он сам, кстати?
– В отъезде. Но для тебя от этого ничего не меняется.
– Ну почему же не меняется? Вот, с тобой могу поговорить спокойно. Давно мы так не разговаривали, да? Последний раз, помнишь, у тебя в домене, на горе Лушань? Те два раза, когда ты мне прокусила руку, и у моря, не считаются.
При упоминании о горе Лушань Эзергиль вышла из своей летаргии, вздохнула и поморщилась. Должно быть, эти воспоминания ей сейчас тягостны, подумала я, но все равно продолжала;
– Ты тогда сказала, что нашла мир поля. Правда?
Эзергиль кивнула в ответ.
– И что там было? Что он собой представляет?
Эзергиль снова вздохнула. С тремя корявыми синими буквами на лбу она почему-то казалась ненастоящей – самым натуральным биороботом, как назвала себя на берегу мелового моря.
– Ну давай расскажу, если тебе интересно. – начала она. – Все мои проблемы начались из-за увлечения семиотикой...
– Чем-чем?
– Знаковыми системами. Помнишь, я иероглифы на руках рисовала? Меня одно время здорово цепляли все эти теории – мир как книга, управление материей через слова и символы, и прочая муть...
– Да это не муть. – растерянно возразила я. – Наверно... Я с таким не сталкивалась, но звучит любопытно. Управление материей через слова, хе... Это заклинаниями, что ли? Но при чем тут мир поля?
– Слушай дальше. В апреле Катька Погодина отдала мне видеокассету с клипом...
– Ту самую, с «Бурзумом»?
– Ага. Там, говорит, как раз по твоей части – действующее зашифрованное заклинание в виде кровавых рун. Все смертельно опасно. У меня, естественно, глаза разгорелись, говорю – давай, давай! Сказать по правде, я до самого мая только кассетой и занималась. Изучила рунные системы разных народов, все значения рун, все их сочетания. Попутно шарилась по доменам. В конце концов кое-что узнала. Мир поля – будем звать его так – для реалистов практически недоступен, потому что вход в него возможен только через субпространство, с которым они не работают. Именно поэтому создается впечатление, что в мире поля невозможно творить. На самом деле это не так, но об этом дальше. Итак, я нашла дорогу, страшно обрадовалась, попрощалась с тобой, в эйфории разрушила свой домен и направилась прямо в мир поля. Ну, ты помниш, клип и знаешь, как он выглядит. Серое поле среди черного леса, в центре – дерево со стеклянной светящейся корой. Я подхожу к дереву и вижу: под ним сидит друид и палкой что-то рисует на земле.
– А кто это – друид?
– Ну, языческий жрец, колдун... Такой мелкорослый дедок в белых одеяниях, очень важный, с белой длинной бородой. Подошла я к нему, вежливо поздоровалась и принялась выведывать, кто он да что тут делает, да что это за место такое необычное – вдруг знает? И он мне стал рассказывать... В общем, речь шла о том, что мир поля устроен совершенно иначе, не так, как другие домены. И творчество здесь не невозможно, а просто оно на порядок круче того, чем занимаемся мы. Оно там знаковое. В смысле, власть над материей с помощью знаков – например, рун, иероглифов, букв... Я об этом как услышала, у меня аж слюнки потекли. Можно, говорю, мне тут остаться? Поучиться у тебя, о великий старец? Он говорит; легко. Только сначала пройди испытание. И начертил палкой на земле руны – те самые, которые тогда бежали по экрану. Тут, говорит, в конце не хватает одной руны. Если догадаешься, какой – беру тебя в ученики и научу всему, что знаю сам.
Я мучилась, мучилась, и вдруг из леса выходит демон. Ну, скажу тебе, такая харя – во сне не приснится! Сам какой-то полосатый, морда фавьиная, полная пасть зубов, а глаза светятся зеленым пламенем. Ты, говорит, не бойся меня, я тоже у мудрого старца учусь. Ага, испытание проходишь? Могу подсказать. И подсказал. И знаешь, он не соврал. – Эзергиль подняла голову, и ее глаза блеснули, как прежде. – Я тут же поняла: эта руна – то, что надо. Это как чудо – когда видишь, как из набора разрозненных элементов прямо на глазах возникает целостность. Может, у тебя бывало такое озарение – когда все-все в один миг становится ясно? Вот так я мгновенно осознала, как работать с рунами, иероглифами и прочими знаками.
И на радостях эту руну приписала в хвост к остальным. Тут демон расхохотался и говорит: ну, вот и попалась! И мгновенно исчез. А потом пришел друид. Похвалил меня за догадливость, а потом осчастливил радостным известием – оказывается, я закончила заклинание и отдала себя под его власть.
Я сразу подумала: надо валить, а не могу, сама себя сковала! Не ученик был нужен этому Друиду, а раб. И стала я ему служить. Но сначала...
Эзергиль тяжко вздохнула и потерла лоб, как будто неосознанно пытаясь стереть надпись.
– Сначала друид решил меня переделать. Сказал, что в моей нынешней форме я недостаточно эффективна для его целей, и меня надо улучшить... Я почти не помню, что он со мной делал. Долго мучил... Разобрал мою личность на части, все перекроил заново, подсадил какие-то жуткие структуры, часть сознания заблокировал. В общем, то, что получилось, уже не было Эзергилью. Был оборотень – полуличность с кучей звериных условных рефлексов, запрограммированным сознанием и полным отсутствием собственной воли.
А потом друид привел меня в библиотеку и приказал ее охранять. Мне разрешалось покидать ее пределы только в том случае, если надо преследовать вора. Там я и жила. Кажется, я всю жизнь буду чувствовать этот запах иллюзорной гари...
– М-да. – выдавила я, чтобы не молчать. – Кошмар... Так, получается, Джеф тебя спас?
– Можно сказать, да. На самом деле я ему благодарна хотя бы за то, что он уничтожил оборотня – помнишь, в проходной? Это очень страшно и неприятно, когда тебя убивают, но по-другому, наверно, мне бы не удалось снова стать собой. Но воли он мне не вернул, и теперь я подчиняюсь ему так же, как подчинялась друиду. По крайней мере, Джеф не заставляет меня убивать... пока.
Я глядела на Эзергиль, такую красивую и печальную, и мне было ее ужасно жалко.
– Я тебя выручу. – снова пообещала я. – Только сначала придумаю как.
– Спасибо. – улыбнулась Эзергиль. – Вот только сомневаюсь, что ты способна меня освободить от заклятия Джефа. Друид ведь кое-чему меня все-таки научил. Я теперь в знаках разбираюсь, могу прочитать все написанное, видимое и невидимое. Абсолютно любую надпись. По-мнишь, как я тебе гадала на бархане? Так вот, эта надпись. – Эзергиль указала себе на лоб. – наглядная иллюстрация власти знаков. Ее нанес Джеф, и только он может меня освободить.
– Ха! – беспечно сказала я. – А просто стереть ее ты не пробовала?
– Ты ничего не понимаешь в знаках. – терпеливо повторила Эзергиль. – Они все равно останутся, даже невидимые.
– Ну давай я попробую! У тебя есть тряпочка с водой?
Я сделала движение в сторону Эзергили. Это было ошибкой. Эзергиль вскочила на ноги и отшатнулась к лестнице.
– Не прикасайся ко мне! – с неожиданной аобой прошипела она.
– Ты чего? – Я испуганно отступила назад в амеру. – Я же только попробовать... помочь...
Эзергиль перевела дух и снова коснулась рукой лба – на этот раз как будто проверяя, на месте ли надпись.
– Не делай так больше. – попросила она. – И вообще зря мы с тобой тут разговаривали. Все, это был последний раз. Я не знаю, какая защита стоит на этой надписи, и мне бы не хотелось тебя нечаянно покалечить.
– Погоди! – крикнула я ей в спину. – Джеф когда вернется?
– Не знаю. – ответила она, закрывая дверь. – Обещал к закату.
6. Плен в Хоразоне-2. Попытка побега.
