на прошлой неделе, двинулась за профессионально-бодрой девушкой гидом, которая держала над головой фирменный — белый с голубым — зонтик, служивший их группе своеобразным маяком.
Лиз задержалась всего на пару минут, чтобы сфотографировать развалины дворца с самой выгодной точки. По опыту прежних экскурсий она знала: не успеешь сделать выигрышный кадр — и все, можешь о нем забыть навсегда. У гида жесткий план экскурсии, ограниченный временем, и ждать отдельно каждого любителя фотографироваться у развалин никто не будет.
Лиз посмотрела в глазок своего цифровика, щелкнула пару раз затвором и увидела неподалеку лестницу, ведущую в один из залов дворца. Ее ступеньки словно парили в воздухе. Наверное, во времена царя Миноса, две тысячи лет до нашей эры, этот архитектурный фрагмент украшали резные перила, но сейчас она была похожа на жалкий лестничный пролет в недостроенном доме. Лиз осенило: отсюда она сделает свой самый лучший кадр! Он будет не хуже старых дагерротипов, на которых ее дедушка и бабушка позируют на фоне греческих развалин. А потом она найдет какого-нибудь одинокого зеваку и предложит сфотографировать друг друга. Как пригодился бы сейчас Тони! Загорает небось на пляже, поджидая очередную красотку в купальнике. Ну ладно, бог с ним. Главное, что круг длиной в сто лет замкнулся и американская правнучка, как ее прабабушка, нынче фотографирует греческие красоты.
Элизабет отстала от группы, лихо ввинтилась в толпу дисциплинированных японцев, что-то подробно обсуждавших на площадке перед древней верандой, и легко взлетела вверх по ступенькам. Красота! Древние развалины замечательно смотрелись на фоне гор, покрытых вечнозелеными деревьями. Внезапно ей стало как-то зябко, словно в душу проник легкий сквознячок. Лиз поёжилась и накинула на плечи свое парео. Однако тонкая ткань не спасала от озноба… Здесь уже не было такой изнуряющей жары, как внизу, чувствовалось дыхание ветра с моря, и ей, одетой в туристическую «униформу» — шорты, легкий топик и сандалии, — стало вдруг не очень уютно. Налетевший внезапно ветер чуть не сорвал у нее с головы соломенную шляпу с огромными полями. Лиз сняла ее, сложила пополам и сунула в свою пляжную сине- белую сумку. Она не спеша осмотрелась, сделала один кадр, потом второй, третий. Вдоволь нащелкав видовых картинок, Лиз спустилась на площадку перед лестницей, чтобы присмотреть такого же фотографа-любителя.
Как она ухитрилась отпрыгнуть в сторону, Элизабет и сама не смогла бы потом объяснить. Все случилось за долю секунды. Высокий парень в толстовке с капюшоном, закрывавшим лицо, стремительно промчался мимо. Он задел руку Лиз чем-то острым и, выхватив у нее фотокамеру, умчался прочь.
Лиз взглянула на обнаженную руку: из глубокой ранки между локтем и плечом сочилась кровь. Японцы дружно ахнули и защелкали фотокамерами, а их гид замахал руками и пронзительно закричал — вначале по-гречески, а потом и по-английски. Надо полагать, древние жители острова, которых в легендарные времена приносили в жертву, и то орали не так громко.
Однако преступник успел затеряться в толпе.
Подбежал полицейский и снял у Лиз показания. Он объяснил, что здесь в сезон орудуют банды юных грабителей. Так, обычная шпана, отбирают у туристов в толпе кошельки и фотоаппараты.
— Сэр, меня только что чуть не зарезали! Едва не принесли в жертву вашему греческому Минотавру! — возмутилась Лиз, демонстрируя полицейскому кровоточащую ранку.
— Вы перегрелись на солнце, мадам, у нас на острове таких серьезных преступлений не бывает, — улыбнулся полицейский, успокаивая эту очередную иностранную разиню одним своим внушительным и добродушным видом. — Да он всего-навсего хотел разрезать вашу сумочку и промахнулся, резанул по руке. Должны сами понимать, неужели кому-то из этих типов захочется провести курортный сезон в тюрьме? У грабителей весна и лето — самое горячее время, они ведь не хотят потерять «работу». Советую вам забыть про ваш фотоаппарат и спокойно отдыхать дальше.
Лиз не нашла, что возразить, только обиженно вздохнула и приложила к глубокой царапине платок. Тут снова завопил гид японцев. Он явно «наезжал» на Лиз, чтобы выслужиться перед полицейским. Гид шумел, что туристка сама во всем виновата. Мол, лестница не зря огорожена красной бумажной лентой, что подниматься по ступеням опасно, что наверху идут реставрационные работы. Всю эту длинную и ёмкую фразу гид прокричал на одном дыхании, оживленно жестикулируя и посылая в сторону Лиз испепеляющие взгляды. Короче, вздорная туристка должна немедленно убираться, пока ее саму не забрали куда следует.
Лиз было больно и к тому же безумно жаль новой навороченной цифровой фотокамеры, но она поняла, что ее уже не вернуть. Остается одно: быстрее смыться с «места преступления», чтобы не выяснять отношений с гидом и с охраной.
— Как я рад, что мы снова встретились! Моя мама говорила, что двух без трех не бывает. А я и впрямь вижу вас в третий раз, — раздался за спиной Лиз уже знакомый приятный баритон. — Как поживаете, моя прекрасная леди?
Да, это был он, Джон Бриттен собственной персоной. И когда он все успевает? Впрочем, вид у него прирожденного отличника. Милый долговязый зубрила… Таких мальчиков мамочки водят на музыку, а потом, став взрослыми, они проводят все свободное время в библиотеках.
— Как поживаю? Отлично. Меня здесь чуть не зарезали, — сообщила Лиз и предъявила шрам на руке.
— Ну вот, почему вы так неосторожны? Я же говорил, вам надо больше отдыхать, — вздохнул англичанин. — Зря вы потащились на эту экскурсию, на другой конец острова. Вот теперь опять накрутите себя, навыдумываете разных страшилок, и весь ваш отдых насмарку.
Лиз закусила губу: второй мужчина за два дня позволяет себе разговаривать с ней иронично и покровительственно. Может, она сама в этом виновата? Никогда прежде — ни на заседаниях дирекции, ни на курсах топ-менеджеров Элизабет Кэнди не слышала в голосе мужчин снисходительности. Даже Майк, ее бывший муж, позволял себе быть с ней грубым, жестоким, но высокомерным — никогда. А может, дело совсем в другом? Страшно даже подумать — она, железная Элизабет Кэнди, постепенно, день за днем превращается в этом райском уголке в настоящую женщину? Слабую, ранимую, слегка бестолковую — такую, какие, если честно, и нравятся мужчинам, особенно сильным и независимым… Впрочем, что это она без конца о них думает? Какое ей дело до случайных знакомых! И до этого смешного англичанина, и до Тони, накачанного красавца с безвкусным дутым золотым перстнем на пальце.
Лиз решительно достала из сумки соломенную шляпу, нахлобучила ее на голову и, весело помахав Джону рукой, отправилась на поиски своей группы.
Элизабет почти бежала по периметру дворца, однако неприятные мысли одолевали ее все настойчивей. Неужели опять? Да, может быть, преступник и промахнулся. Но не исключено, что он хотел вонзить нож вовсе не в сумочку, а в ее грудь… Итак, на Элизабет Кэнди объявлена охота? Значит, президент фирмы решил убрать ее во что бы то ни стало. Только зачем? Что изменится в фирме из-за того, что меня не станет? Тони прав: не такая уж я большая шишка. Правда, довольно неплохо соображаю в бизнесе и во всяких махинациях руководства. Может быть, именно поэтому он вдруг счел меня опасной… Нет, все это больше похоже на очередные дамские фантазии. Короче, чепуха на постном масле. Вымысел, достойный английских романов. Толстых, длинных и навороченных — такие писали соотечественники этого долговязого англичанина: Конан Дойл и Агата Кристи. Наверное, сегодня я и вправду перегрелась на солнце и устала от поездки по горному серпантину… А если этот нескладный Джон прав? Неужели и вправду здесь оставаться опасно? Вдруг это не беспочвенные страхи, как все пытаются ее уверить? А что, если допустить, что это не бред, а правда? Тогда мне не отмахнуться от новых вопросов. Кто? Почему? За что? Да, одни вопросы без ответов. Похоже, даже этот Джон в желтой бейсболке их не знает. Вот его родные английские детективы — те же Шерлок Холмс или мисс Марпл — не растерялись бы, мигом выстроили бы все случайные факты в стройную схему…
— Лиз, какая встреча! Как я рад встретить вас здесь! Оказывается, строгие топ-менеджеры тоже любят экскурсии? Ну что ж, дайте мне нить Ариадны, выведите меня наконец из этой толпы.
Возле одной из колонн темно-бордового цвета стоял… Тони собственной персоной. Одет он был в длинные шорты темно-коричневого цвета и белую, сильно вырезанную в проймах майку, которая ему очень шла: красиво накачанные загорелые плечи сразу бросались в глаза. На одном из этих мускулистых плеч болталась спортивная сумка, а на ногах были надеты спортивные сандалии известной фирмы, как раз для пеших экскурсий.
— Признаться, совсем не ожидала встретить вас здесь, — улыбнулась ему Лиз. — Насколько я знаю,
