— Значит, мы опять будем работать громоотводом? Как мило.
— Этот… прибор запускает процесс шахтного опрокидывания, — продолжил черт. — Но включить его нужно в тот миг, когда Шахта откроется, чтобы впустить хозяина. Вот тогда Огне-бог завязнет в горе прочно.
— А всю свою прославленную ярость обрушит на нас?
— Боюсь, что так.
— Впрочем, я догадывался. И даже когда поутихнет, устроит в здешнем высокогорье вечное лето. А может, и эту… Шамбалу. Или все же помрет?
— Боги не умирают, — просветил Амазон. — Они лишь теряют силу.
— Ну да, ну да… Плохо только, что Дед Огонь потратит эту Силу на нас. И везет же нам на оппонентов! То царь всея Гоблинии, то властитель Преисподней… А теперь еще и Огне-бог.
— Не пристало герою сетовать на величие своих деяний, — заметил Артур с участливой улыбкой.
— Да разве я напрашивался? Тащит, точно щепку по бурному потоку. Вот к чему приводит нездоровое любопытство!.. Если-бы нам не загорелось прокатиться во временном лифте, не сидели бы сейчас в этом закутке, точно индюшки в ожидании повара.
— Зато я бы сидел, — пророкотал Крон. — Если б добрался.
— А что, ты не послал бы Амазона к… дьяволу? Выходит, я не один такой блаженный! Это утешает.
Грэм тихо хихикнул, глянув на сородича из своего укрытия. Блондин сделал вид, что не слышит. Свой… прибор он уже собрал и, кажется, настроил, но продолжал в нем что-то проверять, словно от этого зависел не только успех предприятия, но и благополучие всего отряда.
— Что-то задерживается наш клиент, — сказал Светлан. — Мы уже готовы к приему, а Германа все нет. Где его, бедолагу, носит, что он поделывает? Не случилось ли с ним чего?
— Ишь заботливый! — гоготнул Крон. — Нешто соскучился?
— А если и он не так злобен, как его рисуют?
— Ну да, всего только спалил десяток-другой поселений — подумаешь!.. От неосторожности, должно. Заигралось дитятко.
— Может, он попросту азартен? — спросил Светлан. — Ведь и я по сию пору люблю игры. Правда, людьми стараюсь не играть — всему свое место.
— Злобен Огне-бог или безразличен к живым — большая ли разница? — сказал Артур. — Все равно вытворяет что хочет.
— Судят за преступления, верно. Но мотивы, бывает, смягчают приговор.
— А мы что, судьи? — удивился великан. — Ха!
— Так получилось. Или тебя больше устраивает роль палача?
— Ноги бы унести.
— Унесем — когда осудим. Не раньше.
— Думаешь, нас используют? — спросил король. — Конечно, я тоже не хочу оказаться слепым орудием. Или ты не веришь в факты?
— С фактами-то Сирк вряд ли бы стал финтить — по-моему — как, Грэм?
— Ни разу не ловил, — откликнулся тот. — Разумеется, он способен лгать, но почему-то избегает.
— У нас особенная гордость, — усмехнулся Светлан. — Стало быть, на факты более или менее можно полагаться. Вопрос в трактовке.
— А вдруг это эпатаж? — предположил Грэм. — Способ обратить на себя внимание. Хотя Огненный и самый древний из земных богов, но ума не нажил — эдакий вечный подросток, одержимый жаждой наследить. Знаете, есть такие, норовящие пробраться в историю через черный ход. А для этого лучше годятся как раз черные дела.
— Ну, если кто-то для имиджа ведет себя как сволочь, причем роль получается убедительной, то наверняка он такой и есть, а притворство — все прочее. Нельзя пакостить на потребу, не извазюкавшись в своем дерьме по уши.
— Вот он, Огне-бог, — негромко объявил Амазон. — Возвращается.
Сразу оборвав диспут, все повскакивали на ноги и подступили к самому водопаду, вглядываясь в ошеломляющее… явление, существо?.. стремительно вплывающее в долину меж горными вершинами, причем размерами оно не сильно уступало каменным колоссам, заслонявшим горизонт. Постоянной формы объект не имел, словно его сотворили из жидкого металла, а затем вознесли в небо, со всех сторон поджимая силовыми полями. Правда, наружу из переливающейся туши торчали вполне конкретные затверделые сопла, извергающие пламя, но и они свободно перемещались по мерцающей поверхности. Снизу громадину подпирали столбы огня, похожие на чудовищные ноги; под ними взбухали облака пыли, дыма, пара, густые и тяжелые, точно от бомбежки. Впереди махины грозной волной катились смоляные тучи, искрясь разрядами, погружая ущелья и склоны в темень. Самое смешное, что Огне-бог и впрямь до изумления смахивал на космолет, разгоняемый реактивными движителями. Только он-то был живым, что вовсе уж не укладывалось в рамки.
Как видно, вырвавшись из Шахты, Огне-бог сразу же взмыл в небо и унесся прочь, не успев оставить заметных следов. Но теперь, растратив силу на злые дела, передвигался куда медленней и ниже, одним своим приходом устраивая ад среди заснеженных гор. И как часто он нарушал здешнее спокойствие? Неудивительно, что йети не жалуют такого гостя.
Кашлянув, Светлан сообщил:
— От такой картины во мне родился стишь: «Вот прет на колеснице Пром, ему бы пригодился бром». А, каково?
Почему-то никто не пришел в восторг.
— Мне тоже не нравится, — согласился он. — К тому же я его, по-моему, где-то слямзил.
— А почему «Пром»? — спросил великан.
— Да вы вглядитесь — это же Прометей, подаривший людям огонь. Правда, на их беду даритель оказался шибко щедрым и со своим презентом явно переборщил, немалое число городов спалив напрочь. Вот Зевс и поручил нам его приковать, чтобы не бузил.
— Что-то мы не похожи на Гефеста, — усмехнулся Артур.
— Зато он — вылитый Вулкан. И вообще вызывает у меня промышленные ассоциации — это к вопросу о Проме. Считайте, что я окрестил Огне-бога.
— Как бы он сам не окрестил нас, — проворчал Крон.
— Но, я слышал, Прометея приковали на Кавказе, — заметил король.
— От кого слышал — от Геракла? Других людей там вроде не было.
— Геракл — полубог.
— Ай, не цепляйся! Тут про себя ничего не поймешь. Но каковы сказочники, а? Если даже такой кошмар исхитрились облагородить…
— Людям нужны красивые легенды.
— Или красивая ложь? Впрочем, если ее как следует закамуфлировать… А Прометея все-таки жаль — симпатичный был персонаж.
Светлан покосился на Амазона, ссутулившегося за своим непонятным «прибором», точно инженер Гарин за гиперболоидом, и нацелившего острый его конец на памятную скалу, где из царства мертвых они явились к живым. Огне-бог уже надвигался на нее. Его текучая поверхность теперь не просто мерцала, но сверкала под солнцем, словно сплошное зеркало, выгнутое по изощренному шаблону. И вокруг чудища разливалось сияние, просветляя черную мглу, поглощая молнии, бьющие из нее в ближние камни. А вместе с мглой делалась прозрачной скала, распахиваясь перед хозяином Шахты, словно пещера разбойников перед атаманом.
— Вы никогда не загоняли джинна в бутылку? — спросил Светлан. — Должно быть, трудная работа.
— Вот сейчас и узнаем, — проворчал Артур, холодно щурясь на Огне-бога.
Из того вдруг выплеснулось множество пылающих струек, протянувшись к бледнеющей стене,
