собственного кармана. Я заплатил за еду и за пиво. Он даже не предложил угостить меня пинтой.
— С какой стати? — вставил Пирс. — Вы его пригласили.
— Правильно. Но он не транжира. Мошенник — поспорю на последнее пенни. Я рассказал о своем интересе к Форуэйзу, поинтересовался его намерениями. Уверен, у него были в запасе какие-то планы. Он приехал к старушкам не для демонстрации семейной солидарности. Его интересовали деньги. Он сообщил мне о завещании, составленном много лет назад его прадедом, согласно которому ему причитается половинная доля в усадьбе. Объявил, что представит его английскому суду. Тогда продажа будет отсрочена. Однако, если я готов заплатить надлежащую сумму, возражать не будет. Забудет о завещании. Пусть Форуэйз продается.
Пирс презрительно хмыкнул.
Ньюмен согласно кивнул:
— Совершенно верно. Я не вчера родился. Если бы завещание действительно было, и ему действительно причиталась половина, он не пытался бы заключить со мной сделку. А если завещание действительно существует, нельзя верить, что он выполнит условия соглашения. Но я быстро пришел к заключению, что либо завещания нет, либо британский суд его не признает. Так ему и сказал. Он не стал спорить. Понял, что я разгадал его планы, и больше не стал тратить время. Завел другую песню, выступил с новой идеей. Это меня окончательно убедило, что он аферист.
Дадли Ньюмен пристально взглянул на Пирса.
— Наверняка вы и меня считаете ловкачом. Возможно, так оно и есть. Но между хитрецом и обманщиком большая разница. Оукли обманщик. Я честный человек. Не вру и не мошенничаю. Прежде всего преследую собственные интересы, но это не противозаконно.
Слушая застройщика с нараставшим недовольством, хотя и понимая, что тот прав, Пирс спросил:
— Хорошо, о чем вы с ним в конце концов договорились?
— Ни о чем. Он сказал, раз я так отношусь, обсуждать больше нечего. В любом случае он откажется от претензий, не потребует отсрочки продажи. Кузины наверняка обойдутся с ним справедливо. Имелось в виду, что ему удастся выманить у них долю вырученной суммы.
— И вы были готовы это допустить? Обманом заставить двух старых женщин расстаться с деньгами, которых им и так едва хватит? Даже при том, что его претензии, может быть, абсолютно необоснованны? Даже при том, что сами признали его мошенником? — возмутился Пирс. Нечего притворяться. Ньюмен знает, что он его позицию не одобряет. Знает, и его это ничуть не волнует. Ничего противозаконного, по его выражению.
— Я возражать не обязан, инспектор, — почти ласково ответил застройщик. — Не мое это дело. — И заерзал в жалобно скрипнувшем кресле. — В любом случае, когда мне стало известно, что сестер Оукли консультирует Джулиет Пейнтер, я понял, что она исправит любые мои упущения. В высшей степени проницательная деловая женщина. Наверняка обеспечит их интересы.
— Удобная позиция, — заметил Пирс. — Очищает совесть.
Ньюмен мог обидеться, но воспринял укор серьезно.
— Если б я слушался собственной совести, не сидел бы здесь, возглавляя успешное предприятие. С чуткой совестью надо в церкви служить или стать социальным работником. Или, может быть, полицейским? — с нехорошим умыслом добавил застройщик.
Пирс поднялся и коротко бросил:
— Спасибо, что уделили время.
— Всегда пожалуйста, инспектор. Рад помочь полиции.
Вернувшись в управление, Пирс неохотно направился к временному кабинету Минкина. Обнаружил суперинтендента в одиночестве, перебиравшего бумаги и боровшегося с неподатливым ящиком старого письменного стола. Дэйв с беспокойством задумался, где находится Хейес.
Ящик выскочил, ударил Минкина в колено. Тот выругался, потер ушибленное место, оставил свои занятия и переключился на Пирса:
— Привет, Дэйв. С докладом пришли? — Несмотря на боль и явное недовольство отведенным помещением, тон спокойный и даже веселый.
Поддельное дружелюбие не произвело впечатления. Фактически не понравилось. Пирс не подчиняется Минкину. Его к нему приставили, во многом против воли, и суперинтендент это знает. То, что он назвал его по имени, льда не разбило.
— Так точно, сэр, — сдержанно ответил Пирс.
На широкой физиономии Минкина не проявилось никакой реакции на подспудный отпор.
— Ну, давайте, — кивнул он на пустой стул.
Пирс уселся:
— Я поговорил кое с кем. С таксистом Кенни Джоссом, который в ту субботу возил сестер Оукли в город за покупками и обратно. Его показания в деле есть. И с местным застройщиком по фамилии Ньюмен.
— Как?! — вскричал Минкин, утратив всякое благодушие. — С Дадли Ньюменом?..
— Да… — Абсолютно неясно, откуда лондонец знает застройщика. — Джосс сообщил, что видел, как он разговаривал с Яном Оукли в городском пабе под названием «Джордж».
— Черт побери! — злобно выругался Минкин. — Почему меня не спросили, прежде чем идти к этому Ньюмену?
— Вас не было, — побагровел Дэйв. — И я не думал, что вам хочется затянуть следствие.
Минкин испепелил его взглядом:
— Никто следствие не затягивает. Просто Мики Хейес только что к нему отправился, и это означает, что он попадет в дурацкое положение, узнав, что вы недавно ушли.
Пирс всеми силами постарался скрыть удовольствие при мысли о дурацком положении Хейеса.
— Откуда вам известно про Ньюмена, мистер Минкин? — полюбопытствовал он.
— Миссис Форбс из паба рядом с усадьбой видела, как он однажды вечером встречался с Яном Оукли на стоянке, — кратко объяснил Минкин, еще кипя негодованием.
— Ох да, это совпадает с рассказами Ньюмена, — миролюбиво сообщил Дэйв. — Я все для вас запишу. В целом Ньюмен хотел приобрести участок, где стоит усадьба, и беспокоился, что Оукли добьется отсрочки продажи. Хотел выяснить, что он задумал. Признал мошенником, но в конце концов решил, что опасаться нечего. Считает его мелким жуликом.
— Вот как? — буркнул Минкин. — А другой… как его… Джосс?
— А, Кенни… Мы его уже опрашивали, протокол имеется. Рассказал ту же самую чепуху, только… — Пирс умолк и почесал в затылке.
— Ну? — нетерпеливо спросил Минкин. — Вас удовлетворили ответы Джосса или нет?
— Нет, — без колебаний объявил инспектор. — Только я не понял, в чем дело. Возможно, ничего такого. Просто он не любит с полицией разговаривать. На многих его родственников заведены дела.
— Например? — заинтересовался Минкин.
— Ну, пьянство, нарушение общественного порядка, физическое насилие, сбыт краденого, браконьерство, уличная торговля без лицензии… Мелочи. А на Кенни нет ничего. Он чистый.
— Возможно. Тогда ему бояться нечего. А вы говорите, он нервничал. Почему так думаете?
— Из-за собаки. — И Дэйв объяснил.
Минкин слушал, задумчиво потирая подбородок, не сводя зорких глаз с Пирса. Когда Дэйв закончил, ему показалось, что выражение лица суперинтендента слегка изменилось, манеры смягчились.
— Хорошо, — неожиданно спокойно сказал он, и Пирс ощутил абсурдное удовольствие. — Пожалуй, — сказал Минкин, — надо послать к Джоссу Мики Хейеса. Вас он знает. Знает, как с вами держаться, не сочтите за критику. Но ведь ему известно, чего от вас ждать, правда?
— Пожалуй, — согласился Пирс.
Минкин зловеще улыбнулся:
— А чего ждать от Мики, неясно. — Помолчав, он добавил: — Но ведь здесь никто не знает, чего ждать от нас обоих?
