изобретений. Образ искусственного существа, воплощенный Борисом Карповым, стал привычным, как маска переходил из фильма в фильм. У Франкенштейна появилась невеста, сын, дух, дом. Потом пародия на монстра, варианты осовремененные и вариант в обстановке XVIII века. И все снова и снова идут в кинотеатры миллионы западных зрителей, чтобы с дрожью смотреть на мрачный результат дерзаний современного Прометея.
'Осторожнее, Прометей, не крадите огонь с неба, пожалуйста! Как бы вы не спалили тихий мирок обывателя!'
Выше сказано, что литературу предостережения никак' но могли взять в толк теоретики точного предвидения. А между тем предвидение есть и тут. Оно видно при сравнении с мечтой.
Мечта — смелое задание науке и технике. Мечта сбывается, если автор описывает то, к чему человечество стремится. Предвидение мечтателя — в умении почувствовать желательное.
А возражения мечте или даже тенденциям науки и техники оправданы, если опасения автора основательны, если тенденции действительно вредны. Вредное будет когда-нибудь парализовано. Задача антимечтателя — вовремя заметить ростки сорняков и предупредить, что они могут заглушить сад. Предостерегает он, рисуя картину сада, уничтоженного сорняками. Этого не должно случиться ни в коем случае. Пусть предупрежденный садовник возьмется за прополку! Выходит, что предвидение антимечтателя в отрицании им же нарисованной картины. Вот это парадокс!
Претензия двенадцатая ПОКАЖИТЕ НАМ БУДУЩЕЕ!
Совершенного человека и общество будущего должна показать фантастика. Автор, увы, ушел от этой задачи. Техника у него — передовая, а люди — сегодняшние…
Как обычно, мы ответим: 'Должна, но не всякая'. Есть фантастика, имеющая косвенное отношение и даже никакого отношения к будущему не имеющая. Но есть и такая, которая старается нарисовать будущее, именно будущее.
Как попадают в будущее наши герои? Существует для этого несколько литературных приемов.
1. Будущее в космосе. На какой-то планете встречена разумная жизнь, аналогичная нашей и опередившая нашу. Вариант приема: опередившие прилетают к нам на Землю и рассказывают о своей жизни, соответствующей нашему будущему. Недостаток — будущее аналогичное, но не наше.
2. Парадокс времени по теории относительности. Космонавты улетели, в пути прошли годы или десятки лет, а на Земле — сотни, тысячи, миллионы (например, 'Возвращение со звезд' С. Лема).
3. Машина времени. Когда ее ввел в литературу Уэллс, она казалась правдоподобной. Незадолго перед тем появилось представление, что время — как бы четвертое измерение пространства. Но путешествие во времени приводит к нелепостям (герой встречает сам себя) и сейчас применяется обычно как заведомо условный прием.
4. Четвертое измерение и антимиры. Недостаток приема — никаких доказательств их существования.
5. Сон или анабиоз, случайный или искусственный. Прием, не вызывающий сомнений у ученых, встречается все чаще (например, 'Через сто лет' А. Беллами, 'Когда спящий проснется' Г. Уэллса, 'Странник и время' Г. Гора, 'Записки из будущего' Н. Амосова). Недостаток приема: нельзя вернуться в наше время и рассказать свои впечатления. И остается условность: неведомо как попал к нам отчет о будущем.
6. Хроноскоп. Изобретен прибор, принимающий радио или телепередачи из будущего. Недостаток — пассивность основных героев. Сидят, смотрят.
7. Кибер-предсказатель будущего. Предсказывает и показывает. Недостаток: также пассивность героев-зрителей и некоторое недоверие к машине. Все ли она знает, не ошибается ли? Пример: Абэ Кобо, 'Четвертый ледниковый период'.
8. Обнажение приема. 'Друг мой, я возьму тебя за руку и отведу в будущее. Закрой глаза и вообрази себе…' ('Путешествие в завтра' В. Захарченко).
9. Отсутствие приема. 'Герой проснулся рано утром 2002 года…' (примерам нет числа).
Критики Брандис и Дмитриевский справедливо указывают, что первые восемь приемов позволяют рассматривать будущее Глазами современника, а девятый показывает будущее глазами человека будущего.
Итак, прием вы выбрали, одним из девяти способов переправили героя в будущее. Но ведь это только пролог…
Правда, бывают в научной фантастике произведения, состоящие из одного лишь пролога. Например, герои летят на далекую планету в поисках разума, прилетели — разум есть! (Так заканчивается кинофильм 'Икар-1'.) Или получены сигналы из космоса. Удалось доказать, что их посылают разумные существа ('Звездная соната' В. Журавлевой). Антимир существует, и в нем разумные существа ('Лицом к стоне' А. Днепрова, 'Последняя дверь' М. Емцева и Е. Парпова). Машина времени изобретена, но секрет ее утерян ('А могла бы и быть' В. Григорьева).
А вы, читатели, были бы довольны, если бы история жюль-верновского профессора Аронакса закончилась на том, что, усевшись на спину мнимого нарвала, он увидел бы заклепки из листовой стали и воскликнул бы:
— Ба, да это подводная лодка!
В данном случае: 'Ба, да это будущее!'
Обилие подобных рассказов показывает, что многих читателей они удовлетворяют. Однако большинство, а также и критик № 12, требует, чтобы фантастика не ограничивалась радостным 'ба!', чтобы она не только доставляла в будущее, но и изображала его.
Что же нарисовать в будущем? Какие будут дома, города, машины, какие люди, какие у них волнения, открытия, обычаи, зрелища? Глаза разбегаются, голова кружится. За что ухватиться, с чего начать?
Чтобы не заблудиться в обилии проблем, давайте поставим один вопрос: 'Жизнь в будущем сходна или несходна с современной?' Вопрос не случайный. Фантастика всего мира обсуждает его не первое десятилетие. И если вы посмотрите фантастику буржуазную, вас поразит, как мало принципиальных изменений видит она в будущем.
У Хайнлайна на Венере хозяйничают плантаторы, туземцев они загнали в болота, с Земли вывозят рабов, продают их на аукционе. И в финале сентенция: 'Что же мы можем сделать? Ничего. Все должно стать гораздо хуже, прежде чем станет немножко лучше. Давай выпьем' ('Логика империи' Р. Хайнлайна). На край Солнечной системы, к Урану, отправляет своих героев Э. Гамильтон ('Сокровище Громовой Луны'). Кто они? Вышедшие в тираж безработные космонавты, с оружием в руках захватившие ракету. На одну из лун Урана летят они, чтобы добыть там сокровище, разбогатеть, обеспечить себе спокойную старость.
Величественные успехи в космосе, в обществе — неподвижная косность! Не сочетается как-то.
— А наука и не даст ничего хорошего людям, — говорит западная фантастика. — Открытия бесполезны, опасны, вредны! Люди, побывавшие на Луне, возвращаются с психической травмой ('Двое с Луны' Т. Томаса). На неведомой планете космонавты заражаются металлической чумой ('Путешествие будет долгим' А. Иннеса). Сверхгениальный ребенок, выращенный на искусственных гормонах, должен убить родителей ('Чудо-ребенок' Дж. Шеллита).
Красочный рассказ К. Саймэка 'Однажды на Меркурии' так и просится на экран. Но какова его идея?
