То немногое, что осталось от урожая кукурузы, собрали, а наступающая зима полностью прикроет последствия боев, изуродовавших местность.
– Спасибо за то, что навестили, – кивнула супругам Вайс Келли. – Я знаю, что главное – провести этот день в кругу близких, так что вдвойне благодарна вам за визит.
– Мы люди простые и не злые, – заверила ее Хельга, по-матерински поцеловав в щеку, и они с Руди ушли.
Приближалось Рождество. Незадолго до праздника к ее дому вдруг приблизился солдат, который вел за собой чудесного гнедого коня. Даже издалека облик этого парня ей показался до боли знакомым.
Отшвырнув ведерко с кормом для цыплят, она бросилась навстречу и, добежав, кинулась ему в объятия.
– Джереми! Какая радость! – воскликнула она, целуя младшего брата.
– Келли, Келли! – Ваяв в ладони ее лицо, он посмотрел ей в глаза и снова крепко прижал к груди. – Господи, как я рад тебя видеть! Я так по тебе скучал! И по дому тоже! Ты не можешь себе представить, как мне было плохо!
– Ух, какой ты стал, Джереми! И усы отрастил! В жизни не видела таких красивых усов!
И правда, усы, густые, темно-рыжие и ухоженные, причудливо закручивались на концах.
Серебристо-серые глаза брата вспыхнули и заискрились.
– Значит, усы ты одобряешь, а?
– С усами ты выглядишь совсем взрослым.
– Достаточно взрослым, чтобы быть лейтенантом?
– Так ты получил повышение? Замечательно!
Он пожал плечами.
– Келли, мы понесли страшные потери. Как ни горько, но следует признать, что иногда мятежники бьются лучше нас. Понимаешь, они ведь сражаются за свою родину. А мы идем по ней походным маршем и по дороге раздеваем ее догола. Вот они и стараются. Поэтому на войне повышения получают быстро.
– Я горжусь тобой, Джереми. Уверена, что папа тоже гордился бы и радовался, что заставил тебя стать военным. Но не будем об этом, сейчас я просто хочу радоваться тому, что ты дома. Пришел в отпуск. Джереми, ведь ты не дезертир, а? На днях я слышала в городе, что и у янки, и у мятежников за последнее время много случаев дезертирства. Солдаты стараются перезимовать дома. Ведь ты не дезертировал?
– Нет, сестренка, успокойся, я получил отпуск. Но сразу же после Рождества должен отправляться назад. А вот Джоза на праздники не отпустили, Джошуа тоже. Они сейчас стоят под Виксбергом, штат Миссисипи, там редко дают отпуска.
Наверное, как только вернусь, меня тоже перебросят туда. Хорошо хоть, что благодаря повышению меня отпустили на Рождество.
– Я так рада! – воскликнула Келли.
Она любила всех своих братьев, но Джереми был самым любимым. Бывало, они дрались и даже таскали друг друга за волосы. Зато всегда выступали единым фронтом против старших братьев, против родителей и против каждого, кто осмеливался отозваться плохо о ком-нибудь из них.
Теперь и ночью она спала спокойнее. Сны по-прежнему посещали ее, но днем она теперь была не одна.
Келли хотела рассказать ему о Дэниеле, но как? Тем более о том, что он скоро станет дядюшкой. Разве могла она расстраивать его, коль скоро он снова уходил на войну?!
В рождественское утро Келли подарила ему красивый темно-синий шарф – пусть согревает его в зимнюю стужу. Глаза брата заискрились благодарностью.
– А я ничего такого не придумал, – омрачился на мгновение он.
– Ты пришел домой – это ли не подарок, Джереми?
– Я же не сказал, что у меня совсем нет подарка, – лукаво улыбнулся он и вручил ей коробочку в серебристой обертке.
Открыв ее, она увидела прекрасную камею.
Келли с удивлением взглянула на брата.
– Я ее купил. Совершенно законно.
– У кого?
– У одной леди из Теннесси, – тихо сказал он. – У нее четверо детей, а мужа убили под Шайлохом. Ей было трудно прокормить детей на бумажные деньги Конфедерации, и я щедро заплатил ей в долларах Союза, поверь мне.
– Но ты взял такую дорогую вещь…
– Келли, она не хотела благотворительности. Я рассказал ей о тебе, и она была просто счастлива, что ты будешь носить ее брошь.
Джереми осторожно приколол камею к лифу платья и, улыбнувшись, отступил на шаг.
– Уверяю тебя, Келли, я заплатил за нее значительно дороже, чем она стоит.
Сестра улыбнулась, обняла его, потом вдруг словно спохватилась:
