обратился к главному медицинскому эксперту графства Джону Корнеллу, иссохшему и морщинистому ветерану, имеющему репутацию малоприятного человека, которую он всячески старался поддерживать.
— Док, что вы на это скажете? Нанесены ли жертвам раны именно каменным ножом?
— Они нанесены очень острым ножом, очень-очень острым ножом длиной около трех дюймов, — сказал Корнелл. — Нет возможности определить, из чего был сделан этот нож.
— Я имел в виду, считаете ли вы, что подобные разрезы могли быть сделаны каменным ножом?
— О, разумеется. Ведь это и в самом деле стекло. Для некоторых глазных операций хирурги пользуются стеклянными ножами. Если вы знаете, как это сделать, то можете сточить край стекла до толщины в одну молекулу. Ничто не может быть острее. Проблема со стеклянными ножами в том, что такой нож может сломаться, если на него как-нибудь не так дыхнешь. И тогда придется оттачивать новое лезвие.
— И такое могло случиться с ножом, осколок которого обнаружен на месте убийства?
— Я вот что вам скажу, Арни, — поморщился Корнелл. — Я не присутствовал на месте преступления в момент его совершения. И не могу ответить на ваш вопрос. Найдите этот нож, дайте его мне, и я попробую определить, соответствует ли его форма ранам на теле погибшей.
Мендес улыбнулся, видимо, желая показать, что просто очарован старым грубияном, и переключил внимание на единственного за столом никому не знакомого человека.
— Что ж, может, настало время послушать мнение ФБР. Как вы все уже знаете, мы обратились в объединение поведенческих наук в Куантико и пригласили сюда агента Робинетта, поскольку расследуемые дела подразумевают существование серийного киллера. Агент Робинетт, если вы в данный момент можете что-то сказать нам о типе человека, которого мы ищем, мы вас внимательно слушаем.
— Благодарю вас, капитан, — произнес Робинетт, достал из портфеля папку-скоросшиватель из манильского картона и положил ее прямо перед собой, словно прилежный школьник, которому предложили зачитать приготовленный доклад.
Он и вправду был похож на школьника, хотя ему явно уже стукнуло шестьдесят: круглое лицо, нос пуговкой, круглый маленький подбородок и ясные голубые глаза. Кожа на лице гладкая, румянец такой, словно Робинетт явился сюда после активных занятий спортом на свежем воздухе. Седые волосы его были коротко острижены, и он напоминал астронавта.
После краткого суммарного обзора принципов поведения серийных убийц Робинетт сказал:
— Хорошая новость, если можно так выразиться в данном случае, состоит в том, что мы, кажется, уже видели работу этого человека около трех лет назад на Лонг-Айленде в Нью-Йорке. — Он достал пачку глянцевых фотоснимков размером восемь на десять сантиметров и подвинул ее доктору Корнеллу. Тот просмотрел снимки и пустил их по кругу, а Робинетт продолжал: — Имя жертвы Мария Ду, урожденная Мэри Элизабет Доу. Она работала моделью в салонах одежды, а происходила из очень известной семьи на северном побережье Лонг-Айленда. Семьи богатой и влиятельной, и потому следствие велось в условиях исключительной дискретности. Никакой прессы, кроме краткого сообщения об убийстве. Подробности убийства не стали достоянием гласности, что в подобных случаях, как вы знаете, бывает крайне редко, особенно если жертва пользуется широкой известностью. Вероятно, это дело даже не попало бы в сферу нашей системы, если бы ведущий его полицейский не прошел некоторые наши тренировочные курсы. Файлы об актах каннибализма мы храним в особой базе данных, что всем вам, разумеется, хорошо известно.
Пазу это вообще не было известно. Расследуемые случаи были его первым соприкосновением с актами каннибализма. Когда фотографии дошли до него, он внимательно всмотрелся в лицо убитой женщины, необычайно красивой светлой блондинки с шелковистыми волосами, окружающими ее голову золотым ореолом. Нанесенные ей раны были достаточно сходны с теми, какие им с Барлоу пришлось видеть в реальности. Невыносимо представить себе, что существуют два изверга, способные на подобные преступления. Джимми передвинул снимки Барлоу, тот быстро проглядел их и спросил:
— Эта женщина, жертва… были у нее связи с каким-нибудь культом, африканским, гаитянским?..
Робинетт кивнул, как если бы он ожидал услышать подобный вопрос.
— У нее самой нет, насколько можно об этом судить. Но ее сестра была антропологом и незадолго перед этим вернулась из Африки. Она там заболела и приехала в родной дом, чтобы восстановить силы. Она, вероятно, покончила жизнь самоубийством сразу после похорон сестры. — В комнате после этих его слов все беспокойно задвигались, и Робинетт кивнул еще раз. — Да, в этом деле надо было бы разобраться, но ни местная полиция, ни полиция штата этим не стала заниматься. Семья, как я уже говорил, пользуется в тех местах большим влиянием, к тому же они католики, так что полицию, скажем так, не поощряли особо вникать в аспекты этого самоубийства. Существует частное мнение, точнее предположение, будто сестра покончила с собой, поскольку гибель Мэри Элизабет выглядела как дело внутреннее, особо жестокое убийство по семейным причинам. — Он пошуршал бумагами в своей папке. — Мать и сестра жертвы в момент убийства находились дома, однако дом очень велик, такое, понимаете ли, старинное имение на Лонг-Айленде. Обе женщины ничего не слышали. Двое слуг тоже. Отец жертвы и ее муж в это время находились в пяти милях от дома на автомобильной выставке, с ними был и муж сестры, тоже, кстати, недавно вернувшийся из Африки. Все трое утверждали, что не теряли друг друга из виду в течение всей второй половины дня. Это еще не значит, что так оно и было, однако никто этого не проверял. Когда вы прислали вызов, мы подняли базу данных и получили то, что я привез с собой, полный материал.
В комнате снова задвигались и заговорили, но Барлоу, перекрывая шум, спросил громко:
— Я хотел бы взглянуть на имена тех, кто был на выставке машин.
— Вы можете получить всю папку, детектив, и воспользоваться материалами, как вам покажется нужным. Как я уже говорил, они очень скудны. Начали было искать бродячего маньяка, но после самоубийства сестры жертвы расследование само по себе заглохло. Я полагаю, они решили, будто старшая сестра тронулась умом и убила младшую, а потом покончила с собой в приступе раскаяния через день или два после похорон. В папке вы найдете показания насчет того, что между сестрами была вражда. Старшая завидовала, что у младшей будет ребенок. К тому же она была больная и ненормальная психически. Теперь, разумеется…
Разумеется. Снова интерлюдия возбужденных голосов, которую прервал Мендес, стукнув по столу.
— Спасибо, агент Робинетт. Опираясь на изложенный вами случай и два происшедших здесь, могли бы вы подсказать, какого рода парня мы должны искать?
— Да, капитан, мы об этом думали долго и серьезно, и я должен вам сказать, что стандартный подход к делу не принесет успеха. Лично я сильно сомневаюсь, что этот не знакомый нам субъект — сексуальный психопат.
— Как, вы считаете, будто такого рода преступление мог совершить нормальный человек?
— Нет, я только сказал, что он не сексуальный психопат. Это не значит, что он нормален. Считаю, что мы ищем весьма и весьма необычного человека, но характерные черты этих преступлений не дают основания думать, будто он одержим патологической ненавистью к женщинам. Нет никаких следов пыток. Признаков неистовства. Телам не приданы неестественные или унизительные положения. Женщины выглядят так, словно они мирно скончались во сне. Если бы не была произведена операция, не были извлечены части тела, мы вполне могли бы прийти к такому заключению. Термин «операция» я употребляю условно. Наш незнакомец сумел при помощи наркотических веществ привести жертвы в бессознательное состояние, осторожно и тщательно извлечь нужные ему органы или части органов, извлечь мозг у еще живого младенца, вырезать кусочек мозга из его глубинного слоя.
Такого не может сделать сексуальный психопат, во всяком случае, до сих пор ничего подобного в криминалистике не отмечено. В прошлом о Джеке Потрошителе имели обыкновение говорить, будто он был профессионалом или, по крайней мере, имел представление о хирургии, но сейчас мы так не считаем. Не надо быть профессионалом, чтобы располосовать женщину и вырезать у нее почку. Но необходимо обладать огромным искусством, чтобы извлечь мозг еще даже не рожденного, рассечь его на полушария и удалить таламус — основную часть промежуточного мозга, управляющую реакциями всех чувств, а затем и шишковидную железу, регулирующую развитие половых органов и другие функции.
