шелухой солома, к которой добавлено немного воды. Кроме того, пастух старается обеспечить удобное стойло. Подстилка для коров состоит из рисовой, пшеничной или ячменной соломы. Пастух должен встряхивать ее ежедневно и менять каждые десять дней.
Китайские крестьяне и животноводы искушены в лечении болезней крупного рогатого скота. Если полагают, что корова больна, во многих частях империи к ее рогам обычно привязывают колокольчик, и особенно часто на ночь, чтобы можно было определить, когда она захочет снова приняться за жвачку. Когда скот страдает от какой-нибудь из простых болезней, прописывают микстуру, которая состоит из пяти цяней ревеня и пяти цяней горькой соли, растворенных в чашке воды. Микстуру вливают в горло корове с помощью бамбуковой трубки, по-видимому, без всякого труда. Когда речь идет о ящуре, хозяин жжет благовония с едким дымом и сильным запахом у каждого стойла, чтобы предотвратить эпидемию. Когда животные отказываются пастись, прописывают микстуру, состоящую из четырех лянов нин-му-сян и одного цзиня гуань-янь. Эти средства смешивают в чистой воде и кипятят. Если у коров появляются вши, пастух лечит их притиранием, основные ингредиенты которого – растительное масло и кабанье сало. При чесотке животных растирают мазью из черного гороха. При кровотечениях дают соленую воду; если это не действует, прописывают тан-нзюй и хун-хуа. Эти лекарства варят на медленном огне, предварительно смешав с двумя цзинями китайского вина. При офтальмии крестьяне регулярно и обильно промывают глаза корове соленой водой. Если животное становится бодливым, предполагают, что у нее воспалился желчный пузырь; соответственно рекомендуют давать лекарство, которое состоит из смеси ревеня (пять цяней), вина (один цзинь) и куриного яйца. Необходимо отучить корову от бодливости, так как, если какая-нибудь из них насмерть забодает кого-то, закон будет крайне суров к хозяину. После смерти коровы, согласно обычаю, посылают за тремя-четырьмя даосами, чтобы те изгнали дух мертвого животного.
Прежде чем перейти к другой теме, я упомяну об очень любопытном обычае, распространенном во многих частях империи. Многие крестьяне и животноводы держат в загонах обезьяну, веря, что ее присутствие охранит скот от любых болезней.
Воловьи шкуры китайцы выделывают следующим образом: погружают в баки с водой, селитрой и известью. Через тридцать дней вынимают, соскабливают шерсть и промывают ключевой водой. Затем каждую шкуру делят на три полосы или куска и обрезают по краям, а после этого – коптят, протащив несколько раз над дымящей печью. Потом расстилают на плоской доске и закрепляют гвоздями, пока не просохнут как следует на солнце. Когда почерневшей от дыма коже нужно придать желтый цвет, ее мажут красителем – водой, настоянной на плодах дерева хуан-чжи. Из обрезков шкур делают клей, проварив их двенадцать часов на медленном огне в кастрюлях. Затем клей выливают в грубые глиняные горшки, где он остается на три дня до застывания, после этого режут на бруски острыми ножами, аккуратно раскладывают на решетчатых подносах и оставляют сушиться на полках под навесом. Время сушки этих брусков зависит от времени года. Если дует северо-западный муссон, клей высыхает всего за пять дней; во время юго- западного муссона, оказывается, необходимо сорок или пятьдесят дней. Осадок в кастрюлях, где варился клей, и удаленную со шкур шерсть продают земледельцам в качестве удобрения.
В расположенной неподалеку от Кантона деревне Байша, или Пакша, находится большая кожевенная фактория, которую интересно посетить.
Мои слова о том, что на юге редко можно увидеть стада крупного рогатого скота, с той же степенью справедливости можно повторить об отарах овец, которые в этих местах действительно встречаются нечасто. Но на севере Китая и в Монголии овечьих отар очень много. Китайские овцы принадлежат к широкохвостой породе. Обычно они белого цвета, а иногда бело-черные. Шерсть ягнят курчавится и из-за этого настолько ценится, что хозяин отары иногда режет суягных овец ради шкуры неродившегося ягненка, которая еще более курчава и стоит дорого.
В восьмом лунном месяце, который соответствует нашему октябрю, начинается сезон спаривания. В это время каждому барану отводят десять овец. Предпочтение отдается безрогим баранам. Во втором лунном месяце, который соответствует нашему марту, приближается сезон, когда овцы ягнятся, и бдительность пастуха многократно возрастает. Монгольские овчары нередко на это время запирают ярок в загоны. Часто они также смотрят, чтобы стадо питалось не только подножным кормом, но и сеном. Хотя обычно овцы начинают ягниться в марте, многие ягнята рождаются раньше, в конце двенадцатого месяца, что соответствует нашему январю. Считается, что ягнята, родившиеся в первом лунном месяце (наш февраль), станут самыми большими и красивыми в отаре овцами. Овчары ссылаются прежде всего на то, что в этом месяце сосцы ярок содержат больше всего молока, а также на то, что к тому времени, как придет пора отлучения ягненка от материнского молока, как раз будет очень много травы.
Стригут овец в июне. В Китае, насколько я мог заметить, нет обычая мыть овцу в ручье перед стрижкой, который существует у нас, но шерсть, состриженную со спины овцы, тщательно промывают. Для этого ее кладут в большие корзины из ивовых прутьев, расставленные вдоль мелкого ручья или речки. Стоящие в корзинах мужчины промывают шерсть, топча ее ногами. Овечья шерсть находит широкое применение у китайцев, которые ценят ее гораздо больше баранины.
На юге Китая пользуются очень простым способом стрижки овец, похожим на английский, но монголы вместо этого применяют метод, сопряженный с большими страданиями животного. Овце связывают ноги и выдергивают у нее шерсть с помощью железного инструмента в форме человеческой кисти. Во время одной подобной стрижки, если ее можно так назвать, я рискнул указать монгольским пастухам на жестокость их действий. Пастухи пытались оправдаться тем, что их способ практичнее стрижки, поскольку они собирают только зрелую шерсть. Очевидно, овца испытывает сильную боль. Животные непрерывно так жалобно блеяли, что я не смог больше смотреть на это.
Мытье шерсти
Уходя, я не смог удержаться от мысли о том, как мало это похоже на то, что говорится в Библии о пророке Исайи: «Как агнец пред стригущим его безгласен».
В таких местах, как север Китая и Монголия, для защиты от диких зверей нужны большие и хорошо защищенные овчарни. В зимние месяцы с их суровыми холодами совершенно необходимо, чтобы овцы ночью находились под крышей, поэтому овчарня обычно пристроена к крестьянскому дому. Чтобы было проще присматривать за животными по ночам, часто в стене, отделяющей жилой дом от овчарни, проделывают дверной проем или окошко. Полы овчарен обычно покрыты досками с отверстиями, чтобы животные оставались сухими, а загон – чистым. Дважды в день там тщательно подметают.
Весной и летом пастухи рано поутру ведут стада на выгон, но осенью и зимой это считается необязательным. Я сказал «ведут», поскольку в Китае, как некогда и в Иудее, овцы привыкли следовать за пастухами, которые идут впереди, для англичанина, который не видел ничего подобного в своей стране, но знал с юных лет, что такое бывает, для которого, быть может, это знание связано со многими дорогими воспоминаниями о том, как его наставляла в Законе Божьем матушка, – так вот, для него зрелище овец, кротко следующих за пастырем, представляет особенный интерес. Кажется, в Греции и Риме в древние времена это не было в обычае, поскольку ни в прозе, ни в стихах нет никаких свидетельств тому, что овцы там были обучены следовать за пастухами и их не надо было гнать на выпас. Кажется, эта разница в обычаях характерна для пастухов европейских и азиатских стран как в древности, так и сейчас. Несомненно, еще в стародавние времена овец приучали следовать за пастухами: в книге Исход (3: 1) мы читаем, что Моисей «провел стадо далеко в пустыню», а в Псалтири (76: 21) – «Как стадо, вел Ты народ Твой рукою Моисея и Аарона».
Поскольку овца – самое кроткое из всех животных, китайцы утверждают, что лучшие пастухи – люди тоже кроткие, притом старше среднего возраста. Овцам очень вредно, когда их ведут вперед неделикатно, а китайцы говорят, что именно этот промах склонны допускать молодые и неопытные пастухи.
Дикие звери, от нападений которых следует защищать стадо, – это волки, пантеры, лисы и барсуки. Особенно опасны волки, неторопливо крадущиеся по долинам Монголии. Раз во время путешествия по этим долинам нашу дорогу пересек большой волк;, у которого был такой беспечный вид, что я вообще сначала решил, что это собака из соседнего стойбища. Но когда он приблизился к поселению, из одного шатра выбежали несколько монголок и подняли тревогу, начав кричать. Двое или трое мужчин, привлеченных из соседнего шатра шумом, немедленно вскочили в седло и с собаками пустились в погоню за хищником. Один из моих спутников последовал на одной из верховых лошадей, которые всегда были с нами, их примеру. Теперь волку «угрожала опасность», то есть он был в том состоянии, в котором, по Тачстоуну, бывает пастух. Если победа должна была достаться большинству, то в этом отношении он плачевно проигрывал.
