успеет.
— По-твоему, они не захотят это купить?
— Зачем? Дешевле уплатить киллеру. И если даже купят, долго не проживешь. Никакие уловки не спасут — под пытками вызнают, выпотрошат до кишок. А для гарантии порешат и все окружение.
Возможно, я преувеличивал, но тут нелишне. Беда в том, что с этого пути Карину не свернуть уговорами — нужны средства серьезней.
— Я лишь хочу получить свое! — брякнула она, сдвинув брови.
Действительно, в юные годы, еще до того, как заделаться певичкой, Карина подвизалась при местных бонзах. По баням с ними поездила, приветила не одного. А теперь они завладели громадным кусом, а про нее забыли. Так что логика в этом присутствует… если забыть о том, что делиться эти гаврики любят не больше пресловутого капитана Флинта.
— Тебя погубит аппетит, — посулил я. — Ты всегда любила переедать.
— Значит, отказываешься меня защищать? — спросила она упавшим голосом.
— Защищать готов от кого угодно, но не собираюсь за тебя мстить. Так что не ищи приключений на свою роскошную задницу — в конце концов, подумай о коте!.. Уж его я не собираюсь опекать, если останется сиротой.
— И что же мне делать, по-твоему?
— Сбрось эту бяку в Океан. Или отдай мне.
— А-а, — протянула Карина, — хитренький!
— Я не навариваюсь на шантаже — не мой профиль. Но покупателя на эту компру найду. Конечно, получишь меньше, зато без риска.
— На сколько меньше?
— Намного. Но много ты не переваришь: к деньгам тоже нужна привычка.
— Мне надоело быть нищей, — заговорила Карина едва не со страстью. — Надоело считать копейки, отказывать себе во всем!..
— Бедненькая, ты не голодаешь еще? — Я оглядел сперва ее, вовсе не выглядящую нищенкой, затем обстановку, тоже не самую убогую.
— Хочу жить в собственной вилле, на Крутом Берегу!.. Чем я хуже тех?
В недоумении я уставился на нее, затем вспомнил:
— А, ну да, там же кладбище рядом! Действительно, как удобно: сразу и закопают… Ну, радость моя, не жадничай, поделись тайной!
Но у Карины уже пропало желание откровенничать. По быстрому ее взгляду, брошенному исподлобья, я понял, что ничего больше, кроме вранья, не услышу тут, и отступил:
— Ладно, но после вини себя, если из-за своих секретов останешься без головы. Этот предмет сейчас отрывают запросто.
— Еще неизвестно, как поведут себя твои покупатели, — пробормотала она.
— Можешь сказать без обиняков? — спросил я. — «Да» или «нет»?
— Нет! — сказала Карина без обиняков.
— Твое право. Только не рассчитывай, что приду на твои похороны.
— А я вообще больше не жду от тебя многого.
— И правильно. Кто-то еще знает, где ты прячешься?
— Только Ляля.
Я чуть не выругался, но лишь спросил:
— А не проще было дать объявление в газету? Твоя Ляля сдаст тебя любому за десяток мэнчиков.
— Может, я поживу у тебя с недельку? — неуверенно предположила Карина. — Пока все утрясется.
— Если переберешься ко мне, удавлю в первые же сутки, — пообещал я. — Зачем нам такие радости?
Знаю, как это бывает: пустишь на недельку, а выселяться потом придется самому. К тому ж Карина не Инесса, даже ради спасения жизни не сможет помалкивать да соблюдать дистанцию, — с ней будет тесно и во дворце.
— Что же мне делать?
— До вечера посиди тут, — решил я. — На звонки не отвечай, перед окнами не мелькай, музыку не врубай — слушай, не ковыряют ли в замках. Что тебя отыщут уже сегодня, шансов мало. А если найдут, враз не доберутся. Тем временем я успею подъехать. Позже перебазирую тебя в другое место.
— А куда я кота дену? — плачущим голосом спросила она. — Если со мной что стрясется, ему не жить.
— Не бойся, от горя не зачахнет, — утешил я. — В крайнем случае поручу его Хану.
— Да твоему тигродаву Мишель на один кус!
Положим, тут она не права. Хан слишком себя ценит, чтобы размениваться на котов.
— Ладно, будем решать проблемы по мере поступления.
Стряхнув сонливость, я поднялся и пошел к выходу, по пути перешагнув через Мишеля, якобы дремлющего. Карина поспешила следом, чтобы сразу же закрыть за мной на все замки: все-таки я нагнал на нее страху.
— Будь мужественной, — сказал я в дверях. — Что тебе еще остается?
И чмокнул в подставленные губы.
На лестнице по-прежнему было пусто, словно бы и это здание покинули. А когда, выскочив из подъезда, я нырнул в подкативший «болид», никто, по-моему, меня не увидел.
Теперь предстояло свидание со второй моей прежней подружкой, Клер, хотя с этой мы дружили еще до Ланы. Наша связь длилась недолго — так, курортный роман, — однако протекала бурно. В том смысле, что все ночи напролет мы предавались похоти, а днем отсыпались на пляже. Остались друг другом вполне довольны, потом разлетелись по прежним орбитам. Но совсем отношений не порвали.
Это был тип бизнес-вумен — до встречи с Клер я полагал, что его выдумали киношники да писалки-эмансипэ, чтобы «умыть» мужичков. Все другие мои знакомые дамы думали сердцем, в лучшем случае, а вот Клер не давала воли ни страсти, ни гневу — все отмерено, просчитано. Была она долговязой, изысканно тощей и уже в возрасте. Но выглядела моложаво, поскольку чуралась излишеств и держала себя в форме. Почти всегда носила брючные костюмы, но они лишь подчеркивали ее сексапильные пропорции, а искусный макияж довершал эффект, делая Клер неотразимой. Своей внешностью она умело пользовалась, не брезгуя подкреплять дела близостью, — конечно, если партнер не слишком претил ей. А одного из городских заправил даже возвела в ранг основного любовника, и тот, хотя был человеком властным и трезвым, охотно позволял манипулировать собой, покровительствуя расчетливой красотке в чем только мог.
Даже и теперь, спустя столько лет, Клер симпатизировала мне и, видимо, доверяла, хотя это против ее правил. А заодно использовала, время от времени привлекая разрешать щекотливые вопросы. Она была не прочь и меня повязать крепче, вновь задействовав свои чары, но я не люблю хоженых троп. То есть третий в таких делах уже лишний, а сколько лишних тут, и сама Клер могла не помнить.
Ее контора занимала целое здание, нарядное и модерновое, хотя небольшое. На входе меня поджидал один из многофункциональных мальчиков Клер, преданных ей душой и всеми частями тела, и без проволочек сопроводил к кабинету шефини, по пути дружелюбно болтая о ерунде. Пропустив внутрь, тщательно прикрыл за мною дверь.
В комнате поддерживалась идеальная чистота, каждая деталь продумана. Со своего рабочего места, обустроенного в лучших традициях, хозяйка уже перебралась в гостевой уголок, больше смахивающий на будуар, где и устраивала обычно такие вот неформальные встречи.
— Хочу посоветоваться, — сказала Клер, усадив меня перед собой. — Тебе, конечно, сока?
Я молча кивнул, выжидая. Спиртного на работе не приемлю — еще один из моих принципов. Когда нет общего стержня, приходится всюду расставлять вешки, чтобы не заблудиться.
Плеснув из запотевшего графина в пузатый фужер, женщина заодно обслужила себя, предпочтя рейнское вино, столь же ледяное. Обычно этим занимался секретарь, лощеный, вышколенный, а его
