– Мне для помощи необходима опытная медсестра, – сказал он.
– Я могу помочь, – с готовностью предложила Лили.
– Итак, сестра Лили, посмотрим сломанную ногу. – Он указал на дырку в туловище. – Сюда входит головка бедра. – Лили смотрела, не отрывая глаз. А Купер продолжал: – Видишь – это верхняя часть ноги. Она называется бедром так же, как у тебя. А эта головка должна войти в углубление.
Девочка оперлась рукой о его плечо, наклонилась вперед и сосредоточенно наморщила лоб.
– Полагаю, что нам понадобится суперклей. У твоей мамы, наверное, такой есть.
– Я бы использовала вместо клея королевскую глазурь, – вмешалась Натали.
– Согласен. Сестра Лили, пожалуйста, возьмите для нашей пациентки немного королевской глазури.
Лили радостно захихикала:
– Да, доктор. – Она взяла из рук Натали мисочку. Купер очень старался произвести благоприятное впечатление и на мать, и на дочь.
– Подержите пациентку, – велел он Лили. – А я приложу лекарство. – Он подмигнул. – Остатки мы слижем с пальцев.
Девочка засмеялась, когда Купер окунул палец в глазурь, обмазал верхушку пластмассовой ножки и засунул в отверстие.
– Готово, – объявил он. – Барби снова станет бегать. Благодарю вас, сестра Лили.
– Вы – самый лучший доктор, – сказала Лили и добавила: – А хорошую елку вы поможете нам выбрать? – Взяв куклу, она побежала к двери с криком: – Роза, Купер вылечил Барби. Маминой глазурью.
Купер встретился взглядом с Натали – она смотрела на него с улыбкой.
– Купер, спасибо тебе. Ты доставил ей столько удовольствия.
А он чувствовал себя героем.
– Занятные девчушки.
– Они хорошие девочки, но проказницы. С ними не соскучишься.
Он это уже понял. И еще он понял, как им недостает Джастина.
– А что там у вас с елкой? – спросил Купер.
Натали махнула рукой – ей было некогда, так как она возилась с насадками старого миксера.
– Как только у меня будет свободное время, пойдем на елочный базар и купим.
– Настоящую или искусственную?
– Настоящую. У нас с девочками это традиция. Им нравится бегать по базару, а потом пить горячий шоколад.
– И есть блинчики с начинкой?
– Да, – засмеялась Натали.
– Что с твоим миксером?
– Не знаю. В нем что-то заедает.
Отодвинув ее в сторону, Купер взял миксер и осмотрел. Она стояла рядом, ион ощущал ее тепло, вдыхал легкий цветочный аромат, витавший в воздухе вместе с запахом теста.
– И каков ваш диагноз, доктор? Спасете больного?
Хотя Купер переделал, придумал и починил не один хирургический инструмент, тут он был не в силах помочь.
– Тебе нужен новый миксер. Этот, как мне кажется, сильно перегревается.
– Ничего. Пусть еще поработает.
Купер обвел взглядом квартирку: мебели мало, но чисто, и вещи выглядят опрятно. Что бы сделал Джастин, если бы у него, у Купера, остались жена и дети? Ответ он знал и также знал, что должен сделать. Он мысленно прошептал: «Я рядом, старина. Можешь на меня рассчитывать». Такими словами они, бывало, подбадривали друг друга во время сложных операций. Если у Натали финансовые трудности, то он обязан помочь ей. Обязан в память о Джастине.
– Натали? – окликнул Купер.
– Да?
Она переливала белую глазурь во что-то похожее на трубку с воронкой.
– Как вообще ты справляешься?
– У нас все в порядке.
– Но Джастин не оставил страховки.
Голубые глаза настороженно смотрели на него.
– Мне не нужно было про это говорить.
– Нет, нужно. Мы же друзья.
Она вопросительно приподняла красивую бровку, словно хотела напомнить ему, что друзья не исчезают на несколько лет.
– Время не имеет значения, – сказал он, но на душе было тяжело от чувства вины. – Послушай, я не знаю, какие еще найти слова… Я хочу тебе помочь. Помочь тебе и близнецам.
– Помочь? Каким образом?
– Материально.
– Купер, мне не нужна материальная помощь. У нас все есть.
Натали отвернулась, отошла в сторону и стала что-то искать в кухонном шкафу.
– Нет, у вас не все есть.
Натали с грохотом захлопнула дверцу шкафа.
– Что ты сказал?
Он начал этот разговор и ни за что не отступит. И эта крошечная женщина его не остановит.
– Совершенно очевидно, что ты едва сводишь концы с концами. Джастин был моим другом. И ты мой друг. Деньги для меня не имеют значения. И тебе это известно. – Купер раздраженно вздохнул. – Нэт, дай мне возможность проявить себя с лучшей стороны.
Маленькая женщина, которую он раньше называл Комариком, гордо выпрямилась.
– Купер, я хочу, чтобы ты меня понял. Мы с девочками ни в чем не нуждаемся. И ни от кого не зависим. Я оценила твое предложение, но тебе не стоит о нас беспокоиться.
– Это не беспокойство! Это моя обязанность. Тебе необходима помощь, и я могу ее оказать. Джастин ожидал бы этого от меня. Вот и все. Все просто.
– Нет, Купер. Все не так просто. Пожалуйста, давай закроем эту тему. С твоей стороны было очень любезно предложить нам помощь, но мой ответ – нет.
– Нет?
Она говорит ему «нет»? Ее отказ больно уколол его.
Чтобы положить конец этому разговору, Натали взяла в руку узкую трубочку и начала выдавливать красивые фиолетовые цветочки по краям торта.
Почему она не хочет принять помощь? Девяносто процентов женщин сочли бы его банковский счет чрезвычайно привлекательным. Та Натали, которую он знал раньше, не была такой колючей. А может, она феминистка и не желает принимать деньги от мужчины? И тут Купера охватило сомнение совсем другого рода. А вдруг дело не в деньгах, а в нем самом?
Натали не знала, что ее больше огорчило: то, что Купер предложил ей деньги, или то, что он не выказал желания поухаживать за ней. Конечно, его предложение говорит о щедрости. Но жалость…
После того, как Купер ушел, она долго еще гремела кастрюлями и сковородками. Близнецы бегали туда-сюда – они привыкли к тому, что когда мама занята выпечкой тортов, то ничего кругом не замечает. Но вот последний торт остывает на полке, приготовлен густой овощной суп для девочек, и Натали расправила нывшие плечи. Теперь можно пойти к себе в спальню и ненадолго прилечь, прежде чем принять душ.
С фотографии на туалетном столике ей улыбается Джастин. Женщине захотелось треснуть по его улыбающемуся красивому лицу. Бывали дни, когда она безумно злилась на него, и сегодня – один из таких дней. Как он мог оставить ее в таком положении! Как унизительно, что ее жалеет Купер Салливан!
Натали взяла в руки фотографию в рамке и уставилась на смеющиеся серые глаза. На сердце было ужасно тяжело. За два года она пережила разные стадии горя. Это как накат волн: то прилив, то отлив. Она
