средства.
1) вливать в нос 3—4 недели, потом прервать на столько же и лишь потом еще раз и т. д.
2) втирать до раздражения, потом прекратить и продолжить 3 раза только.
3, 4, 5, 6 ,5, 4, 3, 4 и т. д. 3 раза в день
Утр[енний] завтр[ак] [после еды]
Неделю
обед
ужин
(соль отменить)
Неделю люминаль продолжать
отдыхать
На записи имеется пометка М. И. Ульяновой: «Запись рецепта профессора Свержевского».
29 апреля 1921 г. В. И. Ленина посетили профессор 2-го Московского медицинского института Л. О. Свержевский и заведующий Московским отделом здравоохранения доктор В. А. Обух. Эти же врачи были у Ленина 28 апреля в 18 часов 30 минут.
Неизвестные документы. С. 430
Здоровье Ленина резко надломилось в конце 1921 года.
Ленин приближался не столько к тому возрасту, сколько к тому самовосприятию, когда мысль о смерти, о собственной смерти, венчала любую другую мысль. Во второй половине августа 1921 Ленин беседует со старым большевиком А. Г. Шлихтером по вопросу отъезда последнего за границу на дипломатическую работу. И вдруг Ленин, прерывая собеседника, замечает: «А вы уже знаете, Саммер умер? Еще один...» Шлихтер: «Я был застигнут врасплох этим вопросом Ильича. Мне мгновенно вдруг стало ясно, что Ильич, казавшийся на первый взгляд все тем же давно знакомым Ильичом, в действительности был в этот момент совсем другим, каким-то новым, чем-то удрученным и о чем-то упорно думающим, в то время как мне казалось, что он слушает меня. Мне хотелось отвлечь мысли т. Ленина соображениями о том, что, как ни неожиданна была смерть тов. Саммера, еще здорового, крепкого и цветущего человека, все же именно нам, старым работникам партии, надо быть готовым к систематическому уходу одного за другим». Ленин возражал: смена-де еще не готова, «еще надо годиков пять поучить». «По-видимому, — передавал свои впечатления Шлихтер, — Ильич уже в тот момент моего последнего свидания с ним чувствовал себя больным, и, м. б., ответ мне о том, что рано еще уходить, был в то же время и ответом на его собственные мысли о надвигающемся нездоровье. Вспоминал ли он потом, в тяжкие дни своей болезни, об этом пятилетнем сроке? В этом отношении мы, собственно, о т. Ленине еще ничего не знаем».
Еще до того, как Ленина сразил последний удар, он иногда заговаривал на тему о смерти с близкими людьми, которым удавалось, минуя заслоны, воздвигнутые Крупской, проникнуть к больному. Однажды он произнес: «Говорят, Мартов тоже умирает...» Своему другу Кржижановскому он сказал: «Да, кажется, я взвалил на свои плечи непосильный груз». Еще одному приятелю, Владимирову, он сказал: «Я еще не умер, а они во главе со Сталиным меня хоронят».
Сознавая, что болезнь прогрессирует, Владимир Ильич говорил: «Надо спешить, чтобы болезнь не застала врасплох».
Ленин очень следил за здоровьем своих сотрудников и нередко вспоминал при этом слова какого-то эмигранта: старики вымрут, а молодые сдадут.»Многие ли у нас знают, что такое Европа, что такое мировое рабочее движение? Пока мы с нашей революцией одни, — повторял Ленин, — международный опыт нашей партийной верхушки ничем не заменим».
Случилось так, что за много лет до появления первых признаков болезни, один крестьянин сказал Ленину: «А ты, Ильич, помрешь от кондрашки». На вопрос о том, почему он так думает, крестьянин ответил, как бы шутя: «Да шея у тебя уж больно короткая». Этот, казалось, напрочь забытый разговор неожиданно всплыл в памяти Ленина после очередного приступа болезни, и в начале зимы 1923 года он поведал его врачам В. В. Крамеру и А. М. Кожевникову.
Рассказывая это, Ленин посмеялся, придавая своему воспоминанию характер шутки. Однако Кожевников очень хорошо все понял... «Стало неимоверно грустно, — писал он, — так как по интонации Владимира Ильича чувствовалось, что он и сам придерживается мнения этого крестьянина».
Эта идея становилась навязчивой. Зиновьев оповестил, что Ленин «еще в 1922 году иногда говорил близким и друзьям: «Помяните мое слово, кончу параличом». Мы десятки раз пытались превратить все это в шутку. Но он, ссылаясь на примеры, говорил, как бы не окончить так же, как такой-то имярек, а, может быть, еще и хуже. В начале августа 1922 он говорил навестившему его в Горках Г. И. Петровскому: «Болезнь у меня такая, что я либо стану инвалидом, или меня не станет».
Еще в конце ноября 1921 года Ленина перед отъездом за границу еще раз посетила М. Ф. Андреева (жена Горького).
«Я пришла к нему говорить о кинематографе, — писала Мария Федоровна Горькому, рассказывая о последней своей встрече с Владимиром Ильичем, — он очень интересовался этим и считал важным вопросом наладить производство у нас. По обыкновению я волновалась, горячилась, он долго что-то слушал, а потом вдруг говорит: «Какая вы еще, Мария Федоровна, молодая! Даже румянец во всю щеку от волнения... Краснеть не разучились. А вот я — уставать стал. Сильно уставать». И так мне жалко его стало, так страшно. Мы крепко обнялись с ним, и я почему-то заплакала
31 декабря 1921 года в связи с крайним переутомлением Владимира Ильича ему был предоставлен шестинедельный отпуск, и по его предложению народный комиссар продовольствия А. Д. Цюрупа был назначен заместителем Председателя СНК и СТО с освобождением от наркомпрода. Назначенный еще летом 1921 года заместителем Председателя СТО А. И. Рыков активно включился в эту работу лишь в феврале 1922 года. Надеясь на свое выздоровление и полное возвращение работоспособности, Владимир Ильич не был твердо уверен в этом и в письме А. Д. Цюрупе 28 ноября 1921 года по поводу его назначения
