Убита совесть! Он, довольный черным делом,С усмешкой торжества склонился к мертвецу.Кощунственно глумясь над бездыханным телом,Он оскорбляет труп ударом по лицу.Коснея в бездне лжи, стяжательства и блуда,Судья ждет подкупов, священник — синекур,И бога своего, как некогда Иуда,В Париже в наши дни вновь продает Сибур.Гнусавят нам попы: «Покорствуйте! На тронеИзбранник господа и курии святой».Когда они поют, меж набожных ладонейНетрудно разглядеть зажатый золотой.На троне — негодяй! Пусть он помазан папой,Он дьявольским клеймом отмечен с давних пор.Державу он схватил одною хищной лапой,Сжимает он в другой палаческий топор.Ничем не дорожа, попрал паяц кровавыйДолг, добродетель, честь, достоинство церквей;От власти опьянев, он пурпур нашей славыПостыдно запятнал блевотиной своей.Но если мой народ в бессовестном обманеПогрязнет, — может быть, и это впереди, —И если, отказав в приюте, англичанеИзгнаннику шепнут: «Нам страшно, уходи!»Когда отринут все, чтоб угодить тирану;Когда помчит судьба меня, как лист сухой;Когда скитаться я от двери к двери стануС изодранной в клочки, как рубище, душой;Когда пески пустынь и в небесах светила —Все будет против нас, отверженных гоня,Когда, предав, как все, трусливая могилаОткажется укрыть от недругов меня, —Не поколеблюсь я! Я побежден не буду!Моих не видеть слез тебе, враждебный мир.Со мною вы всегда, со мною вы повсюду —Отчизна, мой алтарь! Свобода, мой кумир!Соратники мои, мы цели величавой,Республике верны, и наша крепнет связь.Всё, что теперь грязнят, — я увенчаю славой,Все то, что ныне чтут, — я ниспровергну в грязь.Во вретище своем, под пеплом униженья,Греметь я буду: «Нет!» — как яростный набат.Пусть в Лувре ты теперь; но предвещаю день я,Когда тебя сведут в тюремный каземат.
