методы вербовки у них одни и те же.
– Вы все равно не поймете.
– А ты хотя бы попробуй рассказать, – вкрадчиво предложил Джай. Сектантов он терпеть не мог, даже самых безобидных, вроде Поклонников Иггровой Сестры, изредка бродящих по Орите под звуки флейт и хоровых гимнов; пели они неважно, играли еще хуже, поэтому хлопот обережи не доставляли – горожане сами их освистывали и закидывали огрызками.
– Или не поверите, – сказал, как отрезал Брент, при этом так глянув на обережника, что тот одновременно смутился и обозлился на себя за это: ну да, жрец не дурак, но и до нормального ему, как Темному до Светлого! Хотя, надо признать, с моруном он здорово управился…
– И как мы собираемся искать то, на чем порвали плети храмовники? – ЭрТара больше интересовала практическая сторона дела, тем более что до города оставалось меньше получаса ходьбы и хотелось бы войти туда с готовым планом.
– У ордена были особые метки и условные знаки, по которым мы могли найти и узнать друг друга.
– А если они изменились? Или нынешние жрецы вообще перестали их оставлять – из боязни, что те наведут йеров на след?
– Вот и проверим. – Брент продолжал уверенно шагать вперед.
– Погоди, – спохватился Джай, – а как ты пройдешь мимо обережи у ворот? Они же попросят предъявить лицензию или наколку, а у тебя на плече Темный знает что творится!
– Это символ нашего ордена, Лоза Животворящая, – сдержанно возмутился Брент. – Им отметила меня сама Госпожа.
– Она б тебе еще на лбу «тваребожец» написала!
– Я же просил вас… – устало начал мужчина.
– Ты и обережи это скажешь?
Жрец сердито сдвинул брови и отвернулся от парней, но, похоже, Джаю удалось-таки заразить его беспокойством.
– Можно прикинуться паломниками, – предложил ЭрТар. – До их наколок обережи дела нет, вдруг без смотра пропустят?
– И куда мы паломничаем? Ближайшая реликвия осталась в Орите, а впереди пустынное Приграничье! К тому же, извини, с твоей «благочестивой» рожей только храм грабить. Ты бы еще йерами предложил, ха- ха!
– А что, – задумчиво сказал горец, – у них-то татуировки никто и спрашивать не станет. Э?
– Бред! – Джай даже головой помотал, чтобы вытрясти из нее эту крамольную мысль. – Настоящие йеры нас с первого взгляда раскусят!
– Нет, – неожиданно возразил жрец. – Вы переоцениваете их способности. Они не умеют ни читать мысли, ни глядеть в души. Дхэр или Приближенный еще смогли бы отличить нас от йеров, но святилища здесь нет. К тому же им и в голову не придет, что кто-то осмелится ими притвориться.
– И каким образом мы это проделаем? Повесим на груди таблички с надписью «йеры»?! Их мантии шьются при храме, а плети Взывающим сам Двуединый вручает! – Джай предпринял последнюю отчаянную попытку отвертеться от коллективного самоубийства.
– А вот это, – ЭрТар ухмыльнулся даже не от уха до уха, а почти вкруговую, – как раз не проблема!
Взывающий Фимий уныло переставлял ноги по дороге вдоль озерного берега. Лысоватую макушку жарило солнце, но в капюшоне было еще жарче. Он с удовольствием снял бы и саму мантию, но поступаться ее благами вроде почтительно кланяющихся, услужливых селищан не хотелось. Вдруг какая телега мимо проедет, подвезет на халяву.
С другой стороны дороги начались лесок и даримая им прохлада. Йер замедлил шаг, чтобы растянуть удовольствие. По такой жаре даже есть не хотелось, что обиднее всего: по указу Глашатаев ищущих Тварь Взывающих бесплатно кормили в любом храме и давали несколько бусин на дальнейшую дорогу. Не сказать чтобы Фимий был преисполнен охотничьего рвения, но не всем же удается устроиться на хлебное местечко в городском храме, кому-то приходится и по селищам ноги оббивать. Всех младенцев, к которым его звали для прочтения Иггровых Слов, он честно проверил, а раз подвернулась возможность получить кое-что сверх, грех ею не воспользоваться.
– Аа-а-а, лю-уди-и-и!!!
Встрепенувшись и покрутив головой, Взывающий обнаружил нарушителя спокойствия, который, выплыв на середину озера, учился не то нырять, не то выныривать.
– Спасите-помогите, тону! – обретя благодарного слушателя, удвоил усилия тот. Одежда незадачливого купальщика лежала на прибрежном песочке – новая, добротная и довольно дорогая. А самое главное: кучу венчал почти полный, без какой-то пары бусин, браслет.
Взывающий мысленно обратился к Темному, пеняя ему за сию каверзу: выйди йер на берег парой минут позже, и муки выбора обошли бы его стороной. Но благоволивший Фимию Светлый заповедал помогать ближнему своему – особенно когда у того было чем отблагодарить. Чем Иггр не шутит, вдруг он решил испытать своего преданного слугу, и спасенный сам отдаст ему браслет? И совесть будет чиста, и мошна не пуста.
Йер вытащил ногу из стоптанного сандалета и потрогал воду. А может, ну его? Вдруг у человека судьба такая – утопнуть? Кто он, Фимий, такой, чтобы ей мешать? Прости, Светлый, за грешные мысли! Со второй попытки вода показалась Взывающему терпимой. Он снял другой сандалет и начал неторопливо раздеваться, втайне надеясь, что проблема разрешится сама собой.
Увы, утопающий продолжал упрямо барахтаться. Не иначе как назло спасателю.
Фимий зашел по пояс и, покряхтев, пару раз окунулся, привыкая к водичке. Двуединый не шибко жаловал его вниманием, отмеряя ровно столько силы, чтобы хватало на повседневные нужды прихожан. Ходить по воде, как Приближенные, или хотя бы раздвигать пламя он не умел и учиться не желал, справедливо полагая, что это сопряжено с б
Йер, по-бабьи неуклюже загребая руками и ногами, поплыл к утопающему. Тот уже совсем выдохся и покорно повис на спасателе тяжелым, но вполне плавучим грузом.
На мелководье Фимий стряхнул свою ношу и, отдуваясь, поднялся на ноги, полагая свой долг исполненным.
– Ой, спасибо, господин, спасибо! – кашляя, приговаривал спасенный, молодой белобрысый парень, на четвереньках выползая на песочек вслед за йером. – Без вас утоп бы я ни за медную бусину! Как же мне вас отблагодарить-то, а? Деньги предлагать как-то неловко, что они в сравнении с жизнью…
– Иггр заповедал нам не гнушаться любыми дарами, идущими от чистого сердца, – нравоучительно заметил Фимий. – Возможно, твое щедрое пожертвование поможет мне спасти кого-то еще, тем самым обратившись из земного блага в духовное.
– О, ну тогда конечно! С превеликой радостью! Тут где-то одежка моя лежала… или вон там? Вы не видали? А?
Самодовольная улыбка сползла с лица йера, как с морды кота, с огромным трудом отковырявшего крышку сметанной кринки и обнаружившего внутри только горсть мышиных какашек.
На берегу не было ничего. Ни браслета, ни одежды – как спасенного, так и спасателя. Исчезли даже сандалеты, чья земная благость была весьма сомнительной.
То, что Фимий не произнес ни слова, вряд ли пошло ему в заслугу – просто настолько грязного ругательства человечество еще не придумало, а прочие были слишком невинными для обуревающих йера чувств.
Но какая скотина посмела ограбить Взывающего?!
Фимий описал круг по бережку, в надежде, что плеть и мантия, которые невозможно ни носить, ни продать, валяются где-нибудь поблизости, но увы. Видимо, вор сгреб все в охапку и, не разбираясь, кинулся наутек. Йер подозрительно оглянулся на белобрысого, но тот так правдоподобно причитал и хлюпал носом, по пятам следуя за собратом по несчастью, что обвинять его в краже было нелепо.
– Что будем делать, господин? – подобострастно спросил парень. – В город пойдем, обережи жаловаться?
