед. Как маятник. Текли минуты.
Картинка на экране изменилась. Пульт прерывисто загудел.
— Ого, — сказал Уве. — Нет, ты посмотри, посмотри, что делает! Он разомкнул контур защиты реактора! А, ч-черт! Не знаю как, но разомкнул! Если только это не сбой…
— Таких сбоев не бывает, — тихо сказала Донна. — Эй, ты бы поосторожней с пультом…
— Без тебя знаю! — рявкнул Уве. — Заткнись, не мешай!
— Насколько это серьезно? — спросил Питер.
Донна взглянула на него насмешливо.
— Тебе лучше знать: реактор — твоя епархия. Теперь одна команда с пульта — и готово. Всех дел на полторы секунды. Настоящего взрыва, может, и не случится, если очень постараемся… ну разве что кора проплавится до мантии и озеро выкипит. — Она всхохотнула. — И давно пора. Уйду-ка я отсюда… Не люблю драк.
Она вышла — худющая и прямая, как палка. Никто ее не остановил.
— Можно это заблокировать с пульта? — спросил Питер.
— Нельзя.
— А откуда можно?
— Да не знаю я! — страдальчески выкрикнул Уве. — Меня Лоренц и близко не подпускал…
— Так, — сказал Питер, оглядывая всех. — Кто еще сомневался, что Лоренц идет сюда?
Он остался доволен осмотром. Никто из них не сомневался — потные напряженные лица, пара как по волшебству выскочивших из карманов заточек, настороженные уши у люков, тишина… Можно расслабиться: пока они сообразят что к чему, будет поздно, и Стефан успеет уйти. Пусть до поры помаринуются в рубке, не стоит развращать их мыслью, что капитана можно убить — все равно какого капитана. Он не дурак, этот Стефан, но даже Донна не понимает, насколько он не дурак, коли вообразила, что он вломится в рубку и попытается шантажировать. Ну, допустим. Прорвется? Никаких шансов. А если и прорвется, долго он тут продержится? Жить тут намерен безвылазно до конца дней? Пугает, хитрец, пытается обмануть… Лоренц сгоряча способен наломать дров, он не раз ошибался, но если у него было хотя бы три минуты на размышление, он всегда принимал правильное решение. Ценный человечек, амбиций только навалом, и приручать его, когда он, оголодав, вернется, придется не год и не два. Куда как проще с остальными — поотбирать у щенков ножи, почаще советоваться с ними по пустякам — заслужили! — и подкармливать одногодвух осведомителей, к примеру, Маркуса…
— Йо-хо, — позвала Вера.
— Чего тебе?
— А если он не придет?
Питер мрачно оглянулся на нее через плечо.
— Поговори еще у меня…
Но он сказал это про себя, и Вера не услышала.
33
Стефан почти уже одолел перелаз, когда по частоколу — словно гвоздь вбили одним ударом — тукнула первая стрела. Он с усилием перебросил тело через острия бревен, и тут же следующая стрела выбила крошку из гранита шагах в десяти — торопясь задеть, стрелок сорвал спуск, да и целиться под таким углом ему было несподручно. Бежать! Уйти как можно дальше, пока Зоя не успела поднять тревогу. Он обманул всех, показав, что готов на отчаянный и бессмысленный шаг, заставил их ждать его там, куда он не собирался. Он ошибся только раз: когда полез к стреломету и совсем как в отравленном ночном кошмаре увидел прямо перед собой черную дырку разрезного ствола и услышал грозное гудение пошедшей стрелы. Что-то хлестко ударило о край люка и срикошетировало со звоном. Заорав, он ссыпался вниз, не попадая ногами на ступени трапа, и кинулся прочь, потому что ничего другого ему не оставалось, спасение было в ногах, а стреломет остался цел, и стрел, как видно, было в достатке. По восторженному реву Стефан успел осознать, что ему еще повезло: со стрелометом, прогнав Зою, управлялся Дэйв — этот сперва стреляет, потом целится, мазила редкостный.
Стефан бежал. Коридоры сменялись трапами, а трапы — новыми коридорами, ответвлениями, темными пастями коммуникационных шахт. Казалось, корабль не кончится никогда и все так же будет гол,
