боец, а? Переиграть самого Гризли, и с таким запасом!
— Я считал, у тебя тут все под контролем.
— Если думаешь, что я допущу грязную игру…
— Ну ладно, ладно…
— Чтоб ради навара я лишил себя и публику удовольствия — пф-ф!..
— Да я пошутил, успокойся.
— В этом же прелесть: чтоб в поединке любой мог надрать задницу любому, даже не называясь. А какая приманка для Шершней — чувствуешь?
— Черт…
— Вот то-то. Между прочим, на победителя этой пары вызов уже поступил — и снова «темная лошадка».
— Ну почему ж «темная»? — вдруг раздался голос Эвы. — Как раз этот представляет меня. Не желаете на него поставить — а, господа?
Оба предводителя уставились на женщину с изумлением, будто не подозревали, что она способна на связную речь. Или приняли Эву за обслугу — из новеньких, еще не примелькавшуюся гостям. И чтоб кто-то представлял ее в поединке!..
— Девочка, а ты вообще-то чья? — осторожно спросил Брон. — Разве не из здешних прелестниц?
Оглядевшись, он помахал ближайшему турнирному гарду, чтобы тот смотался за управителем, но Эва легко придержала его руку.
— Что нам сейчас ни к чему — это шум, — заметила она. — Вы хотели зрелища? Сейчас его получите, гарантирую! Хотели азарта? Ну так я ставлю на своего бойца все! — перевернув сумочку, женщина рассыпала по столу груду камешков. — Кто больше?
— Черт меня раздери, — оторопело промямлил Гош, — это ж…
— Какие претензии, Папашка? — засмеялась Эва. — В кои веки твоих ухарей умыли, и ты в бутылку? Может, кто поймал меня за руку? Пусть выступит, я подожду!
Теперь и Брон рассмеялся, с удовольствием наблюдая за побагровевшим толстяком.
— Что, Гош, сможешь доказать нечистую игру? — спросил он. — А нет — ты знаешь правила.
Демонстрируя завидную волю, иудей укротил свой грозный норов и даже вскинул по сторонам обе руки, придерживая Стрелков.
— Ладно, не сейчас, — угрожающе проворчал он. — Но лучше ей со мной не пересекаться!
— В чем дело, скупердяй? — с вызовом спросила Эва. — Хочешь отыграть все и меня в придачу? Так потряси мошной!
— Почем знать, может, второй тоже твой? — огрызнулся толстяк. — Мне и докладывали о двоих.
— Второй в зале, если интересно, — парировала она. — Хватит с вас меньшенького.
— Боязно, Гош? — скалясь, ввернул Брон. — Что значит возраст! Мошонкой тряхнуть было б проще?
— Тогда кто этот? — Гош кивнул на сцену, где памятником громоздился исполин-латник, так и не сдвинувшийся с места. — Только не ври, будто самородок-любитель. Наверняка за ним кто-то стоит!
— Например, Шершни, — прибавила Эва. — Разве не их вы ждали?
— Уверена? — Толстяк перевел взгляд на Брона. — Тогда почему его не поспрашивать? С сожалением тот покачал головой.
— Что? — резко спросил Гош.
— Ты знаешь правила, — повторил Брон. — Если хочешь, можешь вызвать Шершня, поставив на кон его и свою свободу. Тогда допрашивай сколь угодно — если победишь. А до тех пор… — он снова покачал головой.
— Плевать на правила, — рявкнул толстяк, — если они мешают жить!
— Это ты говоришь так, — возразил Брон. — А если б так поступал, вся твоя паства давно переметнулась бы ко мне или к Винту, да и мы бы предпочли с тобой дел не иметь. Честность — наш капитал, старина, и что делать, если иногда она добавляет хлопот?
— А вот Шершни не больно-то церемонятся!
— Потому что хотят подмять всех, не считаясь с затратами. Готов ты положить половину своих, лишь бы править единолично? Вот то-то.
— Так вы принимаете мою ставку? — подстегнула Эва.
— Зачем тратиться самим? — ухмыльнулся Брон. — Покажи публике своего жеребца, и уж пусть она уравнивает залог. А Шершень, кажется, впечатлил многих — до сих пор Гризли считался фаворитом.
— Хорошо. — Эва нетерпеливо щелкнула пальцами, и на сцену вступил второй латник, не уступающий первому ни ростом, ни размахом плеч и вооруженный такой же парой мечей. — Только не затягивайте!
Вадиму показалось, что пластиковые гиганты обменялись парой фраз, будто уже встречались прежде, — однако слов не разобрал.
— Уж не из одного ли они стойла? — задумчиво пробормотал Брон, кивком побуждая распорядителя ускорить процедуру. — А хороши, да?
Вдоль рядов забегали девицы, тугозадые и пышногрудые, собирая ставки, и азартный галдеж на время заглушил музыку. Вадим поднялся, намереваясь перебраться поближе к господской ложе, но тут же его заметил Брон и помахал рукой, приглашая к себе. Нехотя Вадим поднялся на второй ярус, с еще большей неохотой сунулся на балкон, прикидывая, чего еще может выкинуть Эва.
— Ну вот, Гризли вы уже сегодня видели, — заговорил Брон, жестом успокаивая Стрелков, — а теперь представляю вам Лося, моего давнего и преданного дружка.
— Ну да, ты его на коленях качал! — презрительно откликнулся Гош. — На Лосенка он еще тянет, хотя здоровый.
— И тебя он обманул, — ухмыльнулся росич. — Чтоб ты знал, вьюноша сей по годам ближе к тебе, и положиться на него можно в любом деле, кроме мокрого. И голова варит дай бог — при том, что сквозь дверь может пройти не открывая!
Лучше бы сесть предложил, раздраженно подумал Вадим. А то, вишь, держит у входа, точно холопа. Князьки губернского значения!
— Хватит нахваливать, не на рынке, — сказал Гош. — Или надумал всучить?
— Не мое — не продается, — с сожалением возразил Брон и спросил у Вадима: — На кого б ты поставил, старина?
— На Адама, — бесстрастно ответил тот и показал: — Вон на того.
Ему уже до чертиков надоела конспирация.
— Интересно, — сразу сообразил Брон. — Выходит, и ты его знаешь? — Он засмеялся. — Ну вот, Гош, троица и сложилась! Не позавидуешь тебе.
— Уж это точно, — подтвердила Эва. — Ну, сделали ставки?
Устав ждать, Вадим шагнул к свободному месту, позади ведьмы, и сел, облокотясь о спинку ее кресла. Тотчас Эва улеглась на его руку пушистым затылком, легонько заелозила по ней, будя в Вадиме сладкий трепет.
— Пожалуй, я тоже ставлю на Адама, — поглядев на них, объявил Брон. — А ты, Гош?
— А я — против! — рявкнул толстяк. — Или верну камушки, или… — Он оборвал себя, сердито засопев.
— «А ты азартный, Парамоша!» — хохотнул Брон. — Недаром, видно, взялся за игорный бизнес. Или это жадность? Ну, не ошибись опять.
— Не твоя печаль!
Шустрые девицы уже подбирали последние ставки, и только они закончили, как снова ударил гонг, погружая зал в напряженную тишину. Все-таки собрались здесь знатоки, а не какая-нибудь беспонятная шелупонь. И посмотреть было на что. После первых же ударов, какими обменялись поединщики, стало ясно, что исполин-Шершень только забавлялся с Гризли, не раскрыв и половины своих ресурсов. И вряд ли даже
