Як, или хрюкающий бык, не используется в крестьянском хозяйстве, но о нем следует упомянуть как о вьючном животном. Его родина – горы, отделяющие труднодоступный Тибетский край от Бутана. Таким названием он обязан необычному голосу, которым выражает свои чувства, и особенно свое отношение к чересчур тяжкому грузу: як громко, заунывно, однообразно и продолжительно хрюкает. Как правило, эти животные бывают черными, но шерсть (особенно у более красивых пород), обильно растущая на лбу, шее, груди, горбу и хвосте, совершенно белая и очень длинная, особенно на хвосте, так что французы называют это животное Buffle queue de cheval{129}. Хвост доходит до земли и превращается в настоящий колтун от грязи, когда дороги раскисают. Поскольку он изобилует тонкими шелковистыми волосами, то очень ценится у маньчжуров и китайцев. Окрашенные в красный хвостовые волосы яка они используют для кисточек, которые прикрепляют к макушке летних шляп или шапочек. Кроме того, такими кисточками украшают знамена и щиты. Красная кисточка из хвостовых волос яка на рукоятке служит опахалом, которым отгоняют москитов и других насекомых, которых огромное множество в восточных странах. У турок эта кисточка на острие копья представляет собой одну из эмблем достоинства паши. Маньчжуры приручили яка, который дает много молока. Оно полезно и питательно. По-видимому, это животное не особенно подходит для упряжки, и поэтому его, по крайней мере в Китае, не запрягают, но часто используют как вьючных животных. К счастью, якам несложно преодолевать крутые и труднопроходимые дороги, поскольку они очень твердо держатся на ногах.
Хотя на равнинах южных провинций можно видеть стада пасущихся буйволов, в этих краях редко встречается радующее взор и обычное для Англии зрелище молочных коров на зеленых пастбищах. На юге Китая едва ли найдутся скотоводческие крестьянские хозяйства. Молочной коровой южно-китайского крестьянина, несмотря на то что он использует ее в упряжке, можно назвать корову горбатую, или зебровую. По размерам она схожа с самыми мелкими породами Северной Шотландии или острова Скай. Горб, или жировой нарост на холке, невелик, хотя иногда и может весить десять цзиней. Можно подумать, что этот горб и обвислый низкий подгрудок зебровой коровы придают ей неуклюжий и тяжеловесный вид, но компактность тела (особенно части за холкой), очертания ног и изящество головы делают ее весьма пропорционально сложенным животным. Обычно представители этой породы бывают желтого цвета, хотя встречается немало и черных. Рога загнуты назад, они короткие и закругляющиеся книзу, желтые у основания и белые у кончика. Эта порода непритязательна в еде, а мясо ее очень вкусно, но питаются им только иностранцы, живущие в Китае: самим китайцам государственные законы категорически запрещают убой животных, которые приносят такую пользу при возделывании земли. Человек, убивший тягловую корову или быка, подлежит наказанию: сто ударов палками и заключение в кашу или ношение шейной колодки в течение двух месяцев, если это первое преступление, и сотня ударов и пожизненная ссылка за пределы провинции за повторное преступление.
Здесь я позволю себе краткое отступление, чтобы рассказать об использовании молока в южных провинциях, сначала остановлюсь именно на провинции Гуандун. Здесь не пьют свежего молока, но было бы большой ошибкой предполагать, что местные жители вообще его не употребляют, – напротив, они высоко ценят кислое молоко этих коров, а также жирное молоко буйволиц. Вечерами и ночами, чаще всего в летний зной, они лакомятся кислым молоком с сахаром и уксусом, которое готовят у себя дома или в ресторанах под названием ню-най-пу, или буфеты коровьего молока. Многие полагают, что молоко, которым Авраам угостил ангелов в дубраве Мамре и которое Иаиль дала Сисаре, было приготовлено именно таким способом.
Хотя гуандунцы не пьют свежего коровьего молока, многие без колебания лакомятся женским молоком – это немощные пожилые мужчины и женщины, для поддержания здоровья которых недостаточно обычной диеты. В весьма популярной китайской книге, где перечислены двадцать четыре замечательных примера проявления сыновней почтительности, мы читаем о преданности некой дамы из семьи Тан своей свекрови (женщине дряхлой и беззубой): она недодавала своему ребенку необходимую пищу, чтобы в ее груди осталось еще немного молока для старушки. В этой книге есть иллюстрации, и одна из них как раз представляет старуху, сосущую грудь своей невестки. Мне приходилось видеть такие изображения и на фарфоровых чашках. Ученый врач и один из величайших филантропов, когда-либо живших в городе Кантоне, доктор Хобсон в одном из своих медицинских миссионерских докладов пишет: «Младенца, всего нескольких месяцев от роду передали китайской кормилице, поскольку мать оказалась не в состоянии продолжить кормление грудью. Поскольку с деньгами трудностей не было, для этой цели выбрали женщину, у которой было больше всего молока. В течение нескольких дней ребенок, казалось, чувствовал себя вполне хорошо. Но вскоре у него начались головные боли. Поскольку один ребенок год назад уже страдал от подобных симптомов, а впоследствии умер, родители забеспокоились. Они попросили меня зайти осмотреть больного. Я увидел на коленях у друга это дитя почти без чувств. У него были симптомы ложной водянки, так ясно описанные доктором Маршаллом Холлом и доктором Уотсоном. Я осмотрел кормилицу – молодую женщину цветущего вида. Ее грудь была полна молока, так что оно чуть не брызгало наружу. Я налил немного ее молока в чашку для осмотра. Оно было бледным и водянистым. Я начал разузнавать о причинах этого и обнаружил, что женщина имела обыкновение продавать чашечки со своим молоком старикам, убежденным в его высокой питательности, поэтому, несмотря на то что молока у кормилицы было в избытке, его качество скоро ухудшилось, и, вместо того чтобы питать ребенка, оно фактически отравляло его. Дитя просто погибало от истощения. Я посоветовал немедленно сменить кормилицу. К счастью, за несколько часов удалось найти подходящую женщину. Через два или три дня я уже видел, как ребенок смеялся и играл на диване рядом с новой кормилицей».
На севере Китая и особенно в Монголии с ее обширными пастбищами множество молочных коров. Пересекая безбрежные холмистые долины Внутренней Монголии в 1865 году, я видел несколько очень больших стад рогатого скота. На всех монгольских стойбищах можно было в изобилии найти свежего молока. Этот народ по большей части ведет пастушеский образ жизни и, как отцы – патриархи Израиля, живет в шатрах. По всей вероятности, шатры, о которых неоднократно упоминается в Пятикнижии Моисея, были очень похожи на те, в которых ныне обитают монголы. Первое упоминание о шатрах в Пятикнижии относится еще к допотопным временам. В Книге Бытия (4: 20) говорится, что Иавал «был отец живущих в шатрах со стадами». Из подробного рассказа об изготовлении скинии (Исх., 26: 14–37) мы можем заключить, что в древности их обычно покрывали шкурами животных. И в наши дни на равнинах Монголии можно видеть крытые шкурами шатры, само же сооружение, как правило, делают из тика. Они устроены примерно как те, которые я видел в Аравии, в Адене, то есть двенадцати-пятнадцати футов в высоту и продолговатой формы. Шатер крепится на шестах, количество которых зависит от его размера. Как патриархи, которые разбивали шатры рядом с источниками, монголы устраивают лагеря у рек или заводей, каждый имеет форму круга. Монголы отдыхают, сидя на корточках. В холодную погоду они устраиваются у костра, который, как правило, разводят в центре шатра, на верхушке которого проделано широкое отверстие для дыма (тяга). Вокруг каждого лагеря расположены белые флажки, на которых тибетскими письменами начертаны молитвы, которые якобы хранят от разных бедствий. Иногда я видел, как перед домашними идолами подвешивали белые носовые платки. Платки эти называются «хадаками»; они некогда благословлены самим Буддой или знаменитыми ламами. Считается, что хадаки обладают большой силой. Они, как полагают, сообщают искренность и придают действенность молитвам семьи и склоняют идола внимательно выслушивать их. Кроме того, эти носовые платки дарят самым близким друзьям.
Крупный рогатый скот в северных провинциях Китая и в Монголии очень похож на породу коров с рогами средних размеров, каких выращивают в Девоншире и в Йоркшире. Китайские коровы рыжего цвета и подходят для работы в поле, поскольку их шея имеет будто бы специально приспособленную для ярма форму. Коровы ценятся также за свое молоко, и здесь его пьют свежим. Это обычно для людей, у которых много скота. Кроме того, из молока готовят масло и сыр. Быки или волы в упряжке просто бесценны: они не только спокойны и энергичны, но и проявляют большую выносливость. Между Пекином и Лама-мяо мне встретилось по самым скромным подсчетам три-четыре тысячи повозок, запряженных волами. Они были гружены содой и другими товарами, которые странствующие торговцы намеревались продать на рынках Северного Китая. Не меньше было таких повозок и на пути из Лама-мяо к Гу-бэй-коу.
Перед тем как продолжить рассказ, я коротко остановлюсь на кормлении скота китайскими крестьянами и приведу один-два рецепта китайских ветеринаров, лечащих больных коров. Задача пастуха не только давать скоту хорошую траву, но и регулярно менять воду в течение дня. В зимние месяцы, когда травы недостаточно, основная пища коров – это мелко нарезанная и смешанная с бобами или горохом, рисовой
