Но организм не слушался сознания: ноги подкашивались — и тело отказывалось даже ползти.
Всё понятно, — успел подумать я. — Я — Истинный Маг — и клатха не просто содержится в моей сущности, а составляет её основу — и при временном погашении клатхи я не могу не только колдовать — но и драться. И связно думать.
— Готов, голубчик! — ухмыльнулся отец Светозар. — Так ребятки, кладём его в карету — и накуриваем травами, чтобы он не пришёл в себя!
Последним, что ощутил я перед тем как потерять сознание был запах гэнни-джунской травы.
Глава 17. Падение святого
Я очнулся уже в Гаурдаке — в здании суда. Суда инквизиции — поскольку место присяжных занимали монахи, в качестве судебных приставов и стражников по залу прохаживались палачи, экзекуторы. Большинство присяжных, как и людей в зале было бледнолицым — гэнни-джунцы не активно принимали веру в Искупителя. Место судьи занимал сам отец Светозар. Вообще, если не считать висящего на стене плаката «их разыскивает инквизиция» с моим портретом посередине, суд как суд. Окончательно придя в себя, я обнаружил, что сижу на скамье подсудимых, на мне надеты наручники и кандалы. Только острота чувств поубавилась — и я не мог включить внутреннее зрение. Значит, где-то рядом — гаситель клатхи. Сбежать не удастся. Ничего страшного, — подумал я. — Надо держаться поувереннее. Это далеко не первый суд надо мной.
— Мы собрались здесь, — громогласно объявил Светозар, — чтобы совершить справедливый суд над этим человеком. Судьёй, прокурором и председателем присяжной комиссии выступаю я, Светозар, кардинал Гэнни-Джунский.
— Протестую! — уверенно произнёс я. — Судья обязан быть непредвзятым — и подходить к вынесению приговора беспристрастно, а не подрабатывать на полставки прокурором!
— А ты сомневаешься в моей беспристрастности, служитель Дьявола? Может быть, ты и адвоката попросишь? Не выйдет!
— Тогда я сам себе буду адвокатом. Буду и адвокатом и обвиняемым. Только мне не нравится весь этот фарс — я требую справедливого суда — основанного на презумпции невиновности!
— Да кто ты такой, колдун, чтобы от нас что-то требовать?! — разгневанно рявкнул отец Светозар.
— Наследник Солнцеградского престола, вот кто! Ты же не хочешь проблем с нашим княжеством, а, Светозар? — при этих словах зал испуганно ахнул. Похоже, мне удалось слегка испугать инквизицию.
— С проблемами мы разберёмся сами, колдун, — мрачно произнёс Светозар. — Итак! Заседание верховного суда инквизиции по делу колдуна Апиона Гранта объявляется открытым! — при этих словах кардинал стукнул Молотом Апостола по столу.
Служитель Дьявола Апион Грант, ты обвиняешься в отравлении колодца и попытке уничтожения крещёного населения Гаурдака. Признаёшь ли ты себя виновным?
— Нет. Категорически не признаю.
— Что же. Так я и думал! Позавчера утром все свиньи города собрались на площади у ратуши — и перебили друг друга. Насмерть. Светские власти сильно заинтересовались этим делом — и по горячим следам нашли свидетеля — новообращённого кочевника по имени Хуртан. Он сообщил властям, что видел возле главного городского колодца колдуна, проводящего непонятные обряды. Хуртан описал колдуна — это явно был Апион Грант. Дело передали инквизиции. В это время я прибыл в Гаурдак — проповедовать Слово Божье. Но понял: есть дела и поважнее. Глашатаи объявили народу нашу волю: каждый, кто знает что-либо о данном деле, должен сообщить всё, что знает представителям инквизиции.
Вскоре с повинной явился гэнни-джунский язычник Джерай — и сообщил суду, что имеет прямое отношение к делу колдуна-отравителя. Он признался, что был соучастником данного преступления, сообщником колдуна. Джерай решил изгнать из Гаурдака оккупантов, — при этом слове инквизитор поморщился. — И искоренить их религию. Поэтому он нашёл могущественного колдуна — и тот сказал, что во многом разделяет взгляды Джерая — и сам ненавидит веру в Искупителя, поскольку служит врагу рода человеческого. Колдун сказал, что с радостью уничтожит всех азариэльцев в городе — если Джерай принесёт компоненты для зелья, включая сердце азариэльца. В последний момент Джерай испугался убивать человека ради добывания сердца — и достал сердце свиньи. Колдун не заметил подвоха и провёл свой мерзкий обряд. А назавтра случилась битва свиней.
— Так я не понял: Джерай — подсудимый или свидетель?
— Попрошу не перебивать суд, колдун! Да, мы ведём против него отдельный процесс. Поскольку Джерай чистосердечно признался в совершении преступления — и согласился сотрудничать, мы сохраним ему жизнь. Но данный процесс — против тебя, Апион Грант — и на нём Джерай присутствует в качестве свидетеля.
Джерай тоже описал колдуна — и даже нарисовал его портрет. И я более не сомневался — это ты, Апион Грант! Среди всего Гэнни-Джуна прошёлся слух, что ты объявил себя воплощением Бареш-Хана, и в Гаурдаке слух поддерживали навещавшие город кочевники. Ты действовал в сёлах недалеко от Гаурдака. Кто-то из кочевников сообщил, что ты направился в аул Шахбуз. По горячим следам мы двинулись за тобой — и к югу от села и нашли тебя.
— Я не мог совершить это преступление! — пафосно произнёс я. — Всё это время я ездил по стране и собирал союзников в войне против нашего общего врага, бога Хаоса Зорана.
— Не кощунствуй. Бог только один. А Зоран — попросту демон.
— Не важно, святой отец. Как принято говорить среди ваших, если кошку назвать древесным тигром, она не перестанет мяукать и ловить мышей. Нам не надо ударяться в мышиную возню вроде травли ведьм и колдунов — надо объединиться против истинного врага рода человеческого.
— Не уходи от темы, колдун, — насмешливо произнёс инквизитор. — Чувствую, тебе более нечего сказать. Поэтому переходим к допросу свидетелей. Свидетель первый, Хуртан! Что у тебя есть сказать по этому поводу? Ты узнаёшь этого колдуна?
Из зала вышел и встал напротив судьи худощавый гэнни-джунец среднего возраста. Он носил красный кафтан — а на его безымянном пальце правой руки красовалось кольцо с крестом. Неофит. Что же, — подумал я. — Он может быть подкуплен Светозаром.
— Да, узнаю, святой отец. Это он! Точно он! Тот самый колдун, что три дня назад проводил какой-то обряд возле колодца на центральной площади — и сливал туда зелья! Я испугался его — и убежал!
— И ты не сообщил властям, что колдун проводил у колодца непонятные обряды? И что он может отравить город?
— Нет! Я же говорил: я испугался этого колдуна — и убежал. Лишь назавтра, когда городские свиньи перебили друг друга, я подумал, что же может быть причиной столь странного поведения четвероногих. Лишь после того, как городская стража принялась опрашивать население о том, видело ли оно в последние дни у колодца что-то странное, я догадался, что тот колдун и мог отравить свиней! Только я удивился: зачем ему это надо?
— А колдун был один?
— Нет. С ним присутствовал помощник из гэнни-джунцев, явно неискушённый в колдовстве, а рядом с ними был…
— Был кто? Или что? — сверлящий взгляд Светозара встретился с дрожащими глазами Хуртана.
— Скелет! Колдуну помогал ходячий скелет! — выдавил из себя кочевник.
— Благодарю тебя за показания, свидетель. Итак, господа присяжные, мы убедились, что Апион Грант, называющий себя светлым магом — хотя что это за бред — светлый колдун — самый настоящий некромант, травящий город и призывающий нежить.
Переходим к допросу следующего свидетеля. — При этих словах Хуртан ушёл в зал, а его место занял другой гэнни-джунец — невысокий, с косичкой. — Скажи нам, Джерай, видел ли ты подсудимого?
— Да, господин судья.
— Тогда расскажи суду, где, когда и при каких обстоятельствах ты первый раз его увидел.
