Сорви же с себя эту паутину невежества, эти оковы тления, эту опору зла, эту могилу, которую ты носишь с собой.
1. Городские новости.
Когда поезд приехал в Питер, было около полудня. Родители уже ждали меня на платформе. В городе было жарко и пыльно. Солнце шпарило так, что болели глаза, а воздух пах шавермой и бензином. Все казалось сухим, грязным и чуждым. Папа, ворча, доволок до машины неподъемные сумки с бабкиными гостинцами. По дороге домой, пока мы ехали с вокзала, мама рассказывала всякие городские новости. В общем, за время моих деревенских каникул ничего интересного не случилось. Припадки жары чередовались с грозами, а с неделю назад разразилась ужасная буря: посрывало рекламные щиты повалило десяток- другой деревьев, но, к счастью, обошлось без жертв. Звонил Хохланд, спрашивал, когда я вернусь, и велел по приезде с ним связаться. Маринка так ни разу и не позвонила и даже не поздоровалась с мамой, когда та случайно встретила ее на остановке.
– А Саша Хольгер сейчас в городе? – не подумав, спросила я и была немедленно наказана многозначительным маминым взглядом и возмутительной папиной ухмылкой.
– В городе, куда же он денется. – сказал папа. – Устроился работать попкой в какой-то «Луна- парк».
– Кем-кем устроился?
– Билетером. – пояснила мама. – Или при аттракционе каком-то на кнопку нажимать, я не помню точно.
– Вот уж устроил себе каникулы. – хмыкнул папа. – Все мысли – только о деньгах. Мы в его возрасте с друзьями в походы ходили, пели Визбора у костра под гитару...
– Наоборот, хорошо. – вступилась мама. – Если мальчик уже сейчас думает о серьезных вещах...
– Добро бы чем-то осмысленным занялся, а то на кнопку нажимать... О, совсем забыл! – Папа даже сбросил скорость, обернувшись ко мне. – Тут ведь у нас была сенсация! Наконец раскопали библиотеку Академии художеств. Ты, наверно, не помнишь – она сгорела лет десять назад. Было громкое дело, подозревали поджог, но потом замяли...
– Да-да. – подхватила мама. – Оказалось, что у этой библиотеки были подземные хранилища, которые совершенно не затронул огонь! И теперь там работает несколько бригад, посменно. Экскаваторов нагнали на развалины...
– На развалины? – растерянно пробормотала я.
Когда я уезжала, библиотека была цела и невредима, каковой она, собственно, и оставалась все эти десять лет. Мне еще думалось – вот прикол-то для жителей Старой Деревни: вчера ничего не было, а сегодня – пятиэтажное здание! Но как раз об этом родители ничего не сказали. То есть я ожидала услышать о какой-нибудь сенсации, но не о такой же! Развалины! Откуда там быть развалинам?
2. Битва на стадионе.
Папа все перепутал насчет Саши Хольгера. Он действительно устроился работать, но вовсе не в «Луна-парк», а на Петровский стадион и не билетером, а продавать пиво. Впрочем, еще неизвестно, что хуже, с точки зрения моего папы. Поскольку, как и следовало ожидать, Саша пиво не столько продавал, сколько пил.
Я сидела на полупустой раскаленной трибуне под жарким августовским солнцем и смотрела на соревнования по бегу с препятствиями. На стадионе проходил всероссийский чемпионат по легкой атлетике. На бегунов пришло посмотреть немало народу, но вся публика скопилась напротив «финиша», а дальние трибуны были пустыми. Я нашла себе место почти на самом верху. Во-первых, там меня овевал хоть какой-то ветерок, а во-вторых, оттуда было отлично видно весь стадион, и я могла быть спокойна, зная, что не пропущу Сашу, если он вдруг здесь появится. Перед началом соревнований я обошла все ларьки и лотки с пивом, чипсами и лимонадом, но Саши нигде не увидела.
Трибуны взорвались воплями и свистом: бег с препятствиями подходил к своему финалу. Бегуны, которые, с точки зрения нормального человека, должны были упасть без сил и сдохнуть еще на первом круге, помчались быстрее, потом еще быстрее, и еще, и не успела я глазом моргнуть, как под громовой рев трибун соревнование закончилось.
Голос в динамиках начал объявлять результаты, вопли смолкли, и до меня донесся отчетливый крик:
– Народ, налетай! Горячее пиво! Жидкое мороженое!
Трибуны захохотали. Я обшарила взглядом амфитеатр и в самом низу наконец увидела знакомую физиономию. Саша и еще какой-то парень, оба в белых кепках и футболках с фирменными логотипами, поднимались по проходу между трибунами, и у каждого в руках была битком набитая пластиковая корзинка.
– Пиво, кола! Только что из холодильника! – закричал другой парень. – Покупайте скорее, а то через десять минут будет, как у него!
– Эй! – радостно закричала я, устремляясь вниз. – Саша!
Минут через десять, когда содержимое корзинки было распродано, Сашин напарник пошел за следующей порцией, а мы с Сашей уселись на скамье. В динамиках заиграла музыка. Народ с трибун начинал понемногу расходиться.
– Хочешь пива? – спросил Саша, протягивая мне банку «Балтики». – Оно не горячее. Это я так, для рекламы кричал. Публика любит здоровый юмор.
– А чего ты по рядам бродишь, а не в ларьке сидишь? Тяжело же!
– Зато гораздо выгодней. – усмехнулся Саша. – В ларьке цена фиксированная, а здесь сам назначаю, какую хочу. Шеф далеко. Разницу – в карман.
Пиво было теплым и на вкус отдавало мылом. Я отхлебнула, сморщилась и вернула банку Саше. Высоко над головой ветер трепал какие-то транспаранты.
– Как отдохнула? – лениво спросил Саша подставляя лицо солнцу.
– Хм... разнообразно. Скучать не пришлось. Слушай, я фотку твою еще подержу, ладно? В деревне мне было как-то не до созерцания.
– Держи сколько угодно. – благодушно позволил Саша. – Можешь оставить навсегда. На светлую память обо мне, хе-хе...
– Ну, не последний раз видимся. – рассеянно заметила я, думая, как бы перевести разговор на видеокассету. Меня вдруг одолели сомнения. Почему это я была так уверена, что Саша мне все расскажет?
– Катька, как узнала про эту фотку, так взбесилась! – не без удовольствия продолжал Саша. – Потребовала, чтобы я ее у тебя забрал.
– Да зачем же ты ей рассказал? – ужаснулась я.
– Ничего я не рассказывал. Это все мать. Ей Катька не нравится, вот она и пытается ее от нашего дома отвадить. По-моему, мать ее просто боится...
– Завтра же отдам тебе фотку. – решительно заявила я. – Только этих интриг мне не хватало!
