Творились чудеса: все время стычки, встречи, Сражения… Жубер ломил врага на Эче, Марсо на Рейне гнал. Вы били авангард, вы центр на клочья рвали; По грудь в воде брели, в грозу, в метель шагали, Но лишь вперед — и в бой! О мире враг просил; другой сдавал твердыни; И троны вихрь сметал, как листья по равнине Осеннею порой. О! С молнией в глазах, сколь были вы, солдаты, Велики в громе битв! Растрепанны, косматы, Шли в черном смерче вы! Вы излучали свет; пылая, непреклонно Шли, вскинув голову, дыханьем аквилона Дыша, как бурей львы! О, в упоении эпической борьбою, Вы грозной музыкой пьянели боевою: Как звук небесных сфер, Средь пуль крылатая гремела Марсельеза, Звучали взрывы бомб, рев труб, и лязг железа, И смех твой, о Клебер! Вам Революция кричала: «Волонтеры! Умрите за других, но сбив с темниц затворы!» — «Идем!» — был ваш ответ. «В бой, старый ветеран! В бой, маршал безбородый!» И оборванцами вы, рыцари Свободы, Шли, ослепя весь свет! Вам страх неведом был, неведомы печали. Вы б — нет сомнения — и тучи штурмовали, Коль, обратив глаза, Свой олимпийский бег прервав неукротимый, Увидели б, что перст Республики родимой Направлен в небеса! 2 Едва лишь дух взлетит к ним, к этим ветеранам, Как вновь их светит лик и блещет меч, тиранам Грозивший в славный год. Вот воины тех лет! Теперь о них забыли: Истории невмочь вместить все эти были; Теперь — иным почет. Да, слава нынешним! Стотысячным отрядом Идут по городу (сто на пять!) с грозным взглядом. Бей, барабан, греми! Картечью! Залп сверкнул; ствол хорошо нацелен: В квартале Тикетонн — победа! — пал, застрелен, Ребенок лет семи. Герои!.. Женщины им не страшны, конечно; В прохожих трепетных они палят беспечно, Как смелым надлежит; Вскачь сквозь Париж летят пикеты их лихие, И можно видеть мозг и волосы седые Оправою копыт. На приступ родины они идут; законы Штурмуют. Их полки, команды, эскадроны, — Все пьяное зверье, — Нажравшись, деньги взяв, с безумными глазами, Готовы ко всему. Мопа несет их знамя, В рожок трубит Вейо. Народ лишен всего: нет ни свинца, ни стали; Ему ни пороха, ни ружей не достали… Удобный миг, бойцы! Закон дано хранить двум или трем трибунам, А ваших пушек строй жерлом грозит чугунным, — Рискните ж, храбрецы! О войско Декабря, герои из засады, Убийцы родины, чьи мчатся кавалькады, Бесчестя весь Париж!.. Сверкали, как маяк, сказал я, ваши деды И презирали смерть, фанфарою победы Пред боем взрезав тишь. Их не страшил удар ничьих пехот и конниц — Пруссак ли шел на них, иль смуглый каталонец, Иль русский великан.
