Она чуть дыша вошла на кухню. Однако ей не пришлось ничего объяснять. Дэниел исчез, а вместе с ним и вторая тарелка и бокал с вином.
– Келли, я тебя люблю. Очень!
– О чем ты?
Эрик вдруг резко обернулся, и ей пришлось отступить к кухонной двери.
– Я понимаю, что сейчас не время…
– Да, Эрик, сейчас не до того! – воскликнула она.
Куда, интересно, подевался Камерон? А вдруг откуда-нибудь наблюдает за ними?
Дабни придвинулся ближе, погладил ее по щеке, и все чувства вмиг отразились на его лице.
– Келли, я понимаю, что Грегори погиб совсем недавно.
Но в нашем несчастном, измученном войной мире время исчисляется по-другому. Мы оба любили его. Кто лучше меня сможет позаботиться о тебе и кто станет так же сильно любить тебя, когда его не стало? Келли…
– Я не готова говорить об этом, Эрик. Я… Хочешь кофе?
Садись за стол, я сейчас налью тебе чашечку. – Она торопливо скользнула мимо и поставила перед ним кофе. – У меня есть тушеное мясо, хочешь?
– Я не голоден, спасибо.
– Знаю я эти скудные армейские рационы! Может быть, все-таки отведаешь?
Он покачал головой и уселся за стол. На тот самый стул, на котором совсем недавно сидел Дэниел.
– Келли, я пришел, чтобы увидеть тебя.
Она глубоко вздохнула и села напротив.
– Я ценю твою преданность, Эрик, но со мной асе в порядке, спасибо.
Потянувшись через стол, он взял ее руку в свою.
– Келли…
Она тотчас высвободилась.
– Эрик, – начала она, опустив глаза и пытаясь как можно мягче остановить его излияния. На какое-то мгновение она даже забыла, что где-то неподалеку находится Дэниел Камерон. – Выслушай меня, пожалуйста. Все так неожиданно! Я пока и думать не могу ни о ком, кроме Грегори. Пойми меня. – Она взглянула ему в глаза и улыбнулась своей милой улыбкой, оставляя ему надежду на будущее. – Дай мне время. Я буду молиться, чтобы ты вернулся целым и невредимым.
Не сводя с нее глаз, Дабни одним глотком осушил чашку.
Кофе был очень горячий. Дай Бог, чтобы ом не обжегся!
– Вспоминай обо мне, ангел, – горестно сказал он, вставая из-за стола. – Прошу тебя. Ах, Келли. Келли… Я буду любить тебя до конца своих дней.
Девушка растерялась. Ей хотелось подарить ему что-нибудь на память, просто в знак дружбы. Она и не подозревала, что он испытывает к ней такие чувства, и сама никогда не задумывалась о своем к нему отношении. Он для нее всегда был другом Грегори, а значит, и ее другом.
Если бы не война, ни один мужчина не осмелился бы вести себя с ней подобным образом. Она бы все еще носила траур, спасаясь под черными одеждами от чувств и страстей.
Дабни уходит туда, где свистят пули, сверкают сабли и грохочет артиллерия. Его могут убить в любую минуту.
Келли заставила себя улыбнуться.
– Эрик, ты мне небезразличен, сам знаешь. Но пока мое сердце все еще принадлежит мужу, – прошептала она.
– Скажи мне, что я могу вернуться сюда, – попросил он.
– Эрик, я буду молиться о том, чтобы ты вернулся, – отозвалась она, имея в виду, что желает ему вернуться живым с войны.
Но он понял ее слова по-своему.
Глаза у него вспыхнули, лицо осветила самодовольная улыбка.
Келли, вздохнув, хотела было объяснить, что он не правильно ее понял, но не решилась. Кто знает, что будет завтра?
Он взял ее руку и поцеловал кончики пальцев.
– В таком случае до свидания, Келли. До встречи после войны, – процитировал он слова песенки, которая с каждым днем завоевывала все большую популярность.
Девушка кивнула:
– До свидания, Эрик. Береги себя.
Она проводила его до входной двери и остановилась на пороге.
Дабни неожиданно притянул ее к себе и поцеловал самым, по его мнению, страстным поцелуем. Для
