– С глазом?
Она взглянула на меня с такой надеждой, что стало совестно.
– Помогу, чем смогу. – уточнила я.
– Спасибо, Гелечка!
Машка подозрительно быстро успокоилась.
– Слышала – чем смогу! Никаких гарантии.
– Да, да, я поняла.
– Наверняка превратно...
Мы с Машкой вернулись в Утишье, когда уже совсем рассвело, слишком взволнованные, чтобы спать. В воротах нас встретила разъяренная бабка, которая прождала всю ночь. Она долго ругалась в глубоко шокировавших меня выражениях, а Машку вдобравок выдрала пучком крапивы, после чего заперла нас обеих в избе. Экзекуция волшебным образом оказала успокаивающее воздействие, и остаток дня мы проспали беспробудным сном.
14. И снова волшебные цветы. Поход за купавой.
– Смотри, всего одиннадцать, а уже темнеет. – сказала Машка, широко загребая веслами. – Белые ночи кончаются.
Мы плыли по Утке на лодке-плоскодонке. Воздух был прохладный, сырой и пах дождем и тиной. Весла с глухим всплеском погружались в мутную от недавнего дождя воду, полную всякой живности и растительности. Речка была неширокая, с вкрадчивым течением. Справа берег был низкий, травянистый; смутно виднелись баньки, изгороди и лодочные сараи, а подальше уютно светились вечерние огоньки Утишья, Слева в воде полоскал корни и ветви сплошной ольхово-ивовый лес. Небо над лесом светилось виниловыми красками заката.
– Лето кончается. – поправила ее я.
– Что ты, весь август впереди.
– Неважно. Теперь с каждым днем лета будет все меньше и меньше. Смотрела фильм «Лангольеры»? Там самолет попал во вчерашний день, и оказалось, что мир каждое утро создается, а вечером – разрушается. И вот они вышли из самолета, а вокруг – никого... только мир распадается. Сначала потихоньку, потом сильнее, а под конец они взлетают, а земля под ними разваливается и исчезает в космическом пространстве. Так и с летом.
– Да ну тебя с твоими страшилками. – зевнула Машка. – Опять за старое. Мало тебе дракона...
– Сама что-нибудь придумай.
– А чего там придумывать? Вот видишь лес? Из него иногда выходят дикие кабаны. Мой дядька один раз видел. Он тут ходил на ночную рыбалку, и вдруг треск, хрюканье, из леса выломился здоровенный кабан, залез в воду да и поплыл...
– Куда? К нему?
– Нет, на другой берег. Жрать в огороды. Но мог и напасть. Кабаны, они тупые и свирепые.
Им в любой момент моча в голову ударяет, и тогда они последний разум теряют и начинают крушить все подряд...
Я с опаской посмотрела на темную стену зарослей. Все-таки хорошо, что я отсюда через три дня уезжаю. Хотя и за три дня всякое может случиться. Дикое место это Утишье. Колдовское, непредсказуемое и опасное.
– А знаешь. – заявила вдруг Машка, как будто (итая мои мысли. – мне последние дни чего-то не хватало. Я не могла понять – чего. А сейчас дошло: дракона мне белого не хватает! Хочешь верь, хочешь не верь! Я тут съездила к ручью, и такая тоска на меня напала... Пусто там как-то, скучно, обычно. Хоть бы какая змеюка белая из ямы выплыла...
– И тебя – хап!
– Он людей не ел. – печально сказала Машка. – Если бы ел, то ему на карьере такой случай представился... Он нас просто попугал. Или поиграть хотелось. Жаль, что ты его убила.
– Ну, приехали. Да я нас всех спасла!
– И все-таки зря... Знаешь, что мне Мишка как-то раз сказал? Если ты оживила многоножку, то она должна тебе служить.
– Но ведь не служила! – с досадой возразила я. – Думаешь, я сама об этом не думала? Думаешь, не пробовала наладить с ней контакт? Это же многоножка, понимаешь – гигантский червяк! Тупой! Попробуй наладь контакт с червяком!
– Представляешь, как здорово было бы иметь собственного ручного дракона… – принялась фантазировать Машка. – Летаешь на нем где хочешь, и никто тебе поперек слова не вякнет, А он еще и защищать тебя может...
Я вдруг вспомнила, как дракон вынес меня из мелового моря, а потом налетел на Эзергиль. Нет, существо глупее рыбы на такое не способно. Неужели я что-то упустила?
– Знаешь, он иногда как будто угадывал мои желания. – сказала я. – Один раз из трех. Но только я начинала думать – ура, он меня понимает, как вдруг раз – и дракон что-нибудь выкинет по-своему, или вообще не отреагирует.
– Может, он твои мысли читал? Дракон-телепат?
– Это червяк! Летающий глист! Он не мог читать мысли. Ему нечем их читать. Все, его завалило, и хватит об этом. Как там Мишка?
– Вроде ничего. Я к нему вчера ходила. Он лежит, но чувствует себя получше, и температура вроде спадает.
– А что врач сказал?
– Говорит, менингит.
– Ха, какой еще менингит! Мишка ему про призрака рассказывал?
– Ага, конечно. После этого ему не менингит, а белую горячку поставят.
Огни Утишья скрылись за излучиной реки. Теперь кабаний лес рос по обоим берегам. Свисающие над водой ветви не внушали доверия. Я попросила Машку выгрести на фарватер.
– Близко уже этот остров?
– Еще минут десять.
– А поближе ты не могла найти свою купаву? Мы же в темноте ее просто не найдем!
– Поближе она не растет. Чудо, что еще на острове выросла.
– Вернее, чудо, что ты ее нашла.
– Спасибо дождям. Вот прекратятся они, по-наплывут на остров браконьеры, и прощай купава. Так что надо ею воспользоваться, пока не нашел кто-нибудь другой.
Вчера Машка, забирая с острова какие-то снасти, случайно наткнулась на эту самую купаву и с тех пор ходила сама не своя. Купавой местные называли некий невиданный цветок и приписывали ему массу необыкновенных свойств. Зачем он Машке, я не вполне понимала.
– Объясни толком – он лекарственный?
– Вроде того. И не только. Ну, в общем – купава.
– Волшебный, что ли?
– Не совсем. Ну, понимаешь – купава!
– Знаешь, один раз спрашиваю знакомого ребенка: кто такой покемон? Зверек, робот, мутант или нечто среднее? А ребенок посмотрел на меня как на дурочку и отвечает: «Покемон – это покемон»! Тебе это ничего не напоминает?
Река впереди разделилась на два рукава, огибая особенно запущенный участок леса. Машка направила лодку прямо к нему.
