— Убивать пришел? — спросил Калида фальцетом и захихикал довольно-таки мерзко, словно желал утвердить меня в этом намерении. — Ведь ты не состоишь в гильдии — у тебя и права нет!
— Назрела необходимость, — пояснил я сурово. — Уж извини.
— Может, поговорим? — предложил он. — Не бойся, нам не помешают.
— Если вздумал купить меня или запугать, не трать слов. И про трудное детство не трынди — поздно тебя жалеть.
Хамил я не от избытка смелости. Подобным типчикам за чужим бесстрашием чудится сила. Тут уж кто кого сильнее напугает.
— Хочу просветить, — объявил Калида важно. («Слушайте, слушайте!') — Но сперва скажи, кто тебя науськал? Ты так стараешься мне напакостить!
— Когда «так стараются», делают для души, — пояснил я. — А кто проплачивает, не твоего ума дело.
— Будто я не знаю: Аскольд! Тогда зачем спрашивать?
— А почему не Грабарь? — пустил наудачу. — Ты ж подстрелил его сынка!
— Кто — я? — изумился толстячок с чрезмерной экспрессией.
— Или я работаю на федералов — такое тебе не приходило в голову? Откуда, по-твоему, моя оснастка?
Вот это Калиду проняло — оторопев, он даже захлопал ресницами.
— Ведь ты методист, — возразил он неуверенно. — Все знают!
— А вы — жмоты, — парировал я. — На вас разве заработаешь много?
Я не слишком надеялся, что блеф сработает, но Калида вроде бы заглотнул наживку. Наверно, высокое покровительство вполне объясняло ему мое нахальство.
— Я ж говорил, — сказал он почти довольно, — нам есть что обсудить.
Движением ладони главарь велел своим истуканам отступить к самой стене, демонстрируя доверительность, и указал на креслице, притулившееся возле его пьедестала. Ага, щас! Не хватало мне сюрпризов с люками, распахивающимися в полу.
— Не хочу скрывать: ты симпатичен мне, — произнес Калида. — Мне вообще нравятся люди, почитающие правила.
— Еще бы, — поддакнул я. — Они ведь дают тебе такую фору!
— Но ты сильно промахнулся, выбирая хозяина, — продолжал он, будто не слыша. — Аскольду недолго осталось корчить из себя державного князя. Грядут перемены, после которых ему уготована скромная роль.
Ну прямо мысли мои читает!.. Привалясь спиной к стене, я приготовился к длинной лекции. Калида славился умением подолгу и со вкусом трепаться ни о чем, но, может, теперь в его речах прибавилось смысла?
Сперва-то, как и встарь, он излил на меня немало мутной воды. Затем прорезалось новое — я даже стал вслушиваться.
— Человечество вырождается, — убежденно вещал толстячок, будто знал это по себе. — Оно сделалось беззубым и бессильным, разучилось бороться за выживание. Требуется порода хищников, вожаков, чтобы встряхнуть это стадо. И численность его пора сокращать, пока не разразился всеобщий голод. Или за дело не принялась старушка Земля. Знаешь, что делает пес, когда ему досаждают блохи? Неспроста ж последнее время так разгулялись стихии!
Надо ж, и этот подвел базу под свое скотство. А замах каков! Человечество, никак не меньше.
— Затем и устраиваешь свои шоу? — спросил я. — Чтоб выявить хищников. Но те пожирают скот, а вожаки ведут за собой. По-твоему, нет разницы?
— Можно жрать слабых и больных, а прочих гнать на сочные пастбища, — осклабился Калида. — Пора, пора заняться селекцией! Для общего блага.
— Может, начнем с тебя?
— Думаешь, это я слабый? — Он снова ухмыльнулся, будто рассчитывал меня крепко удивить.
— Что больной — точно. Психушку давно не навещал?
Вот теперь я действительно бил по больному: в юные годы Игорек попадал туда не однажды. До истоков я не докопался, но подозревал, что причина в маменьке, слишком возлюбившей единственное чадо. Обычно на такие напоминания психи реагируют бурно, но этот и бровью не повел.
— А что, — заметил он радостно, — там собраны недурные болванки. Вон и Алмазин не брезгует!
— Еще бы. Куда ж дерьму стекать, как не в клоаку?
Калида энергично замотал головой, даже ладонью похлопал по локотнику: «Ты не прав, Вася!» Он не научился еще говорить как Аскольд, веско и без суеты, и не пропитался могуществом, точно силой. Хотя звонил складно. Ученый же человек — из универа выперли.
— Не путай божий дар с… тем самым, — призвал он. — Помянутые мной болванки не отходы, просто — иная порода. Так уж ребята устроены, и что? Надо же быть терпимей!
— К людоедам, что ль, к серийщикам? Не эти «болванки» ты разумеешь?
— Как поется в известном шлягере: «Темные силы нас… нас! — подчеркнул Калида, — злобно гнетут». То есть приходят-то они изнутри, и с этим ничего не поделать. Думаешь, у «нашистов» в штурмовиках кто? Такие же любители убивать, хотя прикрылись пышными словесами. Уж про карателей не говорю.
— То есть хищников ты собираешься набирать из маньяков?
— А что маньяки? — вскинул он бровки. — Ну что? Из-за чего такой шум, я не пойму! Самый удачливый из этих бедолаг за годы самоотверженных стараний, каждодневно рискуя жизнью, ухайдокает с полсотни бродяжек, шлюх либо дурищ, напрочь лишенных самосохранения, — и все стоят на ушах. А какой-нибудь безмозглый фанатик взрывает квартал, разом отправляя на небеса тысячи, без разбора полов, возрастов, достоинств, и он уже борец за идею, народный мститель. И ведь сколько энергии уходит в пар! Где справедливость? Да если маньяков должным образом организовать, они станут полезнейшими членами общества, этакими селекционерами. Поискать же таких умельцев! Если угодно, это защитный механизм человечества, направленный против перенаселения и деградации. Но до сих пор им лишь не хватало хозяина.
— И ты решил заполнить вакансию, — предположил я. — Хотя погоди… Ты ж имел в виду жизненную энергию, да? Как раз ту, какой питаются маньяки. Ведь все они «рабы лампы», то есть Голода.
— Вот-вот, и стоит получить над «лампой» контроль, — подхватил толстячок, одобрительно кивая, — как весь урожай, который они собирают по губернии, станет стекаться сюда. — Калида ткнул пальцем вниз, едва не угодив в причинное место. — Конечно, за вычетом расходов на собственную подпитку.
— Осталось завладеть «лампой». И как обстряпаешь это?
— А догадайся! — хитренько улыбаясь, предложил он. — Условия задачки тебе известны.
Но я-то видел, как невтерпеж Калиде поделиться знанием. Следовало только дать ему хороший разгон.
— Судя по способности серийщиков аккумулировать чужую энергию, — начал я, — они подключаются к жертвам некими каналами. Вдобавок многие из этих психов «слышат голоса»… то есть контактируют еще с кем-то. Похоже на зачатки телепатии.
— Их беда, что они не могут сохранить свою жизнесилу, — не выдержав, вступил Калида, — а потому вынуждены забирать у других. Серийных убийц величают энерговампирами, но скорее они проводники. Потому что кто-то, куда более могущественный, откачивает у них энергию, впечатления — отсюда и Голод. И сколь ни вылавливай серийщиков, их не станет меньше, потому что загвоздка-то не в них, а во Всадниках.
— Выходит, и тут надо искать заказчиков? Как говаривал Геббельс: вы, мол, убивайте там, не сомневайтесь, а все угрызения беру на себя.
— Наш человек, — одобрил толстячок. — С размахом действовал.
