назад на знакомую территорию, где раздвижные двери выходили к бассейну.
Билл появился с другой стороны дома, где осматривал гостевые апартаменты. Взглянув на Лайама, покачал головой.
Серена стояла у входа.
– Давай послушаем запись, – предложил Лайам.
Она включила автоответчик и нажала кнопку воспроизведения. Механический голос: «Для вас новое сообщение».
Потом голос, принадлежавший Мелинде Гелф: «Серена, возьми трубку. Это я, твоя сестра. Я знаю, что ты дома, просматриваешь звонки. – Потом молчание. – Хорошо. Можешь не отвечать».
Щелчок.
Снова механический голос: «Конец последнего сообщения».
Она с недоумением смотрела на телефон.
– Я клянусь, там были и другие сообщения. Этот негодяй звонил несколько раз. Молчал и дышал в трубку. Потом заговорил, повторяя слова этого проклятого стишка и говоря, что убийца в доме.
Рикардо появился в дверях. Он покачал головой:
– Во дворе никого.
– Я говорю тебе… – начала Серена.
– Может быть, эти записи кто-то стер? – хмуро спросил Билл.
– Конечно. Вы можете стереть все, что угодно, если звоните откуда-то, зная код.
– Что ж, тогда мы проверим все входящие звонки, – сказал он ей. – У нас есть отпечатки пальцев некоторых подозреваемых, и нужно убедиться, что никто из них не входил в дом. И мы вытащим телефонные записи. Мы займемся этим прямо сейчас.
– Тебе нужна Серена? – спросил Лайам.
– Конечно. Она должна написать заявление и заполнить некоторые бумаги.
– Хорошо. Давай сделаем все это быстро. Я хочу увезти ее отсюда сегодня же вечером.
Серена повернулась к нему:
– Ты думаешь, что я сошла с ума и воображаю то, чего на самом деле не было?
– Я не говорил этого, – возразил Лайам.
– Ты же сам сказал, что в моем доме никого не было, тогда зачем мне уезжать отсюда?
– Это необходимо, – твердо заявил он. – Билл, ты можешь начать как можно скорее?
– Безусловно.
Прошло два часа, прежде чем бумаги были заполнены.
Он нервничал, хотя был знаком с процедурой и знал, сколько времени это займет.
Эксперты по снятию отпечатков прибыли проверить телефон, двери и другие предметы в доме. Они пробудут тут некоторое время. Лайам сомневался, что они что-то найдут, поскольку придерживался версии, что в доме никого не было. Звонивший хотел запугать Серену и заставить ее выбежать во двор.
Никаких намеков на взлом двери. Серена сама оставила ее широко открытой. Вообще никаких свидетельств, что в доме кто-то был… Только утверждение Серены.
Кассета была вынута из автоответчика и отдана для проверки. Может, кто-то из специалистов сумеет вытащить из нее то, что им нужно. Все входящие звонки будут отслеживать.
Когда она подписала последний лист бумаги, Лайам сказал:
– Пойди собери свои вещи.
– Но разве мне сейчас угрожает опасность? Дом окружен полицией, – стиснув зубы, пробормотала она.
– Сегодня мы уедем отсюда, – повторил он.
– Но нет никакого смысла…
– Я не собираюсь спорить с тобой. Я хочу увезти тебя отсюда.
– Лайам…
– Либо ты делаешь то, что я сказал, либо я ухожу.
– Что? – недоверчиво переспросила она. Отбросив назад непослушную прядь, она вздернула подбородок. – Мне кажется, что тебя наняли следовать за мной, а не наоборот.
– Ты делаешь то, что я сказал, или я ухожу, – повторил он. Он мог слышать, как скрипнули ее зубы.
– Уходи. Ты ведь этого хочешь, не так ли? – отрезала она. Они стояли в коридоре, вдали от остальных.
– Не глупи, – сказал он ей. – Речь идет о твоей жизни. Я делаю все, чтобы защитить тебя.
– Лайам…
– Ты действительно хочешь остаться одна? Или нанять другого телохранителя, которого не интересует ничего, кроме денег?
Она могла быть по-королевски щедрой, когда хотела. И совершила над собой немыслимое усилие.
– Хорошо, – мягко ответила она. – Куда мы поедем?
– Ты узнаешь, когда мы будем на месте.
– Но мне завтра надо быть на работе…
– Ты будешь.
– Я не понимаю, почему ты не можешь сказать мне?
– Я не хочу, чтобы кто-то знал.
– Я должна позвонить сестре. Я не хочу, чтобы она подумала, что я игнорирую ее.
– Мы позвоним Мелинде. Но не скажем ей, где ты. Собери вещи.
Прошло десять минут, и они уже сидели в машине, он был за рулем.
– Мы едем к тебе?
Он кивнул.
– Есть возражения?
– Нет… думаю, нет.
Она хранила молчание, пока они ехали. Он тоже старался не раскрывать рта. Но не мог.
– Серена. Черт, ты вела себя настолько глупо…
– Ты уже говорил мне это.
– Кто-то мог быть около дома. Поджидать тебя.
– Но кто-то мог быть и в доме.
– Билл проверил дом…
– Он мог не заглянуть в чулан…
– Не мог.
– Хорошо, прекрасно. Сколько можно говорить мне, как глупо я поступила?
– Кто-то мог проникнуть во двор. Звонок был рассчитан на то, чтобы выманить тебя из дома.
– Я знаю.
– Ты вышла одна, в темноту…
– Я знаю, черт побери! Я испугалась.
Он замолчал. Но потом снова продолжил настаивать на своем:
– Если ты в доме и все двери заперты, ты должна оставаться там, ты слышишь меня?
– Да. Как я могу не слышать тебя? – сердито возразила она. Затем добавила: – Я не думаю, что телохранитель должен запугивать клиента, которого обязан охранять.
– Я уже сказал, можешь меня уволить.
– Я не хочу тебя увольнять. Я хочу, чтобы ты бросил свои диктаторские замашки. Я постараюсь никогда больше не делать глупости, но как быть, если я такая эмоциональная? Я ведь актриса. Я знаю твое мнение на этот счет.
– У меня нет негативного отношения ни к актрисам, ни к актерам, – сказал он. – Скорее к тому образу жизни, который они ведут. Когда реальный мир не важен, а важно то, что пишет о них пресса или что показывают на экране либо на пленке… – Он оборвал себя. Он хотел сделать как лучше, а получилось скверно. И злился, и никак не мог сбросить напряжение…
И никак не мог избавиться от страха за нее.
Они подъехали к его дому. Лужайка перед крыльцом была ярко освещена. Никто не мог спрятаться
