Странник

Хейли находится на реабилитации, так что я присматриваю за Миджем, который начинает приходить в себя, но все еще по ночам просыпается с криками. Кто знает, через что ему пришлось пройти? Психиатр говорит, со временем мальчик сам все расскажет. Я тоже просыпаюсь по ночам, когда мне снится, что я вижу его там, наполовину закопанного в песке, слишком испуганного, чтобы кричать, с размазанной по лицу кровью Неба. И еще я вижу во сне Неба. С перерезанным, распахнутым горлом и большим черным пятном под головой а еще с темной дырой там, где должен быть желудок. Неба с широко раскрытыми глазами, уставившимися в мертвое небо, а вокруг него надписи на песке.

20 августа

Хаит сильно изменился. Я помню, что, когда в первый раз пришла туда и вышла на Пэнхэндл, дети-цветы казались мне ангелами из нового мира. Все вокруг пело. Не нужно было принимать наркотики, чтобы испытать чувство полета. Люди сидели на траве, а когда шел дождь, поднимали лица к небу, чтобы омыться его струями. Теперь они сбиваются в кучки по краям дороги, а во время дождя прикрывают голову черным пластиком. Дети-цветы колются, и лица у них серые, все хотят говорить про Чарльза Менсона и его Семью. Хайт-Эшбери стал убогим, нездоровым местом. Хэшбери-Трэшбери, так его теперь называют [10]. Когда Хейли поправится, мы уедем отсюда. Иногда я думаю о тех надписях на песке. Точнее, нет, я не думаю о них, они проникают в мои мысли и застревают там. Время любить и время ненавидеть. Время жить и время умирать. Время исцелять и время убивать. Паскаль говорит: что касается последнего утверждения, надо полагать, что порядок вещей изменился, исцеление приходит после. Но не для Крысы.

3 сентября

Сегодня я пошла навестить Эриена. Он совершенно изможден. Я просто сидела рядом и плакала. Они с Крысой обвиняются в хранении героина, а Эриен еще и в уклонении от воинской службы. Крысу обвиняют в убийстве, но полиции нужны дополнительные доказательства, чтобы представить дело в суде. Он пытались вытянуть подробности у Миджа, но это привело несчастного мальчугана в такое жуткое состояние, что психиатр велел им закончить допрос. И, естественно, никто ни слова не смог вытянуть из Крысы, даже его имя не удалось узнать. Нам сказали, что с момента ареста он вообще ни слова не произнес.

4 сентября

Никаких признаков, куда делись остальные люди Странника. Такое ощущение, словно они исчезли с лица земли. Я немного поспрашивала людей вокруг, но, похоже, никто про них даже не слышал.

Сегодня я спросила Паскаля: «Ты думаешь. Крыса и есть Странник?»

Он покачал головой.

«Тогда кто Странник?»

Паскаль странно так на меня посмотрел: «Зачем тебе нужно знать это?»

«Да затем, что он опасен. Он мог остаться на свободе и снова устроить это…»

«Это что?»

«Зло».

«Зло? Оно повсюду. Просто оглянись вокруг. Вчера я видел на улице мертвую девушку, она погибла от передозировки. Молоденькая, почти ребенок. Знаешь, что я думаю про Странника? Он никто. Он не существует. Это призрак. Легенда, чтобы тупоголовые думали, что они идут куда-то, потому что кто-то – или что-то – ведет их. Это паранойя и ничего больше. Надувательство».

5 сентября

Я рада, что Эриен в безопасности, в тюрьме, потому что Крыса на свободе. Я пыталась добиться, чтобы мне разрешили забрать Хейли из клиники и мы смогли бы уехать. Паскаль уже уехал и даже не сказал мне, куда направляется. Он – первый, за кем придет Крыса.

8 сентября

Каждую ночь я увожу Миджа на ночлег в разные места. В Хайт-Эшбери полно мест, где можно вздремнуть. Я также сменила одежду, а прошлой ночью Гретель – она из диггеров [11] и разрешает нам спать на ее этаже – подстригла меня. Но меня все равно легко узнать, пока я с Миджем. Возможно, Крыса наблюдал за нами, когда мы ходили к Хейли, но мы должны были туда пойти. Завтра. Я больше не могу вынести все это.

9 сентября

Мы поговорили с сотрудницей реабилитационного центра. Она сказала, что сможет найти для Хейли и Миджа место в женском приюте в Лос-Анджелесе, но я не смогу отправиться туда с ними. Так что Мидж остался с Хейли, завтра их перевезут в другое заведение, а я сижу у Гретель на этаже и пытаюсь объяснить, почему никак не могу прекратить плакать, если не расскажу всю историю самого начала. Гретель знает кого-то, кто сможет устроить мне билет в Лондон за полцены, u я уже написала моему паршивому братцу и попросила его прислать мне денег. Может, он и откликнется, хотя вряд ли.

Глава 42

Брайони застала Стива Латема за просмотром газет. Она держала в руках пакет с переводом.

– Ты это видел?

– Ага. – Он вопросительно смотрел на нее. – Слышал, ты снова заболела. Сейчас в порядке?

– Отлично.

– Надеюсь, больше никаких приступов слабости?

– У меня и не было никаких «приступов». Я же сказала: все отлично. Макриди читал это? Хоть кто- нибудь видит здесь связь со Странником?

– Ну да. В некотором роде. Но не стоит приходить в особый восторг. Макриди пару раз говорил по телефону с полицией Сан-Франциско. Они так и не вышли на след людей Странника – в конце шестидесятых там повсюду было полно всевозможных мелких групп, сект и все такое.

– Только не рассказывай мне, что все это сочли простым совпадением.

– Нет, – ответил Стив. – Но это нельзя назвать и ниспосланным свыше универсальным ключом к раскрытию дела. Если здесь и присутствует американский эпизод, на нем трудно основывать дальнейшую разработку, и едва ли можно ожидать немедленных результатов. Тамошние копы говорят, что у них уйдет как минимум неделя на розыски документов по убийству в долине Сан-Хоакин. Все, что они смогли выслать нам сразу, – это короткий отчет, где говорится, что главный подозреваемый сбежал из-под стражи.

– Великолепно. Они хотя бы имя этого парня установили?

– Нет. Как Сабина и написала. Он отказался говорить.

– Ну, это просто гениально.

– Ладно, не заводись. Видела это? – Он указал на два портрета, сделанных в отделе по установлению личности. – Вот этот составлен по описанию Нелл Адамс. Не заметно особого сходства с портретом, основанным на твоей фотографии, правда?

– Это не моя фотография. Не важно, нужный нам снимок есть на его документах, сделанных для получения визы. Они уже пришли?

Прежде чем ответить, Стив протянул ей две маленькие фотографии, приложенные к условному портрету повзрослевшего подозреваемого.

– Хорошо. Итак, это Квин в возрасте семнадцати лет, в момент поступления в колледж. А это Квин в двадцать один год, в момент исключения из колледжа и перед отъездом в Америку. А это попытка Нелл Адамс составить комплексный портрет-головоломку. Глаза Оскара Уайльда. Такого парня трудно не заметить. Вот, можешь сама посмотреть. – Он указал на первый и второй рисованные портреты. – Теперь никаких сомнений.

– Не думаю, что все эти рисунки по-настоящему надежны. А где Пелгрейв?

– Это длинная история. В субботу утром он уехал в Плимут – захватил с собой пару констеблей, чтобы провести несколько опросов и организовать розыски родственников Квина. И конечно, он собирается просмотреть полицейские отчеты по тому убийству в поезде. Невозможно полагаться на те сведения, которые они сами нам прислали. Там полно дыр. Прежде всего, практически ничего не известно о жертве. Но проблема в том, что в середине дня в субботу мы услышали по радио о буре силой в восемь баллов, разыгравшейся на юго-западе. Пелгрейв позвонил около четырех и сказал, что они благополучно добрались, но к вечеру буря усилилась, и вчера утром большинство дорог было затоплено. Так что он не мог выехать на встречи с людьми и вернется не раньше чем завтра, когда расчистят проезды. Сегодня утром от