— Вы смеетесь! — У Ал отвисла челюсть. Она возбужденно посмотрела на мать. — Ma! Представляешь, мои фотографии — повсюду? Нет, я просто умираю!
— Кстати, коль уж мы пришли к соглашению, — вмешалась Олимпия, — уместно сказать, что Ал будет стоить дорого.
— Надеюсь, что нет, — возразила Эдвина. — Поэтому я и привела ее сюда. Я уже говорила, что не хочу, чтобы ее эксплуатировали.
— Ну, конечно. Ни в коем случае. Даю честное слово.
— Очень рада.
— Полагаю, ты будешь рада узнать ее ставку.
— Которая составит?..
— Думаю, для начала — тысяча долларов.
— В день?
— В день! — фыркнула Олимпия. — В час.
Эдвина едва не лишилась дара речи.
— Что? Я, наверное, ослышалась. Ты действительно сказала: тысяча долларов? В час?
— Да, действительно, — невозмутимо ответила Олимпия. — И это относится ко всем, кто хочет воспользоваться ее услугами. Ты просто сделала это раньше. Мой инстинкт говорит, что все, начиная от „Гесс' и кончая „Эспри', готовы будут перегрызть друг другу глотку, чтобы получить ее. Ал — настоящая сенсация.
— Ты хочешь сказать, — тут голос Эдвины дрогнул, — что мне тоже придется выкладывать тысячу долларов за час? За мою… за услуги собственной дочери?
— Именно это я и хочу сказать, — бесстрастно подтвердила Олимпия. — Ты ведь сама говорила, что не хочешь, чтобы ее эксплуатировали.
— Тысячу долларов в час! — эхом отозвалась Эдвина, не в силах поверить словам Олимпии, и затем, повернувшись к дочери, сказала:
— Ал, самое меньшее, что ты можешь сделать для своей мамаши, которую ободрали, как липку, это по дороге домой угостить ее стаканчиком вина. А еще лучше — не одним.
— Мам, на какие шиши? Мне что, нальют за голубые глаза? Я ведь еще ничего не заработала.
65
Колонка сплетен Ривы Прайс „Все обо всех' начиналась броским подзаголовком: „ДЕМОНСТРАЦИОННЫЙ ДОМ В САУТГЕМПТОНЕ ПОЧТИ ГОТОВ'. Далее шло следующее:
„Да, дорогие мои, мы только что узнали, что в самое ближайшее время увидим еще один демонстрационный дом, но на этот раз — у океана, буквально на самом берегу нашего прекрасного океана. Именно там, где и потомственные богачи и нувориши, и те, кто только мечтают о богатстве, пьют свое мартини. Тот самый дом, что стоит чертову прорву денег и уже сто лет мозолит людям глаза. Да вы его знаете.
В пятницу состоится торжественное открытие, на которое придут по крайней мере 600 роскошно одетых гостей. Билет стоит 500 долларов, и деньги пойдут на нужное дело. Каждый гость сможет полюбоваться не только прекрасными комнатами в обществе всего лишь 599 ближайших друзей, им предложат еще и демонстрацию мод. Эдвина Дж. Робинсон, не имеющая никакого отношения к дому, покажет свою самую первую коллекцию суперсовременной одежды. Если вы еще не купили билеты, то можете не беспокоиться: они давно распроданы. И не говорите, что я вас не предупреждала.
Ну а для тех, кто притомится от такой красоты, будут еще танцы с коктейлями на открытом воздухе. Для пущего услаждения „Глориэс фуд' привезет проголодавшимся такие вкусности, как тарталетки из копченой лососины с трюфелями, салат из омаров с артишоками и фазанов, фаршированных свежей зеленью и орехами. Известная в Нью-Йорке цветочная фирма „Ренни' украсит все массой розовых пионов, столы задрапируют розовым муаром, им же будут обтянуты и стулья. И повсюду — мерцание тысяч крошечных розовых огоньков! Ага, вы уже видите поток машин, устремившихся из Манхэттена? Теперь вы знаете, почему там будет пробка.
И еще о еде: на десерт готовится что-то умопомрачительное. Гостям собираются предложить гигантский торт, испеченный в виде самого дома. О, Господи Боже мой! Представляете, что они придумают в следующий раз?
Анук де Рискаль из фирмы „Антонио де Рискаль' является председателем и хозяйкой вечера, весь сбор от которого пойдет на лечение детей, больных СПИДом. Сопредседатели, также принимавшие участие и в отделке двух самых красивых комнат, хорошо вам известны. Это Бу Бу Лаппинкотт, она придет со своим мужем Гидеоном, и Лидия Клоссен-Зем, она будет без мужа. Каждому, кто хочет слушать, она сообщает, что ее развод с Дюком П. Земом превращается в такой кошмар, что она засыпает в слезах. Ну хоть плачь, хоть смейся!
Среди важных особ, в большом количестве ожидающихся на торжестве, будут такие, как Вирджиния Нортон Роттенберг, Энджи Гордон, Дорис Баклин, неувядающая сексапильная кошечка Соня Мирра, д-р Грегориетти и его очаровательная сладкоголосая „жена' — суперфотограф Альфредо Тоскани, вездесущий Дэвид Камберленд, красавец Р.Л. Шеклбери, Клас Клоссен и сам Макумс, вот это да! Думаете, они выложили за билетики наличными? Нет, я этого не говорила. Никогда.
Да, и пока не забыла: не упустите шанс полюбоваться нашей дорогой Билли Дон, этой восхитительной супермоделью. Именно ее фотографию вы видите на обложке последнего выпуска „Харперс базар'. Олимпия Арпель из фирмы „Олимпия моделз' оплатила всех манекенщиц, и Билли тоже, принимающих участие в демонстрации моделей. Красотки уже выезжают на место показа вместе с Эдвиной: совершенство достигается неустанными репетициями. Я позже сообщу вам, явится ли на банкет известный хирург-косметолог Дункан Купер, красавец и возлюбленный Билли. Представляете какой это вызовет переполох? Уверена, что его бывшие пациентки, которым он делал подтяжку, не жаждут с ним встречи. Господи, ведь добрая половина женщин Нью-Йорка молит Бога, чтобы он позабыл их! Теперь понятно, почему их называют „женщинами, которые смеются'.
Завтра вы узнаете обо всех закулисных баталиях, разыгравшихся между дизайнерами, которые отделывали дом. Не забывайте: у стен тоже есть уши! И еще какие. Господи, вот смеху-то!'
66
Ремонт и отделка демонстрационного дома были закончены. На это ушло полгода подготовки и месяц напряженного труда. Внутри и снаружи дома все изменилось как в сказке.
От фундамента до крыши особняк сверкал свежей краской, а благодаря усилиям парковых дизайнеров окружающий его песчаный участок между дюнами преобразился до неузнаваемости. Ко входу теперь вела красиво изогнутая подъездная дорога, а по всей территории были проложены пешеходные дорожки из каменных плиток, по краям которых стояли фонари. Свежий дерн с зеленеющей травой плотно заполнял все прогалины между дорожками. Картину довершали кустарники, деревья и цветы. Все выглядело так, словно существовало здесь уже много лет.
Задняя сторона дома, выходящая на океан, спускалась к пляжу террасами, над которыми трудились три дизайнера. В отделке они подошли к ним не как к полуоткрытым пространствам, а как к интерьеру, поэтому разница между внутренними помещениями и террасами почти не ощущалась.
Одна из них представляла собой утопающий в пышной зелени солярий с мраморным полом геометрического рисунка и раздвижной белой крышей; между кадками с растениями стояли скульптуры и садовые мраморные скамейки и столики.
Вторая терраса радовала глаз необычной инкрустацией деревянного пола и белоснежным полотняным тентом, трепещущим при малейшем дуновении океанского бриза; темная, викторианского
