подбородком он указал на поверженных Шершней.
— Я боюсь новой ступени, — ответил Вадим.
— Чего?
— У этого Роя четкая иерархия — не только власти, но и силы, — объяснил он. — Не знаю, где они этого набрались, но пока мы имели дело лишь с вожаком. Так вот, я боюсь, что вернулся хозяин — сам его сиятельство, Глава и повелитель всея Роя! И если он настолько же превосходит вожака, насколько тот — своих Слуг и насколько те — прочих Шершней…
— Во сколько? — прямо спросил Брон.
— Втрое — примерно такой у них коэффициент кратности.
— Черт возьми! И у них тоже?
— Именно.
Теперь и Брон посмотрел на могучие створки с надеждой и опаской: выдержат ли?
— А ваш громила, — кивнул он на Адама, — поможет в случае чего? Или даже для него это слишком?
— Думаешь, он подотчетен мне? — Вадим пожал плечами. — Подстрахует при надобности, однако за нас делать не станет — видимо, так.
— Что за странные игры!.. Ты сам знаешь правила?
— Не вполне. А у тебя есть выбор?
— Нет, конечно. Не хватало и с вами сцепиться… Что? — спросил Брон, заметив, как напряглось лицо Вадима.
— Я слышу его! — ответил тот.
— Ну?
— Это и вправду не вожак — хуже. Холодней, мощней, опасней.
— Чего ждет?
— Откуда мне знать? Наверно, зондирует окрестности, просчитывает варианты, планирует прорыв. — Вадим с беспокойством огляделся. — Как думаешь, зачем он вернулся — не за телами же этих бедняг?
— Которых? — поинтересовался Брон. В нетерпении Вадим тряхнул головой.
— Вот ты бы на его месте стал рисковать? — спросил он. — И ради чего?
— Только ради архива, — уверенно ответил Глава. — Наплевал бы даже на кассу. — Прищурясь, он задумчиво посмотрел в глубину зала, откуда явились Шершни. — А что там, как считаешь?
— Скорее всего, главный пульт.
— Надо б отрядить туда кого-то, пока мы тут… гм… разбираемся.
— Только не Николя, — сказал Вадим. — Он нравится мне все меньше.
— Кандидатура Гордея устроит?
— Вместе с Кирой и Тимом, — добавил Вадим. — Одному не разобраться.
— Короче, вся твоя тройка, — Брон усмехнулся. — Ладно, согласен.
Они едва успели отправить отрядец да перебазировать раненых, когда в двери будто тараном врезали. Затрещали пластиковые створки, вздрогнула стена, сверху посыпалась каменная крошка.
— Господи, — изумился Брон, — чем это он?
— Кулаком, я полагаю, — ответил Вадим. — Нужны еще подтверждения?
От следующего удара по стене разбежались трещины, а двери явственно вспучились, готовясь лопнуть. Выстроившись в полукруг и отступив к самым столам, росичи ждали, нацеля на вход огнестрелы, — хотя Вадим сомневался, что даже от массированного залпа будет толк. Тем более не такой он массированный: всего-то восемь стволов — если считать Эву с Адамом, благоразумно укрывшихся за спинами остальных.
Все же первой не выдержала стена — на пятом ударе рассыпалась на куски. Вырвавшись из каменной хватки, покореженные створки с грохотом рухнули, взметая облако серой пыли. Шесть огнестрелов дернулись, выцеливая мелькнувшую в облаке тень, но пять из них тут же застыли, будто окаменев. И только Вадим различил упреждающий выплеск космической стужи, на целую секунду парализовавший остальных. И успел послать навстречу порцию жара, погасив атаку чудовищной психики.
Но сам «король» уже очутился перед ним, возникнув словно из пустоты, и Вадим даже не увидел, а всем нутром ощутил, как отлетает назад чужой клинок, беря разгон для убийственного удара, от которого нельзя увернуться. И все же Вадиму повезло, причем дважды: во-первых, Шершень начал именно с него (наверно, угадав в нем самого опасного); во-вторых, сей ухарь недооценил Вадима и потому опрометчиво подставился под его гранамет. Вадиму осталось только нажать на спуск — что он и сделал.
Выстрел отбросил чудище метра на два, дав Вадиму время выхватить мечи, — а заодно разбудил крутарей. Следуя его примеру, они спешно меняли бесполезные огнестрелы на мечи, которые, впрочем, тоже вряд ли годились против шелестящей пластиковой молнии, увенчанной парой отточенных жал.
Следующий ее бросок оказался направлен не в Вадима, а в соседнего с ним Брона, хотя Вадим уже рванулся вперед, ловя момент — может, единственный, последний. Увидеть врага в движении он не пытался — как можно разглядеть молнию? — и даже своим ускоренным, запущенным на полные обороты сознанием едва успевал регистрировать его перемещения. Почти рефлекторно Вадим ткнул наперерез Шершню мечом — скорее просто выставил клинок на пути атаки, смутно рассчитывая, что нацеленный на Брона убийца не заметит угрозы. Тем более с другой стороны князя неспешно заслонял Руслан, бог знает как предугадавший опасность, и столь же плавно (тоже, видимо, по наитию) пытался избежать удара Брон, сдвигаясь навстречу юноше. В этом замедленном кино только Шершень перемещался стремительно: втрое, вчетверо быстрее любого из росичей — даже быстрее, чем думал. В отличие от Вадима, угадывавшего события за миг до того, как они происходили.
Затем столкновения начались. Наверно, со стороны это походило на взрыв, разметавший четыре тела, однако Вадиму виделось иначе. Сперва атакующий монстр напоролся боком на его меч, нанизываясь все глубже, а мигом позднее клинки Шершня стали погружаться в грудь Руслана, в то же время отбрасывая его назад, на ускользающего Брона, — пока росичи не столкнулись, причем один из пронизавших юношу клинков достал Главу. Напрягая все силы, Вадим удерживал свой меч, пока тот не утонул по рукоять. Затем Вадима дернуло так, что едва не вырвало руку, и он первый полетел кубарем. А продолживший бег Шершень наскочил на росичей, разбросав их по сторонам, словно атакующий носорог, и с грохотом врезался в стол, наконец и сам покатившись по полу.
Вадим и Шершень вскочили разом, но, как выяснилось, последний по-прежнему двигался куда проворней, хотя теперь из его бока торчал эфес, а вокруг громоздились обломки мебели. К тому же он все- таки прорвал цепь росичей — пусть не так эффектно, как намеревался. А потому сразу возобновил движение в глубь зала. Вадим рванулся следом, прыгая через завалы и понукая свои неповоротливые, не поспевающие за гонкой мышцы. Краем глаза он видел, как поднялся с пола Брон и заспешил за ними, почти не качаясь, — а вот «верный Руслан» остался лежать, трудно ворочаясь.
Скошенная фигура монстра уже проскочила в едва приметную дверь, а Вадим все разгонялся, на каждом скачке взмывая в воздух не хуже пресловутого «прыгунчика», — но теперь даже этого было мало. Одно радовало, точнее два: что у Шершня не осталось оружия (кроме меча, который торчал в боку) и что у него слишком мало времени до появления погони, — а значит, ему будет не до убийств.
Пригнувшись, Вадим тоже нырнул в проход, в два летящих прыжка миновал коридорчик и очутился в просторной комнате.
Шершень уже крушил аппаратуру шипастыми кулаками, раз за разом что-то выдирая из приборных недр. Даже сейчас он двигался так быстро, что для ошарашенной, отступающей к центру троицы казался смерчем, прорвавшимся невесть откуда и почему-то ополчившимся на электронику.
Замахнувшись единственным клинком, Вадим бросился на него, но тот легко увернулся, еще пару раз приложился к приборам, метнулся туда-сюда, будто искал что-то, затем ринулся под разгромленную панель и исчез, проломив в стене дыру. Вадим сунулся было за ним, но сразу понял, что догнать «короля» в открывшемся лабиринте невозможно, и вернулся в аппаратную.
Здесь уже появился Брон — с кровоточащим плечом, но очень активный, еще не растерявший «упоения боем» и богатырского подъема, внушенного Шершнями.
