велосипеда. Мундир командующего артиллерией лежал на скамеечке в изножье кровати.
Перед зеркалом стояла тетушка Присилла в таком вызывающем белье, какого Дэниел в жизни не видывал: ярко-оранжевые кружевные воланы на нем чередовались с воланами черного цвета. Декольте щедро открывало взору весьма соблазнительные Груди, привлекали внимание черные сетчатые чулки.
Судя по всему, она была уже не столь молода. Ярко-рыжие, явно крашеные волосы были под стать белью.
– Не засоряй свою очаровательную головку мыслями о том, что собирается делать старина Эйб. Он что-нибудь придумает…
– Но ведь тебе известно, о чем он думает, Луис, а я чувствую себя гораздо спокойнее, когда ты мне рассказываешь, – капризно отозвалась Присей.
Она вдруг нахмурилась. Ах вот оно что! Заметила его в зеркале. Камерон хотел было поскорее исчезнуть, чтобы не смущать эту смелую помощницу Конфедерации, но она, по-видимому, ничуть не смутилась. Присей улыбнулась зеркалу и провела языком по губкам. Красивый карий глаз лукаво ему подмигнул.
– Луис, мне, пожалуй, надо пропустить рюмочку хереса.
Я, кажется, простыла. Извини…
– Что ты. Присей! Я сам принесу тебе все, что пожелаешь…
– Нет, нет и нет, Луис! Ты останешься здесь. И не остынь, дорогой. Я вернусь через мгновение.
Накинув на плечи прозрачное неглиже, она поцеловала Луиса в лысеющую макушку и торопливо вышла из комнаты, притворив за собой дверь.
В коридоре она с облегчением вздохнула и тихо произнесла:
– Вы Дэниел Камерон. – Он кивнул. Схватив его за руку. Присей повела его по коридору и, втолкнув в какую-то комнату, закрыла дверь. – Но ведь предполагалось, что вы будете в гробу! – воскликнула она.
– Я не захотел воспользоваться этим способом.
– Удивительно, что вас не поймали, дурень вы этакий! Вам следовало сделать все так, как сказала я. Я нашла бы вас и Привезла сюда…
– Весьма признателен вам, мадам, но я выбрался оттуда по-своему.
– Вас, наверное, будут разыскивать.
– Это уж как пить дать! К утру.
– А ведь я собиралась приютить вас здесь, на время, – сообщила женщина.
Дэниел, крайне удивленный, сделал шаг назад. В привлекательности ей не откажешь. Она была, видимо, лет на десять старше его, очень миловидная, с умненькими карими глазками.
Ее роскошная шевелюра напомнила ему золотистые волосы Келли. Волосы как пламя, пряди которых он наматывал на свои пальцы, волосы, которые, словно шелк, укрывали и его тело!..
Волосы, с помощью которых можно было бы удушить ее, напомнил он себе.
– Как вы похожи! – неожиданно воскликнула тетушка Присилла.
– Простите, не понял? – переспросил озадаченный Дэниел.
– Вы просто копия своего брата.
– Вы знакомы с Джессом?
– Ну конечно! Я вращаюсь во всех нужных кругах, соблюдая осторожность, разумеется. И увлеклась вашим братом с того самого момента, как увидела его. Однако, говорят, он отдал свое сердце какой-то южаночке. Потом, узнав, что его брат, как две капли воды похожий на него, сидит в тюрьме.'.. – По всей видимости, она не прочь была его соблазнить. Дэниел не знал, рассмеяться ему или оскорбиться. – И вот придется к утру отправить вас отсюда! – простонала она.
Камерон откашлялся.
– Вы не забыли, мадам, что в спальне у вас мужчина?
– А-а, Луне! – Она махнула рукой. – Сейчас спроважу. – Глаза се распахнулись еще шире. – Мне очень нравится моя работа, полковник. Я оказываю неоценимые услуги нашей армии. Так сказал сам генерал Роберт Ли!
Дэниел тотчас попытался представить себе необычайно добропорядочного генерала Ли в этой комнате с этой женщиной, но безуспешно.
– И я ждала…
– К сожалению, мне надо двигаться дальше. Со мной еще двое. К утру я намерен добраться до Виргинии.
О, Виргиния! Но на самом деле ему хотелось добраться до Мэриленда, до дома Келли Майклсон, чтобы встретиться с ней там лицом к лицу.
Камерон стиснул зубы, поняв, что не может прямиком отсюда отправиться к ней. Его первая задача – обрести свободу для себя, для Билли и Дэйви. Ему надо пробраться на Юг и как можно скорее вернуться в расположение войск Стюарта.
В общем, сейчас он отправится в Виргинию.
– Полковник, вы на меня даже внимания не обращаете, – притворно обиделась тетушка Присилла.
– Увы, мэм. Вес мои помыслы – только о благе родины! – несколько театрально заверил он ее.
