люди ее профессии были обязаны следовать очень жестким неписаным правилам. Каждый, кто проникал в верхний надмир, в котором формировалось будущее, не имел права использовать свою власть для себя лично — даже по такому пустяковому поводу. И тем не менее она не смогла остановиться. Рука сама собой, словно бы не подчиняясь ее воле, потянулась к лежащим на столе картам и перевернула среднюю из них — Король с мечом... Близкое посещение знаменитого воина... Вряд ли это относилось к Гонту, карты редко предсказывали то, что уже было известно гадающему. Да к тому же слова «великий воин» плохо вязались с Гонтом. Он всего лишь казарменный служака, следивший за порядком в городе. Но тогда кто? Узнать это она могла, перевернув оставшиеся карты. Значение каждой из них менялось в зависимости от соседней карты. Но этого она не сделает ни в коем случае. Теперь и в самом деле следовало остановиться.
Она не знала, каким может быть наказание за ее проступок, но ни на секунду не сомневалась, что оно непременно последует, возможно, именно в этот вечер...
Она сгребла со стола карты и, не взглянув на две оставшиеся, смешала с колодой.
Но даже этого простого жеста, даже прикосновения, оказалось достаточно. Она уже знала, что избежать сегодня встречи с Гонтом ей не удастся. И это знание было самым неприятным открытием за этот долгий, изматывающий душу холодный вечер. И даже не потому, что придет Гонт, а потому, что ее друзья из верхнего мира — невидимые существа, способные сдержать ярость ее недруга, — сегодня не отзовутся на ее зов. Такова плата за ее прозрение, за желание хотя бы краешком глаза заглянуть в запретный мир своего собственного будущего.
Но было что-то еще... Что-то связанное с этим королем, с символом неизвестного воина... Король с мечом, надо же... Но это не имело отношения к сегодняшнему дню. Где-то там, в будущем, появится этот воин, и невозможно предугадать, чего ей ждать от предстоявшей встречи с ним.
За это весьма неопределенное предсказание она заплатила отказом от поддержки невидимых духов. Теперь она могла рассчитывать только на себя. Окончательно с этим смирившись, Карин приготовилась защищаться.
У обычной женщины нет другого оружия, кроме ее внешности, но Карин не была обычной женщиной. Общение с верхним миром, в котором рождается будущее, усилило ее интуитивные способности, ускорило все мыслительные процессы и быстроту реакции, и хотя эти изменения по большей части оставались незаметны для самой Карин, именно они оттолкнули от нее большинство бывших друзей.
Люди почти всегда стараются избегать контактов с теми, кто, находясь ниже их на ступеньках общественной лестницы, превосходят их своими способностями.
К Гонту это не относилось, он был слишком заносчив и самоуверен, для того чтобы заметить, что женщина, которую он наметил себе в жены, не спросив на это ее согласия, превосходит его во всем, кроме разве что грубой физической силы.
Эту черту его характера сегодня следовало использовать. Она возьмет себя в руки и не покажет ему своего презрения. Пусть этот болван думает, что до полного успеха ему остался всего один шаг. Это заставит его быть сдержанней.
Тут главное не переиграть и вовремя выпроводить назойливого ухажера, пока он полностью не потерял голову. Она надеялась справиться с этой задачей, но с каждым разом отделываться от Гонта становилось все труднее. Хорошо бы придумать нечто такое, что заставит его навсегда забыть дорогу к ее дому. К сожалению, у нее не было подобного средства. Гонт — второй человек после коменданта — занимал в городской иерархии слишком высокое положение. И ей следовало принять меры предосторожности на тот случай, если она проиграет предстоящий психологический поединок.
Она подошла к пластмассовому шкафчику в углу комнаты и стала перебирать стоящие на полке пузырьки.
Почему в нашем городе почти все вещи сделаны из пластмассы? Ответ был очевиден, здесь не было другого материала — только камень и пластик, доставшийся им в наследство от древних. Крохотные кусочки дерева, привезенные первыми поселенцами, ценились намного дороже золота... Ее еще не было на свете, когда первые поселенцы нашли этот город, и потому многое здесь казалось ей непонятным, в том числе и установленный первыми порядок вещей.
Почему комендант имеет право распоряжаться жизнью всех поселенцев? Почему его помощник Гонт может нарушать законы, установленные первыми? И ему это всегда сходит с рук?
Мысли девушки витали в стороне от того, что она собиралась сделать, это была защитная реакция сознания, потому что пузырек с кровью оборотня следовало открывать лишь в случае самой крайней необходимости. В том самом случае, когда проигрыш становится хуже самой смерти, но она не была до конца уверена, что такой момент для нее уже наступил. «Ладно, это еще успеется», — подумала Карин, задвигая пузырек обратно в глубину полки.
Здесь было еще много чего, на этой заветной полочке. Заспиртованный корень мандрагоры. Несколько капель яда, выдавленного из желез каменного скорпиона. Шипы смертельно красивой бабочки «Мертвая голова», привезенные якобы с Земли.
У нее не было случая проверить подлинность всех этих вещей, и по большому счету они были ей не нужны, поскольку никаким колдовством она не занималась и никогда не собиралась пробовать это опасное занятие.
Тогда зачем она хранила все эти смертоносные сувениры, приобретенные дорогой ценой? Смертоносные прежде всего для нее самой. Найди эти пузырьки какой-нибудь ретивый страж вроде того же Гонта, и она закончит свои дни на площади перед храмом древних... Но эти вещи придавали ей уверенность, тешили сознанием того, что она могла бы, если б захотела, уничтожить любого своего врага. Могла бы... Вот только мойры отвернутся от нее навсегда, ступи она на эту дорожку. Ну уж нет. Сегодня ей может понадобиться только честная сталь, без всяких колдовских штучек... Разве что немного серебра на рукоятке не помешает, просто так, на всякий случай...
Этот кинжал достался ей в наследство от отца. Ей всегда казалось странным, что отец не помнит того, как попал в проклятый город, не знает своей родни, своего прошлого... Здесь это никого не удивляло — проклятый город отбирал память у большинства жителей, и лишь немногие, родившиеся в самом городе люди сохраняли память о прошлой жизни — если можно было назвать жизнью прозябание в чреве проклятого города...
На лезвии в виде непонятного непосвященному узора расположились древние руны — заклятие против оборотней, черных дьяволов и иной нечистой силы. Вряд ли Гонт пользовался услугами подобных тварей — для этого он слишком простоват, и ума ему явно не хватит для серьезной игры с существами подземного мира. Но тем не менее осторожность не помешает. Она вставила кинжал в тонкие кожаные ножны и спрятала его на груди так, чтобы достать оружие можно было одним незаметным движением.
Почувствовав голод, Карин открыла нижнюю полку, в которой хранила продукты, но там мало чего оставалось. Давно следовало сходить на рынок, вот только каждый выход в город превращался для нее в проблему. Она никогда не знала, вернется ли обратно.
Все-таки на полке нашелся кусок засохшего сыра, слегка заплесневевший, но все еще вполне пригодный кусок хлеба и травная заварка. Эти травы она собирала сама на своем крохотном участке в общественном огороде, на котором ее соседи выращивали лук и картошку. Каждому отводилось десять квадратных метров земли, ценившейся здесь на вес золота. У Карин всю ее делянку занимали травы, заботливо выращенные из семян, доставшихся ей в наследство от родителей. Они составляли главное ее богатство, потому что обладали способностью наделять человека силой. Сейчас ей это совершенно необходимо, так что придется пожертвовать частью своих драгоценных запасов.
Она достала старый глиняный чайник, грубо вылепленный и обожженный местным гончаром. Она его очень ценила, несмотря на непрезентабельный вид. В бока старой посудины впитались ароматы сотен чаепитий, и от каждого оставалась едва заметная толика силы — все вместе они усиливали действие напитка в несколько раз.
Чай показался ей непривычно горьким. Впрочем, он всегда казался ей горьким, если перерыв в приеме источника силы оказывался слишком долгим. Сейчас был именно такой случай. Зато потом, вместе с горячей жидкостью, в ее тело приходило иное тепло, никак не связанное с желудком. Оно возникало в области солнечного сплетения и постепенно распространялось по всем нервам. Справиться с ним не мог даже вековой холод каменных стен этого дома, так и оставшегося для нее навсегда чужим.
Покончив с чаепитием, она решила продолжить гадание, не на себя, конечно. На Гонта. Таким
