ручаться, что все это пройдет. Он недоверчиво качал головой, несколько раз повторял: «Странная, необыкновенная болезнь», лег опять и не сказал больше ни слова.
Устал и не могу доделать.
Посылаю недоделанное, ибо больше писать не могу. Прочесть Вы сможете, а доделаю я потом.
Неизвестные документы. С. 544
Но было еще письмо Молотову для членов Политбюро: «…Бессонница чертовски усилилась. Боюсь, не смогу докладывать ни на партконференции, ни на съезде Советов» (речь идет об XI Всероссийской конференции РКП (б) и IX Всероссийском съезде Советов. —
Владимир Ильич был чрезвычайно ласков, трогательно заботлив, но явно был возбужден и искал все возможности остаться со мной наедине. Предчувствуя какой-нибудь тяжелый для него, волнующий разговор, я всячески избегал быть с глазу на глаз, но такая минута все же выпала. Схватив меня за руку, он с большим волнением вдруг сказал: «Говорят, вы хороший человек, скажите же правду — ведь это паралич и пойдет дальше? Поймите, для чего и кому я нужен с параличом». Дальнейший разговор был
На консультации врачей 24 июня 1922 года при обсуждении вопроса, чем Ильичу можно заниматься, один из них предложил ему играть в шашки, но с плохими игроками, что прозвучало весьма оскорбительно. Ленин очень расстроился и не спал всю ночь. «Это они меня за дурака считают», — говорил он.
Профессор Клемперер вспоминал в 1924-м, что после первого удара Ленин в Горках подключился к выращиванию шампиньонов и к уходу за кроликами. Символический опыт сельского хозяина у Ленина был. В 1889 Ульяновы купили вблизи Самары небольшой хутор. Мать Ленина надеялась, что хутор убережет среднего сына от судьбы старшего, казненного двумя годами ранее. Работа не полюбилась. «Я начал было, — рассказывал Ленин Крупской, — да вижу — нельзя, отношения с крестьянами ненормальные становятся».
Задумали было подыскать для Владимира Ильича какой-нибудь ручной труд. Учитывая то, что физическое напряжение ему было противопоказано, остановились на... плетении корзин из ивовых прутьев. Несколько дней больной безропотно занимался плетением, не проявляя, однако, к нему особого интереса. Правда, Владимир Ильич сплел с помощью обучавшей его работницы совхоза «Горки» одну корзину, которую подарил Марии Ильиничне. Но на этом с плетением корзин было покончено.
В пище Владимир Ильич был неприхотлив. Очень любил гречневую кашу. Я отвоевала для него эту кашу. Немец, профессор Ферстер, долго не хотел ее позволять, но потом согласился.
…Половина знаменитого 45-го тома Полного собрания сочинений сотворена Лениным уже после плетения корзины и упомянутого оскорбительного врачебного совета о шашках.
У Ленина продолжали возникать кратковременные спазмы, что приводило к частичному параличу правых конечностей. Он так передавал свои ощущения во время приступов: «В теле делается вроде буквы «s» и в голове тоже. Голова при этом немного кружится, но сознание не терял... Если бы я не сидел в это время, то, конечно, упал бы».
К сожалению, нередко он падал. По этому поводу Ленин шутил: «Когда нарком или министр абсолютно гарантирован от падения?» — и с грустной усмешкой отвечал: «Когда сидит в кресле».
Врачи просили его назвать какой-нибудь предмет, а он не мог. Просили написать, тоже не мог. Жаловался, что у него парализована то рука, то нога.
— А у меня паралич?
Скажешь: «Владимир Ильич, подымите руку или ногу». Поднимает. А это были мгновенные параличи, быстро проходящие. Только когда он начал ходить, был случай, когда он упал во время такого паралича. Он еще шутил насчет того, что чуть не сел между двух стульев.
Несколько раз вместе со мной приезжал мастер-ортопед: он делал больному Владимиру Ильичу обувь, в которой ему было бы легче ходить.
Лидия Александровна! Можете поздравить меня с выздоровлением. Доказательство: почерк, который начинает становиться человеческим…
Цит. по:
Приглашаю на днях Вас к себе, хвастаю моим почерком; среднее между каллиграфическим и паралитическим (по секрету).
Известия ЦК КПСС. 1991. № 4. С. 188.
Выздоровление явно окрыляло Ленина. Но в нем жила еще внутренняя тревога. «Понимаете, — говорил он с недоумением, — ведь ни говорить, ни писать не мог, пришлось учиться заново...» И он вскидывал на меня быстрый и как бы допрашивающий взгляд.
Листки бумаги, исписанные едва понятным, ломающимся почерком, фиолетовыми чернилами и химическим карандашом, — это упражнения, которые выполнял вождь под руководством Крупской. Именно в это время, после очередного, уже майского удара, у Ленина усилились провалы в памяти, ослабла адекватность реакции на события; рассеянность, «невозможность», как пишет В. Крамер, «выполнения
