высоким, странным, как и всякий чужеземец, и, кажется, не совсем безопасным. О чем она думала, когда соглашалась на этот брак?
Бренна глубоко вздохнула. А что ей оставалось еще?
— Любовь моя, — прозвучал на лестнице голос Брайана у-Ниалла. — Пришло время.
Ей показалось, что время тянется мучительно долго. Словно во сне, она спустилась по лестнице, и в ее сознание стремительно ворвался разноцветный маскарад дня. Бренна почувствовала свежий аромат вереска в своих руках, ощутила прикосновение к своему виску шероховатых губ отца, увидела расплывчатые пятна, словно в калейдоскопе, когда она на руках Брайана у-Ниалла плыла через толпу. Кто-то кидал лепестки цветов. Внезапно визг флейт затих, и они остановились перед высоким нормандцем.
Ее мужем на год и один день.
Ее возлюбленным. Теперь видение, тревожившее ее, стало особенно ярким, и она никак не могла от него избавиться.
Глядя в лицо Йоранда, Бренна думала о том, что не может быть у человека столь совершенных черт. Она смотрела в его невероятно синие глаза, на его губы с немного поднятыми уголками в улыбке, будто нормандец только что прочитал ее сокровенные мысли. Бренна боялась, что она потеряет сознание.
«Дышать, спокойно дышать!» — приказала она самой себе.
Отец Михаил сосредоточенно читал молитву на латыни, словно хотел максимально христианизировать этот ритуал бракосочетания, насколько было в человеческих возможностях. Повинуясь молитве, гости смолкли и преклонили головы. Бренна попыталась сделать то же, но тут же подняла голову, почувствовав взгляд Йоранда.
Нормандец улыбнулся ей широкой улыбкой и подмигнул.
— …по своей доброй воле? — произнес святой отец.
Эта фраза вырвала девушку из романтического тумана. «Наверное, моя очередь», — подумала она.
— Да, — тихо ответила Бренна.
— А вы, Йоранд? — слышала Бренна невозмутимый голос отца Михаила. — Вы берете эту девушку в жены по своей доброй воле?
— Да, — ответил мужчина низким и сильным голосом.
Отец Михаил передал Бренне кинжал с рукояткой, украшенной драгоценными камнями. Она взяла кинжал и, немного поколебавшись, слегка проткнула острием кожу ладони, затем передала кинжал Йоранду. Он зажал лезвие в правой руке и выдернул кинжал другой рукой, даже не вздрогнув.
— Соедините руки, — сказал пастырь.
Бренна подняла ладонь и почувствовала, как Йоранд прижал к ней свою ладонь. Их пальцы сплелись, кровь смешалась, а отец Михаил обвязал вокруг их запястий красную ленту.
— Соединяю этим ваши сердца в священный союз. Благослови вас Господь и дай вам здоровья и радости. — С этими словами священник туго затянул узел. — Пусть жених и невеста поклянутся.
Бренне и Йоранду текст клятвы дали заранее, но в волнующей обстановке свадебного обряда невеста никак нe могла вспомнить начало.
— Ты кровь моей крови, — начал Йоранд, чтобы помочь Бренне вспомнить.
— Кость моей кости, — подхватила Бренна.
— Я даю тебе свое тело, и вместе мы одно целое, — неуверенным голосом вспоминала она длинную строчку, голос же Йоранда звучал уверенно. — Мы пойдем, взявшись за руки, — продолжала Бренна с робкой улыбкой.
— И пусть эта зеленая земля станет свидетелем нашей любви, — закончил Йоранд.
Короткая красная лента щекотала их запястья. Ее конец был в крови. Невозможно было сказать, чья это кровь. Таков был мудрый обряд.
Отец Михаил начал таинство святого причастия. Он дал каждому по кусочку ячменного хлеба, который сам же и положил им на язык.
— Пусть это будет вашей первой пищей в семейной жизни. Пусть Христос благословит ваш союз и вы никогда не будете знать голода, — продолжил пастырь.
Святой отец поднял чашу вина:
— Пусть кровь Христова станет вашим первым питьем в семейной жизни, чтобы вы никогда не знали жажды.
Бренна отпила немного терпкого вина и передала чашу Йоранду, который выпил ее, не отрывая от девушки взгляда. Бренна не могла не отметить, что роль влюбленного деревенского парня нормандец играл весьма убедительно. Она мысленно благодарила его за такую заботу.
Отец Михаил вручил Йоранду кинжал:
— Теперь, как муж и жена, отрежьте все свое прошлое, чтобы начать новую жизнь.
Йоранд, ставший теперь ее мужем, аккуратно перерезал красную ленту. Лента упала на землю, но руку Бренды он отпускать не торопился.
Он положил другую руку на ее талию, Притянул к себе и поцеловал ее мягким, но отнюдь не целомудренным поцелуем. Когда Йоранд оторвал свои губы, только Бренна могла видеть в его небесно-синих глазах огонь.
Приветственно зазвучали флейты и трубы. Старшая дочь королевского дома вышла замуж, и теперь весь Донегол радовался вместе с его королем!
Веселье, начавшееся ранним утром, снова развернулось в полную силу.
Глава 13
Когда церемония венчания была закончена, Бренна наконец смогла полюбоваться тем, как нарядно украсили двор. Яркие вымпелы с гербом Донегола — переплетением вереска на зеленом фоне — хлопали на ветру. Почти над каждой дверью была подвешена веточка вереска. «Мойра постаралась», — подумала Бренна. Украшен был даже коровник. В воздухе витали цветочные ароматы от лепестков, которыми был усыпан двор.
Небольшая группа музыкантов, всего пара флейт и кельтская арфа, играла зажигательные мелодии и пела. Все те, кто не считал себя старым, поднимались с мест и принимались кружиться в танце на пышной зеленой трапе. Те, кто думал, что для танцев уже староват, пили эль и посматривали с оттенком легкой зависти на то, как веселится молодежь.
— Мне очень жаль, принцесса, — сказал Йоранд, — но я совершенно не умею танцевать.
— Не беспокойтесь об этом, — ответила Бренна. — Я сама никогда много не танцевала.
Подошел подвыпивший Коннор Макнот.
— Пошли со мной, Бренна, — сказал он.
Девушка почувствовала сильный запах виски и обернулась. Коннор искоса смотрел на нее, показывая в ухмылке пожелтевшие зубы.
— Если этот большой норвежский слизняк, за которого ты вышла замуж, не хочет танцевать с тобой, позволь мне оказать тебе эту почесть.
Макнот принялся вращать девушку столь яростно, что когда этот странный танец закончился и они шли по краю поляны, обходя других танцующих, у нее все еще кружилась голова.
— Клянусь, есть еще кое-что, что я был бы счастлив сделать для тебя.
Рука Макнота с талии незаметно поднялась повыше. Большим пальцем Коннор начал пробовать упругость ее груди.
— Я был женат и многому могу научить тебя. Одно твое слово, моя дорогая, и я с удовольствием не только станцую с тобой.
Бренна попыталась избавиться от его объятий, но Коннор держал ее с упорством собаки, которой дали кость. Внезапно ноги его оторвались от земли, и он выпустил Бренну.
Это Йоранд схватил его за шиворот и поднял, развернув к себе лицом. Теперь перед лицом опешившего Макнота было лицо ее мужа со зловещей улыбкой.
— Это праздник Бренны, так что сегодня я не испорчу его дракой, хотя вы того не заслуживаете. — Нормандец не повышал голоса, однако даже прилично выпивший Макнот не мог не почувствовать угрозы. — Если вы еще будете приставать к моей жене, я забуду, что стал христианином, и разрублю вас на части одним ударом.
Сильные пальцы Йоранда сомкнулись на горле Коннора. Тот едва дышал, выпучив глаза, как треска на берегу.
— Кивните, если понимаете меня, — сказал Йоранд.
Коннор поспешил кивнуть.
Нормандец разжал руки, и Макнот упал.
— Теперь вы можете попросить у моей жены прощения за неучтивое отношение, — приказал Йоранд и добавил: — И будьте впредь осторожнее. А то я еще неправильно пойму вас.
Коннор пробормотал слова извинения и поспешно исчез в толпе.
— Спасибо, — сказала Бренна. Ее еще никто так не защищал, даже ее отец.
— Подозреваю, что защищать вас от других мужчин станет моей обязанностью, — ответил Йоранд. — Наверное, это лишь часть того, что приходится делать мужу столь прекрасной женщины.
Но несмотря на сердитые слова, его улыбка наполняла Бренну приятным теплом, которое разливалось по всему телу. Так ей улыбались, пожалуй, первый раз в жизни.
— Давайте потанцуем, Бренна. Только я не помню, как это делается.
— Возможно, вы помните больше, чем думаете. Это кик с древесиной — вы начали работать и вспомнили, как его делается.
— Я могу наступить на ноги, — предупредил Йоранд.
— Я готова к этому, — ответила Бренна, и они присоединились к танцующим.
Они кружились в танце, и Бренна чувствовала невероятную лёгкость на сердце, какой еще никогда не было. Танцы кончались и постепенно начинался пир. Факелы пока не зажгли, и на черном бархате неба были видны булавочные уколы звезд.
— Подвязка! — крикнул кто-то.
Молодые в толпе зашумели, скандируя это слово. Один из храбрецов попытался приблизиться к Бренне, явно намереваясь залезть ей под юбку и завладеть традиционным свадебным трофеем. Убийственный взгляд нормандца подсказал ему, что делать этого не стоит.
— Они не хотят обидеть меня, вы должны позволить им стащить с меня подвязки, — прошептала Бренна.
Она подняла подол платья, демонстрируя тонкие полосы синей ткани, оплетающие ее икры до колен.
— Развяжите их и бросьте парням, — подсказала Бренна своему мужу.
Йоранд встал на колено и стащил ленты, которые развязались на удивление легко. Когда он коснулся большим пальцем кожи за коленом, она почувствовала дрожь.
После того как он бросил
