Плохо быть богатой

Анук была одета, словно приехавшая на Капри оперная дива: вся в белом. Свободные шелковые брюки, блузка, длинный жакет и тюрбан — все из шелка. Но ударный момент составляли очень темные солнечные очки с загибающимися кверху углами в стиле пятидесятых годов, причем черные дужки держались не на ушах, а заходили поверх тюрбана. Таким образом достигалась необходимая экстравагантность. В высшей степени необычно. Собственный стиль. Вернее, в ее стиле.

Лидия Клоссен-Зем, сестра Класа Клоссена, и Бу Бу Лаппинкотт, тоже дизайнер (они работали в тандеме), не вставая с задних откидных сидений темно-синего „роллс-ройса' Анук модели „фантом-V', высунули головы, чтобы посмотреть на то, ради чего приехали.

Обе были одеты, как для офиса: Бу Бу — в красный шерстяной костюм и белую шелковую блузку с накинутым поверх длинным шарфом, Лидия — в двубортный тонкой шерсти пиджак и юбку в кремовую и черную полоску. Туалет дополняло золотое ожерелье.

Стоило Бу Бу бросить один взгляд, как она побледнела, чего не мог скрыть даже тщательно наложенный макияж.

Лидия издала стон мученицы.

Такого они действительно не ожидали: здесь, на Мэдоу-лейн — самой престижной улице Саутгемптона, среди нетронутых песчаных дюн, частных океанских пляжей и самых претенциозных и напыщенных особняков, какие только бывают на свете, стояло это.

По дороге сюда обе ожидали увидеть какую-нибудь большую, серого камня виллу вроде тех, что представляли себе по романам Скотта Фицджеральда: окруженную массивной колоннадой, в два-три беспорядочно спланированных этажа, в сорок с лишним комнат — короче, одну из тех „вилл', воздвигнутых швыряющимися деньгами миллионерами, которые неизменно ассоциируются в нашем воображении с Джазовым Веком.

Но ЭТО…

Да, дом действительно был большой и беспорядочно спланированный.

Но и при самом бурном воображении он даже отдаленно не напоминал Золотой Век Фрэнсиса Скотта Фицджеральда с его бесшабашными кутилами.

Лидия медленно повернулась к Анук.

— Дорогая, — с чувством произнесла она, — скажи, что это не то! Не это — старое поместье Дюпонов!

Бу Бу, вот уже два года не показывавшаяся в Саутгемптоне, так как проводила лето в Коннектикуте, открыла, нажав кнопку, окно, чтобы лучше видеть. Она была сбита с толку и на какой-то момент даже потеряла дар речи, не веря своим глазам, взирая на это… чудовищное безобразие, глыбой вздымавшееся между дюнами.

— Если… это и есть старое поместье Дюпонов, то где же тогда тот старый, прелестный дом в стиле короля Георга, который я помню?

— Исчез, дорогая, — ответила Анук, — исчез, как исчезает в жизни все хорошее.

— Но… но это! — выдавила Лидия. — Анук, почему ты нас не предупредила?

Это, как-то затерявшись в дюнах, являло собой чудовищно-гротескный, площадью около четырех тысяч квадратных метров замок в худшем стиле Беверли-Хиллз: верх заканчивался идиотски уродливыми башенками, напоминавшими ведьмин колпак, и угловыми башнями вперемешку с покатыми темными крышами мансард. Впечатление усугублялось тем, что все это, казалось, не вырастало из земли, а наоборот, как бы стремясь затаиться, врастало в нее, отбрасывая зловещие тени.

И оно было большим, потому что для нуворишей „больше' не означает вульгарно, „больше' означает лучше.

„Роллс-ройс' медленно полз по песчаным наносам, засыпавшим гравиевую дорожку. Бу Бу вымолвила глухим голосом:

— Не хватает еще карусели с горкой.

— Не огорчайся так, дорогая! Подумай о том, что тебе предстоит! Сколько демонстрационных домов, находящихся в таком, так сказать, сыром незаконченном виде ты привела в порядок в своей жизни!

— Незаконченном? — насторожилась Лидия. — А насколько незаконченном?

— Да, именно? — поддакнула Бу Бу.

— Ну в самом деле, дорогие мои, перестаньте!

Не хватает только крепостного рва, подумала Лидия, чувствуя, как на нее накатывают отвращение и тупая ноющая боль. Нет, я не смогу выйти. Но ров сюда бы подошел, и темница. Точно, темница. А может, она тут была, и Анук также предусмотрительно не упомянула о ней? Ну нет, не может быть. А что, если?..

— А здесь, случайно, нет темницы? — поинтересовалась она, выковыривая из глаза песчинку.

— Кто знает? — прощебетала Анук. — Похоже, все остальное на месте.

— Интересно, сколько же здесь комнат? — ужаснувшись, подумала вслух Лидия.

— Достаточно, поэтому не понадобится ни разыгрывать лотерею, ни тянуть спички, ни составлять списки дизайнеров, чтобы дать им возможность продемонстрировать свой талант, — ядовито вставила Бу Бу. — Места хватит для всех декораторов Восточного побережья.

— Это, по крайней мере, объясняет одно, — мрачно заметила Лидия, обращаясь к Анук. — Теперь я понимаю, почему ты вдруг так онемела, когда я спрашивала тебя, какой именно дом выбрало правление благотворительного комитета. — И она повернулась к Бу Бу. — О, Бу Бу! — взвыла она. — Нас действительно использовали! Нас заманили, чтобы взвалить ответственность за эту уродину!

— А мы-то вообразили, что это лакомый кусочек! Да нас просто надули, — проворчала в свою очередь Бу Бу.

— Надули? — словно эхо, подхватила Анук, сдвигая очки на лоб. — Возможно, я забыла упомянуть, о каком именно доме на Мэдоу-лейн идет речь, но… „надуть'? Ну, это уж слишком, мои дорогие! Не кажется ли вам, что вы немного… преувеличиваете?

— Ты согрешила уже тем, что не сказала, а если это не надувательство, то тогда что же? — огрызнулась Лидия. — Единственное, что ты сказала, что это дом на Мэдоу-лейн и что он продается.

— Но он действительно продается! — промурлыкала Анук.

— Он продается с тех пор, как город пытается от него избавиться! — быстро возразила Лидия.

И они с Бу Бу уставились на ненавистный объект.

— О, Лидия! — простонала Бу Бу.

— О, Бу Бу! — простонала в ответ Лидия.

— Мы не можем!

— Это ниже нашего достоинства!

Анук подняла красивые брови.

— Ну, хорошо, хорошо, дорогие мои, успокойтесь. Просто думайте об этом как об очередном… испытании.

— Я предпочитаю вообще не думать о нем, — презрительно фыркнула Бу Бу.

— Тогда думайте о том, какому полезному делу он послужит.

— Мы стараемся, поверь мне. А то бы нас здесь давно уже не было.

Но Анук не унималась.

— Лидия, Бу Бу. Вы обе, так же как и я, прекрасно понимаете, что после реставрации дом соберет не только десятки тысяч долларов на очень нужное дело, это акт благотворительности, но также даст многим молодым и неизвестным дизайнерам первую возможность заявить о себе, а первая возможность — это все! Я уж не говорю о дизайнерах с именем, они еще в очереди будут стоять, чтобы продемонстрировать свои таланты.

— Ах, в очереди стоять? — спросила Лидия с наигранным унынием. — Или бегать за нами с метлой?

— Какое необычное чувство юмора. — Анук сурово посмотрела на нее. — Просто помните, дорогие мои, за этим стоит очень доброе дело. Подумайте об этих несчастных невинных детях, родившихся со