Он как бы подчеркивает каждое слово, воздевая в воздух указательный палец. Потом глубоко вздыхает.
Мы долго молчим, неспешно потягивая коньяк.
— Скучаешь по ней? — наконец спрашиваю я.
Глупый вопрос, потому что я заранее знаю ответ. Другое дело, что меня не так волнует судьба его семьи, как моей собственной. Я ведь увезла Еву так далеко от отца, и мне совестно из-за этого.
— Ужасно, — говорит он, задумчиво глядя в стену. — Просто ужасно.
Мое сердце стискивает незримая рука. Я закидываю в рот остатки коньяка — и тотчас сгибаюсь пополам, жестоко подавившись.
Глава 13
Помимо родителей Кортни, на мои объявления пока никто больше не отозвался. Попытки найти новых постояльцев для пяти денников сокрушительно проваливаются, и ситуация приобретает черты катастрофы. Если я в самом ближайшем будущем что-нибудь не придумаю, как бы мне конюшни не лишиться. Я серьезно. Речь идет не о том, чтобы не обнищать еще больше. Недовольный банк может вообще нашу лавочку прикрыть…
Перво-наперво я звоню кузнецу — спросить, как скоро он мог бы расковать школьных лошадей на задние ноги. Это будет означать пятьдесят долларов экономии с каждой лошади за полтора месяца. Конечно, убытки из-за утраченных постояльцев этим не возместишь, но надо же начало положить.
Фрэнсис вежливо выслушивает меня, после чего заявляет:
— Я не могу этого сделать.
— Почему?
— Год выдался засушливый, земля очень твердая. Если выпустишь табун с дырками в копытах от ухналей, как раз и дождешься беды.
— Значит, с этими подковами мы так и застряли?
— Нет, конечно. Но в этом году я только и делаю, что спасаю покалеченные копыта, а все из-за грунта. Мне даже приходилось ковать лошадей, всю дорогу отлично обходившихся без подков. Делать наоборот — значит голову в петлю совать.
Я вешаю трубку и едва не реву в голос. Итак, весь мой стратегический план сводится к получению задатков от так и не появившихся постояльцев. Ну, еще сэкономлю по три доллара на двадцати семи тюбиках глистогонного. Аж целый восемьдесят один доллар каждые два месяца.
Я не в состоянии больше сидеть в кабинете…
На середине лестницы я чуть не налетаю на Дэна. Я-то смотрю больше на свои сапоги — вот чуть и не врезаюсь в него. Он успевает подхватить меня под локти.
— У меня все в порядке, — выдаю я рефлекторно.
Хотя на самом деле я готова сломаться. Как я хочу, чтобы он меня немедленно обнял! Рухнуть ему на грудь, зарыться носом в плечо… Рассказать, как под моим талантливым руководством все в тартарары катится…
Ага, размечталась. Я поднимаю взгляд и вижу, что он неестественно бледен.
— Дэн, не пугай меня! Что случилось?
В моем голосе звучит страх. Сейчас он мне расскажет, что Ева угодила в механическую молотилку. Что обезумевшая лошадь проломила ей голову копытом. Что ее трактором переехало…
Вместо этого он говорит:
— Из бюро регистрации позвонили.
Стена, у которой мы стоим, качается.
— Согласно чипу, владелец — Иэн Маккалоу, — тихо говорит Дэн.
Я смотрю на него, пока его черты не расплываются. Потом оседаю на ступеньку. Но я даже и по ней не могу верно прицелиться и больно ударяюсь копчиком. Кровь шумно бьется в ушах.
— Нет, — вырывается у меня.
— Да.
— Нет…
— Это Хайленд Гарра. Аннемари, это родной брат Гарри.
— Не может быть, — шепчу я, борясь с дурнотой. — Хайленд Гарра погиб. При пожаре со взрывом. Все было в газетах…
Я жду, чтобы Дэн согласился, но он не делает этого. Ну почему, почему?.. У меня начинает покалывать в кончиках пальцев…
— Аннемари, это он, — повторяет Дэн.
Присаживается на ступеньку и берет мою руку. Я не сопротивляюсь, только пальцы у меня вялые, как макаронины. Я уплываю куда-то. Закукливаюсь.
— Аннемари? — окликает он вполголоса.
— Ты же сам говорил, что страховая компания не стала бы платить, не изучив тело.
— Откуда же мне знать, что они там увидели? Этого я объяснить не могу. Но конь, который стоит у тебя, точно Хайленд Гарра. Ошибка исключена.
— А если кто-то вытащил чип и его использовали по новой? — продолжаю настаивать я. — Или снова тот же номер назначили?
— Номера не используются повторно. Каждый из них уникален.
Я высвобождаю руку. Дэн смотрит на меня и продолжает:
— Я не берусь ничего объяснять. Но с чипом путаницы нет, это точно.
Тут до меня наконец доходит огромность случившегося. Я испускаю стон, достойный роженицы, и утираю лоб трясущейся рукой.
— Господи, господи, господи… Ну и что теперь будет? Голос у меня дрожит, я едва с ним справляюсь.
Дэн качает головой.
— Понятия не имею.
— И что они намерены предпринять? Ну те, в бюро?
— Честно, не знаю.
Я бесконечно долго смотрю на него. Потом говорю:
— Теперь его у меня заберут…
Дэн не сводит с меня глаз и молчит.
— Зачем ты это сделал?
— Что сделал? — удивляется он.
— Позвонил насчет чипа.
— Что?.. — Дэн ничего не может понять.
— Ничего этого не случилось бы, если бы ты им не позвонил…
У него округляются глаза.
— Ты шутишь?
— Ага, шучу. Я же просила тебя не делать запроса. Он возмущается:
— Просила, но уже после того, как я его сделал! И после того, как ты мне всю плешь проела — вынь да положь тебе именно такой сканер!
— Плешь проела? — Я раздраженно повышаю голос. — Да я тебя всего раз попросила!
— Ты же все лето этой мыслью одержима была!
Я шиплю:
— Я не была одержима!
— Неужели? Тогда как прикажешь это называть?
— Я… ну, мне было любопытно…
