уплачен лишь 1923 году по настоянию Красина, тогдашнего полпреда в Англии.
Лепешинский пишет, что тот «не очень-то долюбливал маленьких детей», оговариваясь, что это личное впечатление, быть может, не соответствующее действительности. «Он всегда любил эту сумму загадочных потенциальных возможностей грядущего уклада человеческой жизни, — пишет Лепешинский, — но конкретные Митьки, Вальки и Машки не вызывали в нем положительной реакции. Мне кажется, если бы его привели в школу, где резвятся восьмилетние малыши, он не знал бы, что с ними делать и стал бы искать жадными глазами свою шапку. Поскольку его всегда тянуло поиграть с красивым пушистым котенком (кошки это его слабость), постольку у него не было ни малейшего аппетита на возню с двуногим «сопляком» (извините за не совсем изящное выражение)…»
Не помню точно, в каких-то воспоминаниях об Ильиче, кажется у Лепешинского, я как-то встретил указание на то, что Владимир Ильич не любил маленьких детей. Это неверно: не было случая, чтобы Владимир Ильич, придя к нам, очень нежно и ласково не повозился бы с нашей дочуркой. А когда наступил день ее рождения, Владимир Ильич, своевременно осведомившись об этом, сам вместе с Надеждой Константиновной отправился в магазин и купил ей в подарок игрушку — маленькую собачку, которую мы храним очень бережно, памятуя, что Владимир Ильич сам ходил ее покупать.
Нередко мы заставали рядом с ним детей. Он очень любил ребят и как-то умел завоевать их доверие.
Работая в охране Ленина, я имел возможность наблюдать, с какой особой любовью Ильич относился к детям. Поехав в 1922 году отдыхать в Горки, он попросил Анну Ильиничну привезти ребят. Все лето у Владимира Ильича гостили племянник Витя и дочка одной московской работницы Вера. Хорошо известна фотография этого периода, запечатлевшая Владимира Ильича и Надежду Константиновну с Витей и Верой.
Живя летом 1922 года в Горках, Владимир Ильич много занимался с Витей и Верой: гулял с ними в парке, играл, шутил, катал их на машине. Если дети, играя в аллеях парка, сооружали что-то из песка, то Ильич очень бережно относился к этому сооружению, не позволял его разрушать.
Он никогда не уставал лазить под кровать и диван за мячом для Степы (речь идет о маленьком сыне Г. Е. Зиновьева. —
Oн часто перехватывал наших мальчиков в коридоре и возился с ними.
Стоило Владимиру Ильичу во время выездов на охоту появиться в какой-либо деревне, как навстречу гурьбой неслись деревенские ребятишки.
— Дяденька, покатай, — кричали они. Ильич никогда не отказывал. Просит шофера остановить машину, насажает до отказа.
Однажды я прихожу и застаю его за игрой и возней с одиннадцатилетним мальчиком, моим воспитанником, который чрезвычайно привязался к Владимиру Ильичу. Владимир Ильич очень любил детей и умел подходить к ним. И вот Владимир Ильич стал бегать за этим мальчиком вокруг столового стола, мальчик был увертливый, и Владимиру Ильичу не удавалось догнать его. Тогда он протянул руку через стол, чтобы схватить его. Движение было настолько энергичное, что стол опрокинулся, полетел графин, что-то перевернулось, разбилось. Я это рассказала для того, чтобы показать, как он мог наряду с серьезным делом увлекаться игрой.
Мне попалось в воспоминаниях Анны Никифоровой, совсем молодой прибывшей в Поронин по партийному заданию, место, где она рассказала о встрече с Крупской. Та сразу решила оставить ее жить у себя: «У нас с Владимиром Ильичем нет детей — вот и поживете вместо дочки». Потом, когда девушка возвращалась в Россию, за ней закрепили кличку «Дочка». В одном из писем Крупской из Кракова также есть теплое упоминание о такой же временной гостье: «Знакомых почти никого нет, последнее время приручилась было одна молоденькая девчурочка... да на днях уехала в Россию». Даже после смерти Ленина, уже в возрасте 56 лет, Крупская признавалась: «Я всегда очень жалела, что у меня не было ребят» (т. е. детей. —
Заслуженная артистка московского Малого театра Н. Никулина 3 сентября 1920 года обратилась к Ленину с письмом: «Только безвыходное положение заставляет меня беспокоить Вас покорнейшей просьбой. Мне 74 года, из них 51 год по мере сил и умения я служила дорогой мне Москве... Зная, как тесно живется населению, я сама охотно пошла навстречу и отдала несколько комнат в своем домике. Остались только необходимые мне или неудобные для жилья холодные проходные. Теперь мне угрожают отнятием у меня и этих комнат. Умоляю Вас, помогите мне... Несколько слов, написанных по Вашему приказанию, будут достаточной гарантией для меня».
Ленин оставил на полях письма пометку: «Проверьте и созвонитесь: оставить ее в покое».
Это был человечный поступок. Но было бы куда человечнее, если бы советское правительство провело законы или установило правила, предотвратившие бы миллионы подобных несправедливостей, которые стали постоянными при коммунистическом режиме.
Он любил гулять и предпочитал ветреную погоду.
Ориентировался в незнакомой местности хорошо. Расстояния и направления по слуху тоже определял хорошо.
Кроме того, Владимир Ильич очень не любил комаров. Один комар укусит, он сразу же: «Фу, комары кусаются». Терпеть не мог тех мест, где есть комары.
Ходил быстро. При ходьбе не покачивался и руками особенно не размахивал.
