– Заткнись.
– Тебе лучше сдаться, уникум. Наверняка тебя ищут повсюду.
– Можешь не сомневаться, – угрюмо бурчу я.
– Тогда сдавайся. Тебя все равно поймают рано или поздно. Скорее рано. За тобой ведь гнались, когда ты укрылся в моей машине? Значит, о тебе известно кому следует. Ты просто не в состоянии себе представить, какие силы будут брошены на твою поимку.
Зря она так думает. Как раз последнее я очень хорошо представляю. Заодно со спецподразделениями поднята на ноги и полиция – федеральная безопасность готова допустить широкую утечку информации о телепортирующем эксмене, только бы не дать ему уйти. Трясут ребят и Маму Клаву – где мог укрыться Тим Молния? Мои портреты обнародованы – вероятно, с легендой о беглом маньяке. Сто процентов женщин и две трети эксменов с радостью примут участие в травле.
– Никогда не слыхал, что мужчинам запрещено телепортировать, – иронизирую я. – Какую статью закона я нарушил?
– Не глупи. Сопротивление властям, похищение человека, нарушение неприкосновенности жилища – формальных поводов для ареста более чем достаточно. Тем более для ареста эксмена. Не знаю только, захотят ли тебя взять живьем, чтобы медицина разобралась в феномене, или сразу уничтожат. Советую сдаться, это все-таки шанс… прожить подольше.
– Благодарю за совет, – бурчу я.
Мы замолкаем. Я выхожу в туалет, мою руки и смотрюсь в зеркало. Да, Тимофей Гаев, ты влип, и это написано у тебя на роже. Что ты намерен делать, если Вероника посоветует тебе поступать по своему разумению? И есть ли оно у тебя вообще, хоть какое-то разумение? Идиот и сволочь. Где-то наследил, засветился, подставил ребят…
На полочке – набор косметики. Чепуху твердили социопсихологи позапрошлого века, надутые самовлюбленные мудрецы: женщина стремится стать красивой вовсе не ради победы в конкуренции за мужчину, мужика, самца – ей надо затмить других женщин прежде всего ради себя самой. Переплюнуть. Не обязательно быть первой в красоте – достаточно первенствовать в моде, даже если новое модное поветрие донельзя уродливо. Не знаю, как у животных, а у человека тщеславие издавна шло впереди вульгарного инстинкта продолжения рода. Это ли не прогресс по сравнению с прочей фауной?
Да, хозяйка этого жилища – правильная. Все чисто, опрятно, баночки и флакончики на полочке расставлены в ряд с одинаковыми интервалами. Кошачий лоток на полу – и тот блестит чистотой. Никакой присохшей зубной пасты в раковине. Сразу видно: человек здесь живет, а не эксмен, у которого повсюду грязь и свинство.
Бытовая техника – на уровне, но без особых изысков, что и рекомендовано свыше. Наверное, прав был старый привратник Ярослав Вокульский: в смысле техники и всяких облегчающих жизнь причиндалов человечество обрело практически все, о чем оно мечтало, еще в начале третьего тысячелетия, если не в конце второго. Разумеется, обрели не все (многим не хватало еды, не говоря уже об удовлетворении более сложных желаний), и, разумеется, лишь в границах физически возможного. Летать? Пожалуйте на борт. Мгновенно и без проблем связаться с человеком на другой стороне земного шара? Войдите в Сеть или просто наберите номер. Изменить уродливую внешность? Запросто. Одержать победу над раком, проказой, СПИДом, чумой и прочими бичами человечества? Сделано. Ну, почти сделано. Безболезненно избавиться от алкогольной или наркотической зависимости? И это возможно. Управлять погодой? Тоже есть кое-какой прогресс. Получить в трудной ситуации конфиденциальную подсказку от Сети, выверенную рекомендацию на основе всей суммы человеческих знаний? Тьфу, не о чем и говорить. Слетать в космос? Гм. Простите, а зачем? Разве нормальному разумному обывателю плохо живется на Земле? Лишь в последние десятилетия космические программы были расширены, и в космос отправлены уже тысячи эксменов. Коли население планеты мало-помалу растет, надо уже сейчас подумать о новых местах для жизни, разумеется, достойной человека, вот эксмены и трудятся, сооружая лунные и марсианские поселки…
Одним словом, уже давно человечество приблизилось к физическому пределу мечтаний, но не стало от этого счастливее, а дальше пошло изобретение новых потребностей и обильное их удовлетворение. С теми же результатами, зато с чудовищным истощением ресурсов планеты. Тупик. Да, Вокульский был прав: без Пути Обновления я сейчас в лучшем случае ползал бы по помойке, выискивая крохи незараженной пищи, и дышал тем, что еще осталось от воздуха…
Но можно двигаться не вглубь, а вширь. Можно обеспечить людям удовлетворение лишь сравнительно несложных желаний, признав их естественными, – зато сделать это удовлетворение доступным любому человеку, а кое-что – даже эксменам. Нельзя телепортировать на межконтинентальные расстояния, даже ухитрившись протащить с собой в Вязкий мир небольшой ракетный двигатель? Да, нельзя. И надо смириться перед физически недостижимым, радуясь самому факту: телепортация женщин, пусть недальнобойная и мучительная, – единственное средство сохранить спасительный для человечества уклад, тот железный обруч, что не дает бочке с треском распасться на гнутые доски.
И никто не спрашивает засоленный в бочке огурец, хорошо ли ему там живется. Вопрос бессмыслен. Так надо, и все. Сиди в рассоле. Соответствуй. Высклизнул из рук при попытке ухватить, упал, заюлил по нечистому полу – сам виноват, отправляйся в помойное ведро.
Я возвращаюсь в кабинет. На экране еще не кончилась сегодняшняя порция «Сердца Анастасии», но уже видно, что упившиеся кровью невинных жертв самцы скоро схлопочут по полной программе. Кошка проснулась, спрыгнула с колен хозяйки и теперь смотрит на меня: кто, мол, такой? Хорошо, что это только кошка, а не бультерьер. Моя правильная блондинка как сидела в кресле, так и сидит, не соблазнившись за время моего отсутствия ни закричать, ни доелозить с креслом до окна, дабы привлечь внимание соседей. И впрямь умная.
– Мне тоже надо… выйти, – сдавленно говорит пленница.
– Куда еще? – задаю я глупый вопрос.
– В туалет! – На этот раз в ее голосе хорошо улавливается ярость, вызванная бессильным унижением. Словно бабуин нагадил с ветки на спящую львицу, а львица не в силах достать наглеца лапой. Она вынуждена просить у эксмена позволения справить естественную потребность!
– Можно, – говорю я, подумав. – Только со мной. Я буду держать тебя за руку. Иначе – извини.
Она скрипит зубами. Нет, специально унижать ее не входит в мои планы. Хотя мог бы. Снявши волосы, по вшам не плачут, как говорит стригаль нашего квартала, обрабатывая кого под ежик, кого под бокс. Теперь мне вообще все можно.
Но очень мне надо, чтобы птичка упорхнула!
Я бесцельно жду. Нет, эта блондиночка скорее умрет жалкой смертью, чем согласится на мое предложение.
– В чулане есть моток толстой проволоки, – наконец говорит она. – Ты можешь привязать ее ко мне и остаться за дверью. Можешь связать мне руки спереди. Я не сбегу. Ты же понимаешь, что это невозможно.
Иду осматривать проволоку и дверь туалета – нельзя ли перерубить первую, резко захлопнув вторую? Нельзя. Проволока изолированная, свита из медных и стальных жил, такую нескоро сломаешь и не перекусишь зубами, а больше перекусить и нечем… Похоже, пленница действительно стремится использовать туалет по назначению, не особенно надеясь создать удобную для бегства ситуацию.
Так и есть.
Мы возвращаемся, я перевожу дух, а она безропотно позволяет мне снова примотать ее к креслу. Странное спокойствие… Будто она твердо убеждена, что в любом случае все кончится для нее всего-навсего воспоминаниями о бездарно потерянном вечере. Неужели она мне поверила? Да нет, не может быть. Поднимется пальба – я же прикроюсь заложницей как живым щитом, уж это-то она должна понимать…
Тогда почему она спокойна?
Я не вижу ее лица, но чувствую, что она молча усмехается. Она тоже не видит меня, но по звукам догадывается, что я не нахожу себе места. Должно быть, ты изрядно смешон, здоровенный мускулистый парень Тим Молния, – не усидишь на месте, суетишься, подпрыгиваешь в нетерпении, считаешь в уме до ста, затем еще раз до ста и еще: когда же наконец придет тот мудрый и всепонимающий, кто охладит твои дымящиеся мозги, поймет, простит, а главное – посоветует?..
Где ты, Вероника? Приди.
