сигарету, она надела очки, сдвинув их на кончик своего похожего на клюв носа.
— Как вы видите, — начала она, глядя на Эдвину и Аллилуйю поверх стекол, — типовой контракт. В основном он защищает фотомодель и агентство.
— А как насчет клиента? — язвительно усмехнулась Эдвина.
— Я здесь не для того, чтобы представлять интересы клиента, — отрезала Олимпия, переключаясь на деловой тон, исключающий всякие шутки. — Прежде всего я защищаю интересы фотомодели.
— Да имей же сердце! — воскликнула Эдвина. Олимпия пристально взглянула на нее.
— Я его имею, и, поверь, оно открыто только для моих девушек. А так как Аллилуйя становится одной из них, я несу ответственность только перед ней.
— Так и надо! — вставила Аллилуйя.
Эдвина посмотрела на нее, и в ее взгляде сверкнул металл.
Аллилуйя. Ее Аллилуйя. Единственная. И вдруг — против собственной матери! Вот уж действительно — все признаки бунта налицо.
— Итак, — продолжала Олимпия, не обращая внимания на возмущение Эдвины, — если вы посмотрите на первую страницу, то увидите, что параграф номер один дает мне право вступать в переговоры с любыми лицами, желающими воспользоваться услугами Аллилуйи как фотомодели…
Эдвина кивала головой, внимательно читая контракт.
— …В параграфе втором говорится, что Ал, как совершеннолетняя, может работать только ограниченное количество часов в день, что является компетенцией ее юридического опекуна. Другими словами, — здесь Олимпия бросила взгляд на Эдвину поверх очков, — твоей компетенцией.
— Спасибо хоть за это, — пробормотала Эдвина.
— Параграф три страхует агентство от обязательств, ущерба и так далее в случае нарушения условий… — Она подождала, пока Эдвина не дочитает до конца. — Ты со всем согласна?
— Пока все выглядит приемлемо.
— Хорошо. Тогда перейдем к параграфу четыре — оплата. Ты прочтешь, что по контракту агентство получает 20 процентов за комиссию, такова действующая сейчас норма. Также обрати внимание на то, что размер выплаты определяется с учетом всех видов доходов. — Тут она снова подождала, пока Эдвина внимательно читала параграф. — Здесь есть вопросы?
— Нет, все совершенно ясно.
— Далее. Параграф пять — расчеты. Подпункт А уполномочивает агентство получать все деньги, причитающиеся Ал, за вычетом комиссионных, конечно. Поскольку она несовершеннолетняя, я решила внести уточнение: деньги поступают на счет специального фонда, который будет тобой для этого учрежден.
— Прекрасно, я и сама хотела это предложить.
— Теперь относительно пункта Б данного параграфа, в котором говорится о финансовой отчетности агентства. Если у тебя есть вопросы — задавай.
Медленно читая, Эдвина время от времени кивала головой.
— Все нормально, — сказала она и перевернула страницу.
— Итак, последний параграф — номер шесть. Срок действия контракта. В пункте А говорится, что все любые выплаты, полученные за выполнение любых вышеупомянутых работ, данных агентством, будут проходить через агентство без ограничений.
— Справедливо, — согласилась Эдвина.
— Пункт Б, в случае желания Ал, дает ей возможность уйти или сменить агентство. Как ты видишь, окончание действия контракта возможно при представлении письменного заявления и вступает в силу через год, считая с даты подачи заявления. Полагаю, ты находишь это приемлемым?
— Конечно! — встряла Аллилуйя, ее карие глаза блестели от возбуждения. — Пожалуйста, дайте ручку, — и потянулась через стол.
— Не торопись, — посоветовала Эдвина. — Не торопись делать то, о чем можешь пожалеть позже. — Взглянув на Олимпию долгим пристальным взглядом, она покачала головой. — Нет, боюсь, что это совсем неприемлемо.
— Ma! — свистящим шепотом произнесла Аллилуйя. — Ты что хочешь сделать? Все погубить?
— Напротив, — повернулась к ней Эдвина. — Просто отстаиваю твои же интересы. — Откинувшись на спинку стула и небрежно положив ногу на ногу, она посмотрела на Олимпию. — Пока что я могу быть единственным клиентом Ал. Но это, — добавила она с присущей ей проницательностью, — не означает, что она не будет работать манекенщицей у кого-то еще, не так ли? Если так случится и если ей здесь не понравится, то я не хочу, чтобы контракт связал ее на целый год. Ал совсем юная, ей только тринадцать лет. И я не допущу, чтобы она оказалась в ловушке. Извини.
Олимпия выудила из подносика кусочек сельдерея и с хрустом откусила.
— Это стандартные условия агентства.
— Возможно, но мы обе знаем, что контракты для того и составляются, чтобы потом переделываться. Поэтому мы сейчас и разбираем его. — Олимпия молча ждала. Эдвина не торопясь продолжала: — Учитывая, что Ал несовершеннолетняя, считаю, что если мы изменим год на три месяца, то это будет нормально.
Олимпия вздохнула.
— До чего же я не люблю создавать прецеденты! Это опасно. Если об этом станет известно, — она многозначительно посмотрела на Эдвину, — то половина моих девушек захотят прервать контракт.
— Да, но об этом не должно быть известно, — с ударением подчеркнула Эдвина. — И потом, посмотри, что ты получаешь: модель, уже гарантирующую тебе основного клиента. — Она сделала паузу. — Меня.
Олимпия сменила сельдерей на сигарету и, обдумав слова Эдвины, вздохнула.
— Хорошо, — Она щелкнула зажигалкой и выпустила клуб дыма. — На этот раз, но только на этот, я сделаю исключение. — Наклонившись и прищурив глаза, она добавила: — Только запомни: ни слова об этом, никому.
— Не беспокойся.
— Хорошо. Что-нибудь еще?
— Да. Я также хочу внести дополнение о том, что за Ал остается последнее слово относительно работы, на которую ее посылает агентство.
Олимпия слегка зажмурилась, чтобы не попал дым.
— Иными словами, ты хочешь, чтобы она имела право отказаться? Так?
Эдвина кивнула:
— Именно.
Тяжело вздохнув, Олимпия загасила сигарету.
— Ну вот, опять снова-здорово. Еще один опасный прецедент.
— Может быть. Но Ал несовершеннолетняя, и я не хочу, чтобы ее эксплуатировали. Например, если у нее появится другой клиент, кроме „Эдвины Джи', и, упаси Бог, конечно, какой-нибудь извращенец вздумает обидеть ее? Или если ей что-то не понравится? Не забывай, у нее переходный возраст. Если она будет недовольна работой, то по мне пусть она уж вовсе не работает.
— Ладно. — Олимпия откинулась на спинку стула и сложила пальцы пирамидкой. — Мне это не нравится, но я тебя понимаю.
— Значит, мы договорились, — улыбнулась Эдвина. — Как только ты внесешь все изменения, отправь контракт прямо ко мне в офис. Я прослежу, чтобы он был тут же подписан и немедленно вернулся к тебе.
Улыбаясь в ответ, Олимпия приподнялась со стула и энергично пожала Аллилуйе руку.
— Ну вот, нашего полку прибыло, — произнесла она грубовато-насмешливо. — Тебя ждут великие дела.
— Вы правда так считаете? — вытаращила глаза Аллилуйя.
— Я так считаю? Нет, я так не считаю. Я знаю. Попомни мои слова. И если я не ошибаюсь, а я редко ошибаюсь, то для сегодняшнего поколения ты будешь тем же, чем Бруки Шилдс — для своего. Подожди и увидишь.
