комнаты на кухню за моей спиной.
— Ну… нужно.
— Тогда почему не собираешься?
— Так рано же еще! — вполне справедливо заметило Морганово чадо.
И правда рано. А значит, у меня есть масса времени, чтобы…
— Я тебя подвезу.
— Правда?! — Ребенок сначала обрадовался, но тут же заподозрил неладное. — Да я вообще-то и сама бы могла… У тебя же работа, наверное?
— Я в отпуске.
— А почему тогда папа работает?
Вопрос не в бровь, а в глаз. Я бы и сам, по правде сказать, задавался тем же вопросом.
— Разве я говорил, что он работает?
— Ты говорил, что у него дела, — показали мне язык, покрытый разноцветными пятнами от карамелек.
— Не по работе.
— Дела все равно есть дела! — с видом знатока заявила Эд. — А отдых — это отдых.
Ну вот, еще немного, и меня обвинят в том, что я единолично узурпировал свободное время, полагающееся нам на двоих!
— Не расстраивайся. Когда он вернется, у него тоже будет отпуск.
— Ага, как же! — вздохнула девочка. — Знаю я эти его отпуска… Будет лежать целый день и пялиться в потолок. Но это если дядя Олаф не зайдет снизу. Потому что если зайдет…
Я вздохнул. Соседи у Моргана были вполне милые и добрые люди, но широта души отдельных представителей семейства Свенссонов переходила все границы. Ладно, глава семейства — грузчик в порту, способный принять на грудь, наверное, целую канистру крепких алкогольных напитков. Телосложение же моего напарника было куда как скромнее. А состояние психики…
Нет, от дяди Олафа Мо надо держать подальше. Всеми силами. Но это все потом. По мере, так сказать, поступления неприятных новостей. А пока…
— Вчера, когда мы были в школе, помнишь? Ты разговаривала с девочкой, когда я вышел из кабинета директора.
— Ага. Она классная!
— Вы хорошо друг друга знаете?
Адвента запустила пятерню в рыжие вихры:
— Не, только вчера познакомились.
— А говоришь, что классная.
— Так это… Это же сразу всегда видно! Она немного на папу похожа.
— Какого еще папу?
— На моего папу.
— Это чем же похожа?
— Ну, серьезная такая… С виду вроде взрослая, а все равно: смотришь, и кажется, что вот-вот сломается. Хрупкая, во! Даже дотронуться страшно.
Моргана я бы так характеризовать не стал. Даже в состоянии умственного расстройства, причем своего собственного. Демона лысого его сломаешь! Максимум — уйдет в астрал, как это с ним обычно бывает. То есть в прострацию. А если стукнуть посильнее, то ломаться начнет все вокруг. С оглушительным треском.
— Вы друг другу о себе рассказывали?
— Да не, времени-то не было. Ей надо было уходить. Сказала, что будут волноваться, если сильно задержится.
Видимо, речь о родственниках. Потому что трудновато как-то представить волнение в исполнении индейца.
— А с кем она приходила, ты не видела?
— Не. — Эд хитро сощурилась. — Странные какие-то у тебя вопросы, дядя Амано. Она что, преступница?
Какая глупость! Она… Нет, с этими особенностями взрослой жизни Адвенте пока не стоит знакомиться. Успеет еще.
— Я же должен о тебе заботиться, пока папы нет рядом?
— Гым-гым-гым, — усомнилось Морганово чадо.
— И вообще, у тебя должны быть друзья. Вот я и интересуюсь. Потому что если эта девочка станет твоей подругой…
— Об этом еще рано говорить, — заявили мне, довольно удачно копируя поучающий тон Барбары.
Вот ведь стерва маленькая! Или уже большая?
Ну ничего, если один вариант оказался тупиковым, нужно не расстраиваться, а переходить к следующему.
— Собирайся давай. Подвезу.
Коммцентр располагался поблизости от новой школы Эд, причем в окружении ничуть не менее роскошного парка: санитарно-защитные требования, излучения, головные боли и все такое прочее позволили Управлению выбить для своего внештатного подразделения внушительный участок свободной территории в городской черте, а не за ее пределами, как первоначально планировалось. Не знаю, на какие ухищрения пошли наши специалисты, чтобы доказать необходимость размещения лабораторных, исследовательских и учебных корпусов внутри кольца монорельсовой, но, видимо, никто из них не горел желанием каждое утро трястись в служебной развозке, успевая за час езды возненавидеть все те лица, которые надо потом наблюдать в течение рабочего дня, а то и сверхурочно.
Накануне нового учебного года народу на территории и в помещениях было хоть и достаточное количество, но в глаза эти толпы не бросались, потому что персонал Коммцентра занимался своей повседневной работой, а что в ней, скажите, самое важное? Правильно, не попадаться пред светлые или, что еще хуже, темные очи начальства. Так что, если не знаешь, где и кого искать, гиблое это дело — шататься по лабиринту соединенных между собой разновеликих зданий. Но я свою цель знал и…
Нет, не любил ни дня! Несмотря на вечные и гадкие намерения самой цели.
Джей Паркер обожает выглядеть этаким мальчиком-одуванчиком, чему немало способствуют светло- золотой цвет его шевелюры и ясный, как небо в разгар лета, взгляд. Добавим к этому рубашки, брюки, галстуки, платки, курточки, пиджачки и свитерки самых нежных расцветок — и получается образ, от которого невозможно отрешиться даже в страшном сне. Вернее, только в страшном сне он и может привидеться, наш компьютерный гений. И если бы только компьютерный!
Обращаться за помощью к Джею для меня — сродни визиту в клетку с очень голодным хищником. Пусть он большую часть времени, конечно, шутит, но я уверен: возможности, если таковая представится, не упустит. Иногда… Да, очень редко, в минуты, когда уверен в своей полнейшей безопасности и сохранении полной конфиденциальности мыслей, я думаю, что логичным и правильным было бы однажды уступить энтузиазму Паркера, чтобы заставить его ужаснуться полученным результатам. Но такой поступок требует максимального напряжения душевных и физических сил, к тому же парень может вдруг оказаться еще большим извращенцем, чем описан в персональном досье, и вот тогда мне точно придется худо. Намного хуже, чем сейчас.
На обеих фигурах — и сидящей за мониторами, и склонившейся над ней — были надеты одинаковые лабораторные халаты. Я уже собирался постучать по дверному косяку костяшками пальцев, чтобы ученые головы оторвались от своих исследований и сообщили мне, где искать коллегу, но тут вторая фигура, та, что стояла, наклонилась еще больше, чуть ли не ложась на первую, и раздался знакомый голосок, ласковый и томный:
— Майкл, вам непременно надо научиться быть более строгим…
Уши сидящего зарделись, а Джей, выпрямляясь, торжествующе закончил:
