приготовленные кухаркой Мойры Деннехи.
Джаррет мог есть опилки и пить расплавленный воск, но тем не менее был очень рад, что этого делать не придется. Миссис Каванаг прислала ему толстые куски ростбифа и гору картофельного пюре с бассейном подливки. Горячие булочки блестели от плавившегося на них масла, а дымящийся черный кофе был именно таким, как он любил.
Джаррет съел все, макая булочки в соус, и допил кофе с последним кусочком вишневого пирога. Наевшись и чувствуя приятную тяжесть в желудке, он отодвинул поднос и откинулся на кровать, положил руки под голову и уставился в потолок. За окном были слышны ритмичный стук колес экипажей и топот лошадей, возбужденная болтовня людей, направляющихся в театр. Джаррет прекрасно понимал, что глаза закрывать нельзя. Большим и указательным пальцем он ущипнул себя за нос, затем потер веки. И в следующее мгновение провалился в сон, даже не заметив, как это произошло.
Постучав и не получив ответа, Ренни открыла дверь. В комнате было темно, и она некоторое время постояла на пороге, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. То, что в конце концов открылось ее взору, привело ее в сильное смущение.
Да, он был благопристойно прикрыт. Но и только. Ренни с раздражением ощутила, что ее щеки пылают. Она считала себя достаточно искушенной женщиной, но сейчас, находясь в собственном доме, никак не могла с этим справиться. И все из-за Джаррета Салливана! Создавшаяся ситуация отнюдь не порождала к нему теплых чувств. Подняв плечи и повернув набок голову, Ренни дерзко смотрела на незваного гостя.
Его внешность нельзя было назвать неприятной. Скорее наоборот, подумала Ренни, отдавая дань своей объективности, которой так гордилась. Все еще влажные волосы были более темными на висках и белесыми от солнца на макушке. Сейчас черты лица не казались столь резко очерченными; не чувствовалось той жесткости, которая проступала в его ленивой улыбке. «Значит, — с некоторым сожалением подумала Ренни, — такова уж его улыбка».
Взгляд Ренни ненадолго задержался на линии рта, перешел на тяжелый подбородок и проследовал ниже — туда, где на шее сверкала задержавшаяся капелька воды. Грудь Джаррета мерно поднималась и опускалась. Ниже живота полоска темных волос исчезала под туго натянутым полотенцем, которое на правом бедре интригующе расходилось. Ренни заморгала, не веря своим глазам — полотенце медленно поднималось.
Придя в себя, Джаррет рывком приподнялся и сел, прижав колени к груди. Теперь он мог скрыть возникшее напряжение в паху, но болезненное чувство по- прежнему ощущалось. Брови Джаррета поднялись в немом вопросе прежде, чем он смог заговорить.
— Вы что-то видели?
— Я увидела больше, чем хотела бы, — собравшись с духом, смело ответила Ренни.
— В самом деле? — Улыбка, граничащая с насмешкой, вновь вернулась на его лицо. — Вы очень внимательно смотрели на того, кто сможет вас насытить. — Джаррет с удовлетворением отметил, как вспыхнуло лицо Ренни.
Вы отвратительный, низкий человек, мистер Салливан.
— Да? — Теперь он и в самом деле развеселился, — Чаще всего меня просто называют сукиным сыном.
Ее приводило в бешенство то, что он смеялся над ней, то, что как-то сумел одержать верх, несмотря на свою наготу. Жаль, что она не назвала его сукиным сыном, ведь он, несомненно, этого заслуживает.
— Вы чего-то хотите? — спросил Джаррет. — Или вы слоняетесь здесь просто для того, чтобы на меня посмотреть?
Ренни вздернула подбородок, и на ее лице вновь появилось неприступное выражение.
— Вам следует знать, мистер Салливан, что я никогда в жизни не слоняюсь. Я также не хожу иноходью, не фланирую и не брожу.
— Значит, вы как торпеда. Не так ли, мисс Деннехи? Всегда полным ходом вперед.
Ренни поджала губы.
— Иногда я гуляю, иногда бегу, но всегда с определенной целью. Я не только знаю, куда направляюсь, но и знаю зачем. Так что я никогда не слоняюсь и не очень одобряю подобные наклонности у других.
— Тогда вы рискуете достичь цели, не насладившись дорогой к ней.
— Ради Бога, избавьте меня от нотаций. Я сама… Джаррет поднял руку.
— Тпру! Вы, может быть, я не ходите кругами, но слова у вас ходят по кругу. У меня разболелась голова.
Увидев, что он массирует виски, Ренни сладко улыбнулась.
— Если из-за моего присутствия у вас возникают те же ощущения, как при похмелье после трехдневной пьянки — что ж, мистер Салливан, я думаю, тогда дело всей моей жизни сделано.
В этот момент она подумала, что зашла слишком далеко. Джаррет посмотрел на нее без всякого выражения, затем его плечи затряслись от громкого смеха.
— Дело всей жизни, говорите? — Он покачал головой, все еще посмеиваясь, затем повернулся на кровати так, что ноги свесились с края. — Я встаю, мисс Деннехи, и собираюсь одеваться. Я должен об этом предупредить, поскольку вы, кажется, приросли к полу.
Ренни и вправду застыла на месте, ее взгляд был прикован к Джаррету — к полоске волос над животом и выпуклости в паху.
— Мы приглашены на свадьбу, — внезапно охрипшим голосом сказала она. — Через час моя сестра выходит замуж за вашего друга. — Повернувшись на каблуках, Ренни выбежала из комнаты.
— Подождите! — крикнул ей вслед Джаррет. Но, когда он добрался до двери, Ренни уже исчезла в одной из соседних комнат.
Джаррет быстро оделся и пошел искать Мойру. Он нашел ее в гостиной. Глядя в зеркало над камином, Мойра поправляла брошь на шали и была настолько увлечена этим занятием, что испуганно вздрогнула, услышав шаги Джаррета.
— Прошу прощения, — сказал он, увидев, как Мойра поднесла палец ко рту, — Вы поранились?
Он взял ее за руку, рассматривая пострадавший палец.
— Поцарапалась, — ответила Мойра. На пальце висела капля крови. Джаррет предложил ей свой платок, и Мойра не отказалась. Не отказалась она и от его предложения помочь застегнуть брошь, отметив при этом, что большие руки Джаррета достаточно ловко исполняют тонкую работу.
Появившаяся на пороге Ренни подумала о том же. Через плечо Джаррета Мойра увидела ошеломленное выражение на лице дочери, затем поймала ее взгляд. Мойру не удивило, что Ренни, спохватившись, попыталась сделать вид, будто ничего не произошло. Ренни всегда считала, что о ее мыслях нельзя догадаться.
«Может быть, это и так, — подумала Мойра, — но только не в кругу своей семьи».
Джаррет поправил шаль на худых плечах Мойры и опустил руки.
— Ваша дочь сказала, что Мэри Майкл и Этан сегодня вечером женятся. Это правда?
Не успела Мойра ответить, как в разговор вмешалась Ренни.
— У меня нет привычки обманывать, мистер Салливан. Мойра смерила ее суровым взглядом.
— Не думаю, что Джаррет имел в виду это, Мэри Рини, — ответила она осуждающим тоном и вновь перевела взгляд на Салливана. — Видимо, это правда, — сказала она. — Признаюсь — когда принесли приглашение, я была удивлена. Майкл все делает не вовремя.
— Лучше сейчас, — сказала Ренни, вставая на защиту сестры, — чем тогда, когда вы все уедете в загородный дом.
— Да, — вздохнув, сказала Мойра. — Конечно, ты права. Просто теперь я не вижу смысла торопиться.
— Она ведь на восьмом месяце, мама.
— То-то и оно. Торопиться надо было семь месяцев назад.
Мойра подошла к серванту и налила себе маленький бокал хереса.
— Я ничего не могу с собой поделать — мне кажется, что этот человек женится на ней из-за ребенка.
— Этан едва ли не самый храбрый человек на свете, за исключением того, что связано с вашей дочерью, — стал защищать Джаррет своего друга. — Ребенок мог придать ему смелости, чтобы просить руки Майкл, но я не сомневаюсь ни минуты, что он влюблен в нее по уши.
Ренни ухмыльнулась.
— Влюблен по уши, — сказала она, подавая Джаррету бокал с хересом. — Что за удачное выражение!
Поверх своего бокала Мойра взглянула на дочь и Джаррета.
— С вами обоими такого, конечно, не может случиться, — серьезно сказала она.
Никто из них не уловил легкого сарказма в ее голосе или насмешки во взгляде.
— Никогда! — в унисон ответили оба.
Такой дружный хор означает, что они уже заодно, отметила про себя Мойра.
Глава 2
Все собрались в кабинете судьи, обшитом темными деревянными панелями. Джаррет теперь мог в полной мере оценить всю мощь и влияние семьи Джона Маккензи Уорта — даже ее незаконной части. Судья Хелси был старым другом Джея Мака и крестным отцом Мэри Майкл. По его виду можно было заключить, что ничего необычного не происходит, как будто регистрировать браки в своем личном кабинете ночью было для него самым обычным делом.
— А кто же ваш крестный отец? — спросил Джаррет у Ренни в наступившей тишине.
Ренни бросила на него самодовольный взгляд.
— Вас это должно было бы встревожить. Он не менее влиятелен, чем судья.
— Не беспокойтесь, мистер Салливан, — прошептала, не оборачиваясь, стоявшая впереди Скай, — это не папа римский. Наш пресвитер.
Ренни наморщила нос. Пусть бы Джаррет Салливан и в самом деле думал, что это римский папа!
Джаррет пытался сдержать смех. Мысли Ренни так легко угадывались, как будто она передавала их по телеграфу. Краем глаза он заметил, что лицо ее прояснилось, а руки застыли неподвижно, из чего Джаррет заключил, что судья начал говорить.
Салливан никак не мог предвидеть, отправляясь в Нью-Йорк, что ему придется принять участие в бракосочетании друга. В комнате звучали слова клятвы, которыми обменялись Этан и Мэри Майкл. В голосе Этана слышалась решимость, в
