изобретательность моего напарника, с Дональдом Томасоном капитан Кейн разобраться смог бы. Вряд ли столь же блистательно, как полосатый индеец, но…
— А вы что скажете, детектив?
О, полиция решила сменить волну?
— По поводу?
— О поведении подозреваемого.
— Вполне аутентичное.
— Какое? — На меня посмотрели слегка недоуменно.
Ну понятно, поздний вечер, уши, звенящие от криков отвергнутого воздыхателя…
— Он вел себя в полном соответствии с… Проще говоря, он и не мог вести себя иначе.
— Вы думаете?
— Ну, это все равно как при встрече с вами пещерный человек, весь такой волосатый, низколобый, в кошмарных шкурах, вдруг отвесил бы поклон и начал изъясняться в стиле высокопоставленного чиновника на дипломатическом приеме. Так вот, слова и действия подозреваемого с его внешним обликом ничуть не расходились. В отличие от… — Я многозначительно скосил глаза на мистера Недвижимость.
Офицер понимающе вздохнул и захлопнул свой электронный блокнот:
— Все материалы по делу будут оформлены в ближайшее время. Дня через два-три ждем вас в участке. Для заверения показаний и прочих официальных мероприятий.
— Я буду общаться только через адвоката! — угрожающе заявил Дональд.
— Как вам будет угодно, — разрешил полицейский и с видимым облегчением покинул наше скромное по размерам, но совершенно нескромное по поведению общество.
— Я полагал, что от вас будет больше толка, — процедил сквозь зубы мистер Недвижимость, как только мы остались наедине.
— Я не давал вам никаких гарантий.
— Надеюсь, вы понимаете, что при подобном исходе дела не может быть никакой речи о… — Он многозначительно потер подушечками пальцев друг о друга.
Ками, какие все-таки люди скучные! Все время думают о деньгах. И мой напарник, увы, в данном случае — не исключение. Но с ним-то все ясно и понятно, а вот когда человек, явно обеспеченный и не считающий каждую монету, начинает мелочиться…
— Если бы вы даже что-то мне заплатили, я бы с удовольствием пожертвовал всю сумму в фонд подозреваемого. Скажем, для выплаты залога, если понадобится. А знаете… Даже свои собственные деньги заплачу. Ради того, чтобы увидеть ваше вытянутое лицо, ничего не жалко!
Он проглотил обиду. Наверное, побоялся, что может получить адекватную сдачу, как физическую, так и юридическую. Но уходя бросил:
— Я этого так не оставлю!
— Буду рад новой встрече! — помахал я ему на прощанье.
Пока продолжались полицейские мероприятия, наступила ночь, и единое и неделимое днем пространство улицы превратилось в редкие островки света под фонарями. Впрочем, поскольку я припарковал «маверик» как раз в одном из таких уютных и хорошо просматриваемых местечек, то, возвращаясь к машине, еще издалека понял: оказаться наедине с мыслями у меня пока что не получится.
Она стояла, прислонившись к капоту, скрестив руки на груди и меланхолично глядя куда-то в темную даль. Даже мое приближение не заставило Барбару хоть как-то оживиться: наоборот, мрачности в выражении лица заметно прибавилось.
— Капитан, у вас появились проблемы со слухом?
— Не замечал, мэм.
— А может быть, с соображением? Помнится, приказ звучал ясно и четко: вы больны, значит, должны болеть. Дома. В постели.
— Мои дела не настолько плохи. Или настолько?
— Наверное, вас следовало поместить в больницу. И не выпускать до полного выздоровления.
Она не ругала, не выговаривала: голос Барбары звучал скучно и бесстрастно.
— Я очень признателен вам за такую трогательную заботу о моем здоровье…
— Но?
— Но? — Я попробовал изобразить удивление. — Разве я произнес это слово?
Полковник фон Хайст устремила разочарованный взгляд к небесам, скрывающимся где-то за ярким ореолом помещенного на фонарный столб светильника.
— Говорите уже! Потому что моя вечерняя прогулка должна принести если не пользу для самочувствия, то хотя бы информацию к размышлению.
Я подошел и присел рядом. На капот. «Маверик» что-то простонал, не слишком довольный таким простецким с ним обращением.
— Моргана еще не нашли?
Барбара внимательно посмотрела на меня, снова перевела взгляд вдаль и коротко ответила:
— Нашли.
— Где он?!
— Это неважно. Главное, что капитан Кейн в относительном порядке, и если все пройдет без эксцессов, скоро присоединится к нам снова.
— Что пройдет?!
— Многие знания — многие печали. Помните эту простую истину?
— Он влип во что-то серьезное, да?
На этот вопрос я конечно же ответа не получил. Но молчание в таких случаях всегда звучит красноречивее любых слов.
— Почему вы оставили его без…
— Без помощи? — Барбара склонила голову набок.
— Да!
— Морган — взрослый мальчик. Ему по силам справиться со многими вещами. Самостоятельно.
— Вы же прекрасно знаете, как его иногда переклинивает! Что, если прямо сейчас…
— Я же сказала: капитан Кейн в относительном порядке, — повторила полковник фон Хайст. — А вот вы, судя по вашим последним реакциям, успешно выполняете несвойственную вам роль моего племянника. Хотите попасть на освидетельствование, капитан Сэна? Я могу устроить это в два счета. И вам придется припоминать всю вашу жизнь, начиная с рождения и заканчивая… Вы этого хотите?
Я привычно напрягся, ожидая волну отчаяния и боли, обычно накатывающую на меня даже не при самих воспоминаниях, а одном только намеке на их необходимость, но почему-то ничего не случилось. Так, легкий ветерок рябью прошелестел по поверхности сознания, но глубины остались незыблемыми. Спокойными и… надежными. А это значило, что прошлое наконец-то осталось в прошлом. Навсегда.
— Как прикажете, мэм.
И вот тут Барбара удивилась. Когда эту женщину посещает искреннее непонимание происходящего — а случается подобное ох как прискорбно редко! — она становится похожа на дикую кошку, изготовившуюся к прыжку. Не самое приятное ощущение оказаться целью смертоносного броска пантеры, но и это меня почему-то не ввело в панику, которую я чаще всего успешно маскирую шутками.
— Случилось что-то, о чем я не подозреваю, капитан Сэна?
Мне даже врать не захотелось:
— Я встретил девушку.
Атаки не состоялось. Полковник фон Хайст еще некоторое время смотрела на меня непроницаемым взглядом, потом расслабилась, оторвалась от капота «маверика» и пошла прочь, выстукивая каблучками какую-то забавную мелодию. А уже на ходу пробормотала, не знаю, рассчитывая на остроту моего слуха или нет:
— Главное, чтобы нас всех потом с этим можно было поздравить…
— Тебе не нужно сегодня на занятия? — спросил я у Эд, попытавшейся проскользнуть из ванной
