Том 13. Стихотворения

Всех ужасов и зол лишь в них причина скрыта!»
Ее, бессмертную, лягают их копыта;
Она для них глупа, нелепа и смешна;
Слезами тяжких бед их веселит она.
Да как посмели вы, шут, негодяй, тупица,
Над матерью своей, над родиной глумиться?
Но час возмездия уже недалеко.
Как! Желчью платите вы ей за молоко?
Чтоб раны растравлять, поите ядом слово?
Отцеубийцы — нет вам имени другого.

Когда ж устанет зло творящая рука?
Уничтожает миг, что сделали века.
Но мне их жаль, глупцов: история их слышит.

О муза мщения! Твой голос гневом дышит,
Узнай же, грозная, великого судьбу.
Героев волокут к позорному столбу;
Народ, как прежде, стал и жертвой и добычей,
И тысячи на казнь ведут, блюдя обычай.
Но спят Вольтер и Локк в тиши могильных плит.
В нечистом воздухе наш век других плодит:
Монлюки, Санчесы, Фрероны и Таванны, —
Их больше, чем травы на пастбищах саванны.

Нет! Карликам на зло ты все ж велик, народ.
Воскреснет Франция, тот славный день придет!
И, новый Прометей, воссев на Апеннинах,
Ты молнии за Рейн метнешь из глаз орлиных;
Ты в блеске юных зорь, могуч и невредим,
Грозою явишься могильщикам твоим
И грянешь, точно гром, звучащий с небосвода:
«Жизнь! Милосердие! Надежда! Мир! Свобода!»
Тогда близ Арно Дант и в Аттике — Эсхил,
Чтобы тебя узреть, восстанут из могил,
Гордясь и радуясь, как бы сказать желая,
Что здесь Италия иль Греция былая.
Ты крикнешь: «Мир земле — отныне и вовек!»
Мы все — один народ, единый Человек!
Един наш бог! О мать! О Франция святая!
Как все потянутся к тебе, благословляя!
Ни гидра, ни змея, ни всех нечистых рать
Тебе в твоем труде не смогут помешать.
Еще французы мы! Еще, тая тревогу,
Мир ждет — какую же мы изберем дорогу?
Пусть гул срываемых оков еще не стих,
Она зашелестит, листва дубов святых!

Альтвис, 27 сентября

ВО МРАКЕ

Старый мир

Волна! Не надо! Прочь! Назад! Остановись!
Ты никогда еще так не взлетала ввысь!
Но почему же ты угрюма и жестока?
Но почему кричит и воет пасть потока?
Откуда ливень брызг, и мрак, и грозный гул?
Зачем твой ураган во все рога подул?
Валы вздымаются и движутся, как чудо…
Стой! — я велю тебе! Не дальше, чем досюда!
Все старое — закон, столбы границ, узда,
Весь мрак невежества, вся дикая нужда,
Вся каторга души, вся глубь ее кручины,
Покорность женщины и власть над ней мужчины,
Пир, недоступный тем, кто голоден и гол,
Тьма суеверия, божественный глагол, —
Не трогай этого, не смей сдвигать святыни!
Молчи! Я выстроил надежные твердыни
Вкруг человечества, прочна моя стена!
Но ты еще рычишь? Еще растешь, волна?
Кипит водоворот, немилосердно воя.
Вот старый часослов, вот право вековое,
Вот эшафот в твоей пучине промелькнул…
Не трогай короля! Увы, он утонул!
Не оскорбляй святых, не подступай к ним близко!
Стой — это судия! Стой — это сам епископ!
Сам бог велит тебе — прочь, осади назад!..
Как! Ты не слушаешь? Твои валы грозят
Уничтоженьем — мне, моей ограде мирной?

Волна

Ты думал, я прилив, — а я потоп всемирный!