Бабочка на ладони

Катажина Грохоля Бабочка на ладони

Магде и Адаму, и вовсе не из-за отсутствия к ним уважения

Вот Кшиштоф.

Кшиштоф вам не мальчишка какой-нибудь. Годы-то летят. Впрочем, сам он говорит так: «Все годы — мои». Да и каждый из их компании мог бы сказать то же самое. К этим самым годам присобачено окончание — четыре месяца и два дня. Столько времени прошло с его дня рождения.

У Кшиштофа когда-то была непокорная темная шевелюра, последнее время у него стрижка ежиком, но и коротко остриженные, волосы все равно пытаются виться. Если посмотреть сверху, у Кшиштофа на голове вечно три или четыре круга. Смахивает на стригущий лишай, между прочим. Или на таинственные круги на ячменных полях. Только Кшиштофу дела нет, что у него на макушке. Зато есть дело до всего прочего.

Кшиштоф старается изменить мир.

У него полномочия.

Он директор крупной фирмы.

Два года тому назад он купил «Вольво-840» с белым кожаным салоном, слегка б/у, прямо из витрины магазина на улице Длугой, дом двадцать дробь двадцать шесть. Буба никак не могла взять в толк, как машину втащили в эту витрину. Бася и Роза тоже. А вот Петру (и Роману, и Кшиштофу) было на это плевать. Их интересовала только динамика разгона, особенно на скользкой дороге. Для Петра имел еще некоторое значение крутящий момент двигателя. Но, когда они в воскресенье отправились в Закопане, оказалось, что времени на дорогу уходит ровно столько же, сколько требовалось старенькому «опелю» Петра и Баси. На шоссе-то, как всегда, была жуткая пробка.

Но Кшиштоф нисколько не огорчился.

— Даже в пробке веселее, если у тебя хорошая тачка, — объявил он. И наверное, был в чем-то прав.

Он необыкновенный.

За наличные купил! Это надо же! Богатей какой!

* * *

Вот Бася.

Бася горюет, что у нее короткие ноги, но это неправда. Просто Бася невысокая, и ноги у нее тоже невысокие. Она носит длинные юбки и не любит ездить на велосипеде. Ведь тогда приходится надевать шорты. Ну разве что погода прохладная.

Бася такая нежная.

Ее легко обидеть: она считает, что все сказанное ею может быть использовано против нее. На вопрос «который час?» она поднимается с места и собирается уходить. А ее муж Петр удивленно смотрит на нее и шепчет:

— Засиделись мы. Уже спрашивают, сколько времени.

Бася очень ранимая, и поэтому

Басе нелегко живется.

Правда, и не особенно тяжело. Только откуда ей об этом знать?

* * *

Вот Петр.

Петр женился на Басе два года тому назад — есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, — по той простой причине, что он ее любил, а она была от него без ума. Карусель с креслами, подвешенными на цепочках, романтично вертелась в объятиях июньского дня, и Петр прокатился на ней под радостный визг детей и тем окончательно доказал Басе свою любовь.

Он такой смелый!

Значит, если ты меня любишь, то на все для меня готов? А на что? Вот на эту карусель сядешь? Сиденья, казалось, взлетали в небо под самые облака. Но Петр храбро уселся в люльку и вознесся. И все ради Баси: ведь он с детства ненавидел карусели. Да и смешно — взрослый дядька среди детишек. А Бася умирала со страха — за него и за малолеток. Да тут еще эти отмороженные подростки — балдели бы себе по-тихому и другим не мешали. Так нет, сцепят по два сиденья и раскачиваются на полном ходу. И визжат, когда их заносит в сторону.

* * *

Вот Роза.

Роза всего в жизни добьется.

Она работает над собой. Степ, аэробика, аквааэробика, калланетика. Роза все умеет и прекрасно знает, что талия шестьдесят четыре — всего лишь вопрос тренировок и сильной воли. У Розы своя фирма, она хорошо зарабатывает и хорошо тратит.

Кто не умеет заботиться о себе, не сможет позаботиться о других.

У Розы доброе сердце. И душа. И всю свою душу она вкладывает в бутерброды. Холодные закуски у нее вкуснейшие, изысканнейшие, но Роза знает меру, обслуживает только маленькие приемы, не больше пятидесяти человек. Всех денег все равно не заработаешь, нечего из кожи вон лезть.

Роза ходит в театр, в кино. И в бассейн. И качает мускулы. О себе надо заботиться. А по средам и пятницам она встречается с Себастьяном.

Когда ты наконец выйдешь замуж, доченька?

Ты уже воспринимаешь жизнь всерьез?

Да, да, у Розы все замечательно получается. Просто превосходно. О замужестве она пока не думает.

Только как бы ей чего не проворонить.

* * *

Вот Себастьян. Ну и мужик!

Огромный. Сильный. В плечах метр двадцать пять. Себастьян закончил Академию физкультуры — чтобы никому неповадно было его колотить. А то в детстве его колошматили все, кому не лень. До четырнадцати лет он был прыщавым толстячком, не умевшим постоять за себя. Но вот закончились очередные каникулы — и к нему сунулся по старой памяти один из постоянных обидчиков. И получил трепку. Достойная кара за рассеянность: ведь за лето Себастьян вымахал под метр восемьдесят и нарастил мускулы. И реакция у него стала необычайно быстрая. С тех пор никто уже не смел поднять на Себастьяна руку, а ксендз Енджей,[1] который был свидетелем драки, записал мальчика на дзюдо. Для Себастьяна началась новая жизнь.

Тупой болван, зато какая задница!

Свои десять самых важных ягодичных мышц и прочие бицепсы-трицепсы Себастьян упражнял по вторникам и четвергам с семнадцати до девятнадцати. Однажды в четверг (была весна) он встретил в спортзале Розу.

* * *

Вот Юлия.

Вообще-то, ее еще нет.

Она еще сидит в аэропорту Хитроу и рыдает. У нее шесть тысяч фунтов на банковском счету и разбитое сердце. Насчет сердца постарался некто Дэвид, англичанин, с которым Юлия познакомилась в Кракове два года тому назад. Дэвид Чайлдхуд совсем не походил на холодного расчетливого британца- подлеца из книжки, ибо был горяч и страстен. Что ж, сволочи бывают и такие. Две недели романтики на Ягеллонской улице и в окрестных переулках — и Дэвид укатил, очарованный Юлией. А Юлия осталась в Кракове, очарованная английским любовником. Миновало еще два месяца — влюбленные активно