— Если желаете. Но, по-моему, ваши дочери не имеют ни малейшего отношения к произошедшему. Кажется, они хотят сказать, что не стали бы подшучивать над Тамми, если бы знали, что с ее мачехой вскоре случится несчастье. Правильно, девочки?
Обе лихорадочно закивали.
— Ну, — молвила родительница, — что за шутка?
Линетт взяла на себя роль спикера:
— Тамми носит учебники в рюкзаке. Вроде настоящей зеленой лягушки.
Маркби замер, не донеся до губ чашку. Сумка-лягушка. Ее так и не нашли. Следовало догадаться.
— Мы вместе едем в школу на автобусе, — объясняла Линетт, обращаясь к нему. — Тамми, Люси и я. Мы схватили лягушку и убежали. Просто пошутили. Отдали бы обратно, а Тамми разозлилась и ушла обратно в Хейзлвуд. Поэтому рюкзак остался у нас.
Она умолкла, виновато покосившись на мать, которая заметила:
— Домой не принесли. Куда дели?
— Пошли… на старый виадук и вниз бросили. Он упал в деревья на насыпи, — самоотверженно призналась Линетт, опустив глаза.
— Обе сегодня же напишете Тамми письмо с извинениями, — категорически приказала миссис Хейворд.
Люси залопотала в оправдание:
— Мы ей рассказали. В тот же вечер звонили на ферму, сказали, где искать.
— В какой вечер? — уточнил Маркби.
— В среду, — ответила Линетт. — Мы же не знали, что утром в четверг найдут Соню и всё вот так выйдет.
Он поставил чашку:
— Извините меня, миссис Хейворд. Благодарю вас за чай, и вам, девочки, спасибо за откровенность.
— Это важно? — спросила вдруг притихшая хозяйка. — То есть как-то связано с убийством?
— По-моему, да, хотя ваши дочери никоим образом не могли это предвидеть. — Алан ободрительно улыбнулся. — Не будьте с ними слишком суровы. Дети выкидывают друг над другом глупые шутки.
— Им велено держаться подальше от железной дороги и в том числе от старого виадука, — отчеканила она. — Надеюсь, эта безобразная выходка не сильно задержала следствие.
— Пожалуй, даже помогла. Надеюсь, с вашим мужем все будет в полном порядке.
— Беда никогда не приходит одна, — заключила миссис Хейворд.
Маркби ехал назад в Хейзлвуд, стараясь упорядочить известные факты в гудевшей голове. Надо выбросить из нее покушение на Дерри Хейворда, которое чуть не увело его на ложный путь. Поворотной точкой стал телефонный звонок. Звонила не Соня, а девчонки Хейворд, сообщившие Тамми, где искать сумку. Тамми пошла наверх якобы делать уроки, что без учебников невозможно. Внизу скандалили отец с мачехой, потом Соня убежала, Хью задремал у телевизора. Тогда девочка тайком выскользнула из дома и отправилась к насыпи за рюкзаком.
— И там стала свидетельницей… — пробормотал суперинтендент.
Почему молчит? Потому что увидела хорошо знакомого человека, которого выдавать не желает. Отец спал дома перед голубым экраном. Остается один. Дядя Саймон.
Саймон, который упорно называет убийцей чужого бродягу. Саймон, который настаивал на своем праве присутствовать на допросе брата и на беседе констебля Холдинг с племянницей. Саймон, который пристально наблюдает за ходом следствия, готовый в любой момент отвести от себя взгляд полиции.
Теперь он на него устремится. Надо взять его для допроса, но первым делом предупредить Хью, чтобы держал дочку дома под строгим присмотром.
— А ее нет, — сказал Хью Франклин.
Маркби недоверчиво вытаращил глаза:
— Как нет? Где она?
Они стояли в воротах фермы. Старый спаниель с антиобщественным запахом, о котором оповестила всех Джинни Холдинг, крутится под ногами, принюхиваясь. Значит, девочки действительно нет, иначе пес сидел бы при ней.
— Неподалеку, — объяснил отец. — Я заезжал к Саймону, рассказать про Дерри Хейворда. Тамми со мной увязалась, у него осталась. Он попозже ее привезет.
Алан постарался не выдать тревогу.
— Где ваш брат живет?
— Надо ехать по окружной дороге, — Хью широко махнул рукой на запад, как моряк на картине «Юность Рэли», — свернуть на Спрокеттс-Лейн. Не ошибетесь. Там всего один дом.
— А если через поля напрямую пешком?
— Тогда надо знать, как идти. Скорей доедете. За пару минут, не больше. А что? — с опозданием заинтересовался он.
Невозможно сказать: «По-моему, твой брат убийца». Поэтому Маркби ответил:
— Надо кое-что уточнить. Я сейчас был в Черри-Три…
— Как там Дерри? В порядке?
— Насколько возможно.
Он направился к своей машине и, махнув на прощание, умчался, оставив озадаченного фермера у ворот.
Дом он нашел без труда — каменный, с соломенной крышей. Некогда здесь стояла пара рабочих коттеджей, которые потом слили в одну просторную привлекательную жилую постройку. На подъездной дорожке внедорожник Саймона Франклина.
Маркби вылез из машины, пошел по гравию к парадному. На звук шагов в окна не выглянули любопытные лица. Он поднял тяжелый чугунный молоток и дважды стукнул в створку. В ожидании с любопытством разглядывал инструмент в виде сжимающей шар женской руки в рукаве по моде семнадцатого века. Видел такие вещицы во Франции на дверях старых домов, а в Англии никогда. Возможно, Саймон из-за границы привез.
Не дождавшись ответа, направился к задней двери, попробовал снова. Опять безуспешно. Нерешительно повернул ручку, дверь распахнулась.
Шагнул на кухню, крикнул:
— Есть кто-нибудь дома?
Голос гулко раскатился, как бывает только в пустом помещении, но он все-таки бегло осмотрел другие комнаты нижнего этажа. В одной из них — в рабочем кабинете — на письменном столе выключенный компьютер, разбросаны бумаги, видно, заметки и наброски на какую-то историческую тему. Сверху лежат две облезшие помятые пряжки то ли от ремня, то ли от обуви. С виду древние. Должно быть, Саймон работает над очередной книгой о жизни в давно прошедшие времена. Но где он сам и, главное, племянница? Далеко уйти не могли. Наверное, где-то на участке.
Маркби вышел из дома, оглядываясь. Увидел каменную стену с калиткой. За ней, кажется, яблони. Поспешил туда, толкнул незапертую калитку. Действительно, старый фруктовый сад, огорчительно неухоженный, одичавший, хотя все равно пышный. С неимоверным облегчением услышал голоса, детский смех и пошел в ту сторону по высокой траве.
В дальнем конце под старой яблоней висят качели. Тамми сидит на доске, дядя ее раскачивает. Доска взлетает все выше, она повизгивает от смеха и страха. Ветка дерева трещит и гнется.
Все внимание Алана направлено на мужчину. Тот смотрит на него и не видит. Глаза сверкают, как в трансе, белая маска на лице выражает опасную решимость.
— Франклин! — крикнул он.
На меловом лице расплылось изумление, глаза расширились, рот открылся. Саймон, постепенно узнавая его, наконец с полным ужасом осознал все. Руки выпустили веревки, упали вдоль тела. Он шагнул в
