У каждого свои недостатки. Зрение не вправе ему отказать, по крайней мере пока он не разобрался с этими проклятущими деньгами.
Заслышав шаги домоправительницы, ксендз мигом спрятал очки в карман.
— О, добрый день, пани Марта!
— Да святится имя Господне… Я же вам говорила, чтобы вы сходили к глазнику!
— А зачем?
Марта пожала плечами, открыла холодильник, вынула кастрюльку, поставила на плиту и зажгла газ. Ксендз придвинул газету поближе к глазам.
Пани Марта гремела посудой — верный знак, что она не в духе и хочет обратить на себя внимание. Но ксендз Енджей не поднимал головы.
Она поставила перед ним чашку, из которой он обычно пил кофе по утрам, бухнула на стол тарелку, ножи и вилку, вынула из небольшой вазы три увядшие розы, подставила свою белую ладонь с пухлыми пальцами, чтобы не закапать пол, и поковыляла к помойному ведру. Ксендз Енджей, воспользовавшись случаем, подошел к плите и приподнял у кастрюли крышку.
— Яички! — обрадовался он.
Пани Марта остолбенела. Ксендз склонился над плитой и рассмеялся:
— А пахнут точно мясо.
— Сядьте наконец! «Яички!» — фыркнула пани Марта и сняла с огня кастрюльку с добрым шматом свинины. — Это на обед.
— Я очень спешу, только кофе выпью, — быстро выговорил ксендз Енджей. — Я после утренней мессы кое-что перекусил.
Пани Марта повернулась к нему задом, налила кофе в кофейник и со стуком поставила на стол. Ксендз Енджей наполнил свою чашку водой из вазы, где стояли цветы, отхлебнул, сморщился, бросил быстрый взгляд на домоправительницу, еще отпил, нащупал на столе кофейник и долил себе свежезаваренного кофе.
— Замечательный напиток. — Одним глотком опустошив чашку, Ксендз сорвался с места.
Пани Марта, доселе недвижимая, словно жена Лота, покрутила головой, как бы стараясь отогнать от себя страшную картину, заглянула в пару кастрюлек поменьше, скривилась и бросилась вслед за ксендзом.
— Больше чем на полтора часа на обед не опаздывайте! Чтобы не получилось, как в прошлый раз!
— Так ведь в прошлый раз я и вовсе не вернулся на обед, — донеслось из-за двери.
— Вот именно!
Пани Марта убрала со стола тарелку, чашку, кофейник и вазу и с такой энергией метнула в раковину, что посуда чуть не разбилась. В глубине дома хлопнула дверь.
А еще ксендз! Тоже мне! Носится как угорелый. Кроме того, в жизни есть такое, против чего не попрешь. Вот смерть, например. А пока она не настала, еще потрепыхаемся.
Пани Марта закрыла кран и вынула из кармана купоны лотереи. Цифры она зачеркивала с удовольствием — может, повезет на этот раз? В том, что ее долгосрочная стратегия в конце концов увенчается успехом, она не сомневалась.
— И вы заполнили анкету Е-112? Ведь разрешение может выдать только председатель Национального фонда здравоохранения лично. — Голос у врача был мягкий, равнодушный.
— Разумеется. Я же вам говорила, что получила отказ.
— Как же, как же… Да-да… У них не хватает денег на все, к тому же такая операция — это очень большой риск. — Откуда-то из недр белого халата донеслась мелодия, «халат» поднялся, тихонько поговорил по мобильнику и опять сел напротив нее. — Извините. — Белозубая улыбка. — Теперь мы попробуем вас полечить… Вам не следовало назначать антрациклин. Что ж, иногда врач может и ошибиться. Особенно когда хватается за соломинку. Вы только волосы потеряли… Есть один метод, правда, он ничего не гарантирует… Тем не менее на сегодняшний день у нас шесть задокументированных случаев полного излечения. Но деньги на операцию вам придется собрать самой.
Вернувшись домой, она упала на диван, свернулась калачиком. Этого не может быть, это все понарошку, как же так, неужели конец? Нет, это сон, она проснется, и все будет в порядке… Ей стало страшно, каждая клеточка ее тела была пропитана страхом, и она ничего не могла с этим поделать, паника вползала в ноги, и в руки, и в голову, сердце колотилось как бешеное, она летела в пропасть, а с ней и весь мир. И ухватиться было не за что. В голове у нее все прыгало, кружилось и кувыркалось, окно, которое она видела из-под полуопущенных ресниц, пульсировало, раскрывалось и складывалось, и превращалось в овал, и расплывалось в туман, и светлое пятно мерцало в тумане… Откуда-то посыпались черные шарики, больше и больше, в комнате стемнело, она знала, что надо встать, пока не лишилась чувств, что это всего лишь страх, а не сама болезнь… Коварный недуг притаился, ждал своего часа, чтобы наброситься, растерзать, но это не из-за него она сейчас слепнет и задыхается под грудой черных шариков, это все паника. Встать, принять душ, отдышаться — и все пройдет.
Свое положение она обдумает потом, когда перестанет бояться. Ведь она даже не познала, что такое любовь, ведь она еще толком и не жила. И что ждет ее впереди? Небытие? Но ведь врач сказал, что ее будут лечить, только не так, как раньше. Это — новый врач, может, он будет поумнее старого, который не знал, с какого конца взяться. А этот знает.
Встать. Потихоньку-полегоньку, пусть голова перестанет кружиться. Встать и пойти в ванную.
Роза только что приняла холодный душ и с наслаждением растиралась голубым полотенцем, пока кровь не начала циркулировать быстрее и кожа не покраснела, затем взяла бальзам для тела и стала наносить его тонкими слоями сперва на лодыжки, а потом на бедра. Ей нравились собственные ноги, худые, но сильные. Все-таки упражнения в спортзале три раза в неделю не проходили даром: фигура у нее была прекрасная. За ногами последовал живот (втираем вокруг пупка против часовой стрелки в соответствии с расположением сигмообразной и толстой кишок), затем ягодицы, гладкие и тугие,
Наконец Роза зачесала темные волосы назад и стянула в конский хвост специальной толстой резинкой, которая не повреждает структуру волос. Оглядев себя в зеркале, Роза осталась довольна. Правда, разница между талией и бедрами составляет не положенные тридцать сантиметров, а только двадцать шесть с половиной, но все равно она очень и очень привлекательна.
Роза улыбнулась своему отражению, блеснув белейшими зубами. Их она окружала не меньшей заботой, чем все прочее. Цвет кожи вот немножко подкачал. Такое впечатление, что она румянится. Ну да ничего. И незаметно совсем.
Роза накинула халат и вышла в кухню. В пенале над раковиной наготове стояла посуда. Роза достала красную кружку — сегодня надо зарядиться энергией, — машинально подвинула стакан, чтобы не выбивался из ровного ряда, и поставила на плиту пшенную кашу. Она всегда ела на завтрак пшенную кашу — пища довольно калорийная, зато благоприятствует пищеварению и чистит тонкий кишечник. Или толстый? Впрочем, не суть важно.
Роза положила в стакан пол-ложечки меда (разумеется, натурального) и залила теплой водой. Этот напиток она выпьет перед завтраком. Укрепляет сердце. Теперь можно одеться и сделать макияж.
