Он успокаивающе возложил руку на плечо Дирка, и тот с очевидным усилием воздержался от того, чтобы брезгливо сбросить ее — фамильярности гвардейские офицеры не терпели ни в строю, ни в подполье.
— Однако не волнуйтесь, — продолжал Муг, — эту ночь вы проведете в комфорте. Хотя, конечно, и в относительном...
Он посветил фонариком в открывшийся перед ними провал в стене.
— Вот это — ниши, в которых должны были покоиться цари Мира Седьмой Династии, известной, как Порченая. Цвег-Горбатый и его наследники эти ниши подготовили в расчете на сто поколений, но не заполнили и полудюжины... Пусть ваши люди укладываются тут. А от холода защитятся вот этим — видите: в глубине ниши навалены различные меховые гм... одежды. Их хозяева ходили в свое время в высоких чинах...
— Вы предлагаете нам заняться мародерством? — резко осведомился Дирк и, дернув плечом, освободился-таки от чуть ли не отеческих объятий верховного смотрителя древней покойницкой.
— Можете не волноваться. Большая часть этих роскошных одеяний никогда не красовалась на плечах своих хозяев... Просто господа, что побогаче, тянут с собой в Вечный Огонь чуть ли не весь свой скарб, включая и гардероб... Должно быть, рассматривают это как своеобразное вложение капитала... Мои предшественники после здравого размышления пришли к мысли, что эти замечательные наряды могут еще послужить нам, задержавшимся на какое-то время в сей мирской юдоли... Я и сам не чужд этой мысли... В конце концов, традиции нашего м-м... института — старейшие в Мире над Огнем... Стоит их уважить. Особенно если речь идет о том, чтобы сберечь здоровье людей, стоящих того...
Дирк, морщась, словно от зубной боли, отмахнул рукой рубящий повелительный жест:
— Хватит рассуждений. Пусть люди отоспятся под царскими мехами. Не дерьмо, в конце концов. Я иду на встречу с нашими друзьями из «Бюро путешествий». За себя оставляю... — на мгновение он задумался, — вас, Руждан. А ты, Мастер, проводи-ка меня немного до выхода на поверхность — хочу спросить тебя кое о чем...
Чуть покоробленный странной отчужденностью Дирка, почудившейся в его голосе, Лики бросил за плечо уже прислоненный было к стенке ниши карабин и молча двинулся вслед за другом детства.
Умученные минувшим — поистине кошмарным — днем, начавшимся со стрельбы, продолжившимся игрой в кошки-мышки с войсковыми блок-постами в обступивших столицу горах и закончившимся блужданием по ледяным туннелям Пещер Вечного Покоя, беглецы один за другим вползали в уютное место несостоявшегося упокоения кого-то из так и не явившихся миру царей Порченой Династии. Только Злюка нервными кругами петлял по пещере, ожидая хозяина.
— Эх, только бы не задремать тут у тебя, Муг, сном вечным... — кряхтя, вздохнул Руждан, устраиваясь, как положено лицу, поставленному за старшего, ближе к краю ниши и подтягивая к себе бластер.
— «Ничто не вечно» — любят говаривать люди недалекого ума, — поучающе заметил Муг, протягивая Руждану извлеченную из какого-то укрытия здоровенную оплетенную флягу дурной воды. — Между тем пред каждым из нас со всей очевидностью пребывает ярчайший пример вечного: вечность небытия, что уготована каждому из нас...
— Веселый ты малый, — отметил Руждан, утираясь после нескольких глотков из Муговой фляги и передавая ее дальше по кругу. — И то верно — что говоришь, — добавил он с не свойственной для него меланхолической задумчивостью, — одно правило говорит, что, мол, ничто не вечно, а другое — ик! — правило — что нету, мол, правил без исключений... Вот, стало быть, и есть исключение...
— Глубокая, глубокая мысль... — поощрил сие упражнение в логике Муг, зорко следя за тем, как переходит из рук в руки его щедрый дар. — Однако если небытие есть отсутствие субъекта бытия, то существует ли оно само, даже если оно вечно? Парадокс...
Ответа не последовало. Усталость в совокупности с действующим началом дурной воды сделали свое дело почти мгновенно. Муг подождал еще немного, прислушиваясь к дружному похрапыванию, и, устроившись неподалеку от всей честной компании — за поворотом туннеля, извлек из складок одежды пульт устройства дистанционного контроля, досадливо отогнал заинтересовавшегося его действиями Злюку, вкрутил в заросшее серым мхом ушное отверстие наушник и меланхолично стал подкручивать верньер настройки. Это, впрочем, было излишне: совсем незаметный мини-передатчик, прицепленный двадцать минут назад к подходящему ремню из амуниции Дирка (на спине), работал идеально. Слух напрягать не приходилось. Кое-что Муг, однако, услышать опоздал.
— Сейчас ты повернешь назад, — строго наказал Дирк Мастеру Лики. — Переждешь немного, побродишь вокруг. Присмотрись: у меня эти места доверия не вызывают. Постарайся не заблудиться. Потом пристройся к этому вашему кладбищенскому мыслителю и не отходи от него ни на шаг... На вот, разгрызи: всю ночь будешь как часы. В Раю отоспишься.
— Старик обидится... Чуткий он очень... — неуверенно возразил Лики, опасливо вертя в руках капсулу со стимулятором. — Руждан в нем уверен — знает с черт-те каких времен...
— И хрен с ним — пусть обижается. А надуть вас с Ружданом, прости, легче, чем у малыша свистульку отобрать... Если я задержусь хоть на минуту, приступайте к резервному варианту — и долго не чешите закрылки. Мы с вами влезли в дело, в котором никто времени не теряет... В том числе и люди Виктиса, и проходимцы, что облепили «Бюро путешествий». Ты все понял?
Приемник сообщил Мугу, что Лики все понял. Вот только что все? Слишком поздно было включено прослушивание.
Вздохнув, кладбищенский мыслитель прикрыл глаза и предался прослушиванию скрипа шагов и немузыкальному посвистыванию капитана Дирка. С некоторым усилием можно было догадаться, что исполняется «В огонь, Сыны Мщения!».
Когда прием резко ухудшился — Дирк выбрался во внешние туннели, ведущие к поверхности, Муг переключил прием на наружные антенны-ретрансляторы. В наушнике еще минут десять слышалась шаги и дыхание пробиравшегося по тесным проходам капитана гвардии, а затем — звуки придорожного леска, стрекотание проносящихся по шоссе — где-то неподалеку — редковатых каров.
Второе — свободное от наушника — ухо донесло до Муга некое шевеление воздуха неподалеку. Приоткрыв один глаз, Муг обнаружил, что он не одинок: наискосок от него на повороте туннеля, в груде мягкой рухляди примостился вернувшийся к группе Лики. В нишу он лезть не стал: похоже, Мастеру не спалось — он в свете почти притушенного фонарика вертел перед носом какую-то хреновнику, смахивающую на «магический кубик» — запретную игрушку-амулет. Муг укутался получше в складках своего плаща, поглубже надвинул капюшон и грустно улыбнулся Лики. Тот ответил чуть напряженной, как бы извиняющейся улыбкой. В наушнике раздались приглушенные голоса.
Приглушенный голос не давал покоя и Каю. Хриплый, приглушенный голос Баруха Циммермана.
Этому предшествовало нелегкое пробуждение от сна, наполненного какими-то темными и кошмарными намеками о том прошлом, которое было, и о том, которого не было... Кай почти на ощупь схватил со стола зуммерящий аппаратик; только поднеся его к уху, сообразил, что это не его блок связи, а та трубка-терминал кодового канала, которую сунул ему перед расставанием в Лабиринте их небритый Вергилий.
— Что с вашим аппаратом, господин Санди? — торопливо зашептал тот откуда-то, где было довольно шумно и гулко. — Он совсем не принимает радиоволны или вы его уже испортили сами?
— Я просто спал, господин Ци...
— Бога ради, не надо никаких имен! Я понимаю, что это кодированный канал и что вы говорите свои слова под глушитель, но, знаете, у меня совершенно расшатана нервная система от той жизни, которой здесь живут люди. И каждый раз, когда вы называете человека его собственным именем, у него делается припадок...
— Хорошо, я не буду называть вас по имени, мистер... Тьфу! Извините, это не к вам относится, Ба... мистер...
