примерно за месяц до этого мы начнем массированную рекламную кампанию: телевидение, радио, журналы, плакаты — все, как полагается.
В его голосе Сара услышала нотки гордости и уважительно посмотрела на Рурка. Он не просто исполнительный директор, стремящийся к расширению компании ради прибыли и ради собственного положения, он искренне заботится об организации производства, о высоком качестве продукции.
— В отличие от многих других косметических компаний мы ничего не отдаем на сторону, а все производим сами. Даже упаковку. У нас есть лаборатории по всему миру, отчеты об их работе поступают сюда, в этот офис. Ежегодный оборот компании исчисляется миллионами долларов, сотнями миллионов долларов. — Рурк сделал паузу, желая убедиться, что до Сары дошли его слова. — Эвелин начинала свой бизнес на кухне. Охваченная честолюбием, она хотела предложить женщинам абсолютно все для их красоты. Маленькое дело разрослось в международную компанию с фабриками в двадцати трех странах, с семью исследовательскими центрами, на нас работают тысячи людей. Конечно, заставить все это согласованно действовать — огромный труд.
«А ты, наверное, думаешь — подойду ли я для этого», — мелькнуло в голове у Сары, но в ответ она просто улыбнулась и, шагнув мимо него, открыла следующую дверь сама.
Рурк показал ей компрессорную, где выпускалась основная косметика — прессованная пудра, румяна, тени для век. Все это упаковывали в маленькие баночки, ставили логотип компании и отправляли дальше.
Он провел Сару через огромный цех со множеством чанов из нержавеющей стали, подвешенных к потолку, наполненных жидкими продуктами, ожидающими розлива по флаконам.
Они побывали в упаковочном цехе, где на конвейерных лентах теснились бутылочки, баночки, горшочки, пузырьки, тюбики, на них ставили символ компании — красное надкушенное яблоко, укладывали в сверкающие перламутром коробочки с таким же символом.
А еще у «Эв косметикс» были стеклодувная фабрика, типография, где печатались аннотации к каждому продукту, дизайнерский центр с бригадой художников и текстовиков.
Чтобы обойти весь комплекс, понадобилось два дня. Сара устала, голова шла кругом от всего увиденного, от безумного количества фактов и цифр, сыпавшихся из памяти Рурка, как из рога изобилия. А это только один комплекс, их по всему миру десятки.
И придет день, когда она, Сара, встанет во главе всего этого. Ей стало страшно. Ничего удивительного, что у Рурка возникали сомнения насчет ее способностей. Впервые Сара задумалась — подходит ли она для этой работы?
Она всегда отличалась честолюбием. Еще девочкой Сара мечтала об успехе и никогда не сомневалась, что добьется его. Даже в самые тяжелые дни верила — когда-нибудь и как-то она достигнет желаемого. Еще не зная своей настоящей матери, Сара спрашивала себя: откуда в ней столь странная тяга к успеху? Она ничем не оправдана, ее родители — приемные, как теперь Сара мысленно поправляла себя, — подобными качествами не отличались. Эдгар Андерсон, несмотря на свои религиозные проповеди, был лентяем, работал ровно столько, чтобы хватало на хлеб.
Что ж, стремление Сары к успеху сослужило ей хорошую службу. Мысленно возвращаясь в прошлое, она понимала — позади длинный путь, дающий все основания гордиться собой, но с другой стороны, откуда ей знать, как руководить огромной международной корпорацией?
При мысли о такой ответственности у нее кружилась голова.
Может, когда придет время, она пустит акции в продажу. Раньше Сара высказывала эту мысль, чтобы помучить Эвелин. Но сейчас начинала искренне думать — а не будет ли лучшим вариантом для компании, если у руля встанет кто-то опытный, пусть даже со стороны?
На следующий день первым классом она летела на Запад, в Лос-Анджелес, а в голове теснились все те же вопросы и сомнения.
— Что это значит — она не собирается разрешать мне возобновить права? Она должна! — Мэделин впилась в телефонную трубку, постукивая пальцами другой руки по крышке стола, лицо исказилось от ярости и страха. — Черт побери! Почему в договоре не было указано, что я могу возобновить их за ту же цену? Это твоя работа — следить за мелочами. Для этого и существуют агенты. А иначе на кой черт ты мне сдался, Харолд?
Она снова послушала, ее губы сжались, превратившись в одну прямую линию, Мэделин нетерпеливо потянулась к среднему ящику стола и вытащила пачку сигарет, засунутую глубоко под бумаги.
Вообще-то она год назад бросила курить, но время от времени ей было необходимо успокоить нервы. Лоуренс взбесится, если застанет ее с сигаретой. Уставившись тяжелым взглядом в пространство, Мэделин затянулась. Черт, в конце концов это ее дело. Она все еще злилась и на Лоуренса.
— Ну и сколько она хочет на этот раз?
Когда он назвал сумму, Мэделин вскочила со стула с выпученными глазами:
—
Еще несколько секунд Мэделин послушала бормотание Харолда Доусона, потом резко оборвала:
— Ладно. К черту. Скажи ей, я заплачу. Да, между прочим, у меня есть еще шесть месяцев на экранизацию. — Мэделин так швырнула трубку, что та выскочила из гнезда и пришлось снова класть ее на место, от чего настроение не поднялось. — Безмозглый осел!
— Что-то случилось? — входя в кабинет Мэделин, спросил Лоуренс.
Мэделин подпрыгнула и, посмотрев на мужа, быстро ткнула сигарету в пепельницу. Заметив это, Лоуренс нахмурился, но мудро промолчал.
— Да, будто у меня мало проблем. Авторша «Ночной песни» не хочет возобновлять мои права на книгу.
— Но ей ничего не остается, это же записано в контракте.
— Да, но мой бесценный агент не побеспокоился застолбить сумму. Мисс Толкин намерена удвоить ее. Видите ли, она беспокоится, что я прилагаю недостаточно усилий для экранизации ее шедевра. Я думаю, пара птичек по имени Моррис и Стен шепнули ей кое-что на ушко. — Мэделин без остановки постукивала алыми ногтями по ручкам кресла.
— Черт! — Лоуренс прошел вглубь комнаты, уже готовый услышать ее вопль, чтобы он убирался вон.
Лоуренс смирился со взрывным характером Мэдди, но после возвращения из Хьюстона она просто не в себе. Целую неделю жена злится на него за то, что он признал право Сары на акции компании, хотя он, Лоуренс, не сказал ничего, кроме правды. Между ними произошел крупный скандал, закончившийся его выдворением из спальни. Она до сих пор не простила его, это совершенно ясно.
— Очень жаль, дорогая, я знаю, как много значит для тебя этот проект, но в конце концов другие…
— Я согласилась на ее новую цену! — с вызовом выпалила Мэдди, словно бросая перчатку.
— Что? Но, Мэдди, ты не можешь себе позволить такие расходы. По крайней мере сейчас! Дорогая, неужели ты не понимаешь, это огромная сумма. Ты не можешь…
— Перестань мне говорить, что я не могу! — закричала она. — Мне надоело беспрестанно слышать, что я не могу! Что я ничего не могу сделать с Сарой Андерсон, которая завладела частью нашего семейного бизнеса! Не могу продать свои акции! Не могу вложить деньги в производство фильма! Не могу сыграть роль Элен! Не могу возобновить права на экранизацию! Мне осточертело слышать, что я ничего не могу! К черту! Я собираюсь сохранить права на книгу! И мне плевать, сколько это стоит! Эта роль моя. Я не намерена позволить Стену, Моррису или еще кому-то отнять мою роль.
— Но дорогая… Деньги…
— Плевала я на деньги! Мне все равно, где и как ты их достанешь! Просто достань. Присвой чужие. Ограбь банк. В конце концов мне все равно, даже если ты совершишь ради этого убийство. Просто достань!
Голос ее наконец дрогнул, и глаза наполнились слезами.
— Ну, милая, не надо. — Садясь на угол ее стола, Лоуренс взял ее руки в свои. — Ну не волнуйся так. Невыносимо видеть тебя в таком состоянии.
