землю. Одна из лепешек выскочила, скрывшись в высокой ярко-зеленой траве.
— Душа моя, — произнес отец, лаская ее голову. — Сколько раз я молился, чтобы Бог залечил твои раны. Польше я ничего не могу сделать. Ты просто должна доверять мне, дочка. Ты же почти ничего не знаешь об отношениях между мужчиной и женщиной. Если не считать той сцены, то ничего.
Щеки Бренны горели. Брайан прижимал ее к своей груди. Девушка была так благодарна отцу за поддержку.
— Если нормандец все еще хочет видеть тебя, это дает мне надежду, что ничего не потеряно. Да поможет ему Бог, и тебе тоже, — сказал король, прижимая свои губы ко лбу дочери. Отпустив Бренну, Брайан наклонился за корзиной. Взяв ее, король, уже не оборачиваясь, пошел к морю.
— Но ты должна попробовать. Любовь стоит того, — сказал он через плечо.
Печально покачав головой, Бренна прибавила шаг, чтобы догнать отца.
— Я не думаю, что смогу, отец.
— Не нужно думать, нужно делать, девочка моя, — сказал Брайан. — Может быть, в этом твоя проблема. Просто прекрати так думать, хорошо?
Прокашлявшись, Брайан расправил плечи и сам себе сказал:
— Без любви жизнь вдвойне тяжелее. — Коротко кивнув, словно сам с собой соглашался, он добавил: — Если мужчина предлагает тебе комфорт и доброту, просто прими это, прими любовь.
Улыбаясь неясной улыбкой, Бренна обдумывала его слова. В молчании они шли к бухте, где работал Йоранд.
— Ну, иди, — сказал король, возвращая корзину. — Пусть этот вечер будет хорошим.
Отец повернулся и ушел. Дочь еще долго смотрела ему вслед. А вдруг отец был прав? Ее первый опыт, если только это можно назвать опытом, был отталкивающе ужасен. Но при чем здесь Йоранд? То, как начиналась ее брачная ночь, было совсем иным, пока она сама не потребовала, чтобы он прекратил.
А вдруг это она была не права?
Бренна посмотрела вниз, где у самой воды работал ее муж. Он снял накидку, и на нем остались лишь клетчатые штаны. От многих часов работы на солнцепеке Йоранд загорел, но Бренна знала, что его бедра были совсем светлыми, почти белыми.
Она вспоминала, как Йоранд смотрел на нее в мерцающем свете очага. Вспоминала его мощную фигуру, огонь страсти в его глазах. Она с трудом проглотила ком в горле.
Он был прекрасен, до того прекрасен, что при взгляде на него у нее ныло в груди. Местные женщины тоже смотрели на него с интересом, о чем Бренна, конечно, знала.
Возможно, ее отец был прав. Ее старшая сестра Синид не хотела бы, чтобы Бренна провела в страхе всю свою жизнь. Йоранд, хотя и был с Севера, мало походил на того человека, который изнасиловал ее сестру. «Принять любовь, как говорил отец», — подумала Бренна.
Она могла бы попробовать, если бы только нашла в себе храбрость.
Глава 17
Йоранд просверлил еще одно отверстие и вставил туда железную заклепку. С глубиной отверстия он угадал точно, и металлический стержень аккуратно вошел в отверстие, словно был изготовлен для него.
«Жаль, что в браке такого нет», — подумалось Йоранду.
Тряхнув головой, он отбросил надоедливую мысль в сторону. Необходимо было сосредоточиться на лодке. Йоранд чувствовал, что чем больше он работает, тем легче покоряется ему твердая древесина дуба. Еще немного, и он достигнет безупречных форм.
За работой он понемногу начинал вспоминать свое прошлое. Во вспышках памяти он видел какие-то места, слышал звуки. Незнакомые пейзажи, лица и отрывки разговоров таяли, как призраки в ночи, и мгновение спустя Йоранд не мог бы даже описать, кого и что он видел. Потом вновь появлялась эта пульсация в висках, от которой кружилась голова, и наплывали новые видения- воспоминания.
Попытки найти смысл в этих бессвязных образах окончительно измотали Йоранда. Но он продолжал упорно трудиться над лодкой. Нормандец надеялся, что это поможет вспомнить что- нибудь, однако образы прошлого яснее не становились и ничем не могли помочь ему в настоящем. Йоранд чувствовал себя таким потерянным.
Наверное, что-то похожее ощущает тонущий пловец, у которого сил уже нет и легкие вот-вот лопнут. А воздух где-то там, наверху. Если бы только преодолеть эти метры и схватить живительный глоток воздуха, освежающий память и помогающий понять, кто он и где находится. Возможно, именно этого глотка ему и не хватало, чтобы обрести смысл жизни.
— Бренна, — словно молитву, шептал он имя.
Когда странные образы заполняли его сознание, Йоранд вспоминал Бренну, и ее образ вытеснял весь этот дьявольский маскарад. Ехидная и дерзкая, хрупкая девушка работала в этой странной общине наравне с мужчинами. Временами, когда, как она думала, он не слышал ее, она пела грустные ирландские песни и сама казалась такой уязвимой и беззащитной. Во сне она скручивалась в комочек и иногда тихо вздыхала. Наверное, видела какой-нибудь сон. Тогда на нее невозможно было смотреть без улыбки.
После той свадебной ночи Йоранд больше не приближался к ней, хотя он не мог сказать, что желание тогда умерло у него. Его тело жаждало прикоснуться к ней, как голодный жаждет получить корку хлеба. Однако Йоранд решительно отвергал для себя эту возможность.
Причиной этого была не угроза зарезать его, спящего, а вспышка ужаса, которую он видел в ее глазах всякий раз, когда они оказывались в тесной хижине вместе, то, как она торопливо спешила закутаться в накидку, когда они случайно касались друг друга. Что ж, если она так реагировала на него, он был настроен ждать.
Но телесный голод нарастал в нем. Йоранд буквально задыхался, как виноградная лоза, ютящаяся в тесном уголке в тени дома.
Эта девушка была или его спасением, или его погибелью. Но чем конкретно, Йоранд сказать не мог.
— Лодка не оценит, если вы упадете от усталости, — отвлек его от размышлений голос Бренны.
— А вы оцените? — не удержался от шутки нормандец.
— И мне, и вам будет только хуже, если вы вовремя не остановитесь, чтобы поесть.
— Рад слышать, что вы заботитесь обо мне.
— Конечно, забочусь, — сказала Бренна, снимая с бедра корзину и запуская в нее руку. Она достала небольшой кувшин и, вытащив пробку, подала мужу. — Если вы заболеете, я вынуждена буду бросить все дела и проводить все время с вами.
Йоранд с трудом пропустил через пересохшее горло глоток эля и почувствовал, как он успокаивает и утоляет жажду.
— Пищу могла бы приносить и Мойра. Для этого достаточно одного вашего слова, принцесса, — сухо сказал Йоранд и заметил, как ее глаза опасно сверкнули.
— Хорошо, учту. Кто-то же должен присматривать за ними… — источая злобу, заметила она. Повернувшись к полке, она спросила: — Скоро будет закончена эта посудина?
«Да, не терпится ей избавиться от меня», — подумал Йоранд.
— Если хотите, испытаем ее прямо сейчас, — ответил он.
Паника пробежала по лицу девушки.
— Но ведь она не закончена.
— Нет, осталось поставить мачту, настелить подобие палубы, чтобы сделать ее более удобной. Но я хочу посмотреть, как она стоит на воде, и это можно сделать Прямо сейчас.
Нормандец едва успел решительно повернуться к лодке, как девушка поймала его за руку.
— А вы не уплывете? — спросила она, когда Йоранд вновь обернулся к ней.
— А вас так беспокоит, уплыву я или нет? — спросил он в ответ.
Глядя в сторону, она сказала:
— Вы обещали моему отцу, что не уплывете без его разрешения.
— Я человек слова, принцесса, — раздраженно ответил Йоранд. — Сегодня я не уплыву. И не мечтайте об этом. Сегодня я буду лишь проверять лодку в лагуне, смотреть, не протекает ли она.
Упершись плечом, он столкнул лодку в спокойную воду бухты. Когда нос лодки качнулся на волнах, нормандец обернулся и посмотрел в глаза девушки:
— А вы можете и не плыть, принцесса.
Секунду подумав, Бренна сказала:
— Я поплыву.
— Ну, если хотите…
К своему удивлению, он увидел, как Бренна, все еще не опуская корзину с едой, подошла к лодке. Нормандец осторожно поднял ее на борт тихо покачивающейся лодки.
— Вам лучше сесть, — сказал он, отталкивая лодку от берега и залезая по борту. Сев за весла, Йоранд начал грести к центру лагуны. Лодка плавно разрезала встречную волну. В центре бухты нормандец отложил весла и сбросил за борт якорь — привязанный на веревке тяжелый камень.
— Теперь смотрим, — сказал он, устраиваясь так, чтобы видеть девушку. Ее лицо побледнело, она так схватилась за борта лодки, что суставы ее пальцев побелели.
— Что? — спросила она.
— Надо подождать. Мы смотрим, не просачивается ли вода, — ответил Йоранд.
— Что значит… не просачивается? — снова спросила Бренна.
— Я надеюсь, что хорошо просмолил все стыки, — показал пальцем Йоранд на смолу и мох, которые выступали между досками. — Но я мог пропустить одно или два места. Человеку свойственно ошибаться. Так что посмотрим на мелководье, будет ли она держаться на воде.
Глаза девушки расширились от ужаса.
— Это мелководье?
Нормандец наклонился и посмотрел вниз, где сквозь серую толщу воды виднелось дно. Сосчитав узлы на веревке, он сказал:
— Около пяти узлов.
Широко расставив руки, Йоранд откинулся на борт.
— Но это вам с головой.
— Да и вам, если вы встанете мне на плечи, — ответил Йоранд и тут же удивленно спросил: — В чем дело, принцесса? Разве вы не говорили, что умеете плавать?
— Значит, придется плыть?
— Вряд ли, — ответил Йоранд. — Даже если тут окажется столько дырок, сколько в решете, потребуется много времени чтобы такая лодка затонула. Мы от берега недалеко, так что я успею догрести
